Отвергнутая королева

Тощий, длинный, словно плеть, змей повернулся все-таки к двери, вставил в прорезь слева все тот же кинжал, провернул его, как ключ, и огромные створки с натужным грохотом наконец-то разошлись в стороны. В следующий же вдох коридор наполнился гомоном, звоном монет, звуками булькающего на жаровнях масла, кипящего чая, запахами мяса, кофе и чего-то сладкого, криками торговцев.

Чадили вокруг факелы, мерцали светляки и светильники, сновали змеи, оборотни, эльфы, взгляд выхватил из толпы даже несколько физалийцев, гордо выставляющих свои стрекозиные крылья. Я скривился, не удержавшись.

Пятнадцать лет прошло, а в Физалии, кроме королевы, не поменялось ровным счетом ничего. Кого-то жизнь ничему не учит. С другой стороны, полностью изменить тысячелетний уклад существования целой расы за все те же пятнадцать лет вряд ли возможно.

Рынок был действительно огромным: палатки и лавки стояли в несколько рядов, сновали вдоль них и среди толпы торговцы с тележками и коробами, мошенники и карманники, предсказатели.

– У самой стены – оружие, господа, ближе к центру – яды и редкие камни, а на окраинах продают зверей и рабов, - снова обратился к нам василиск. – Ваших ящеров можете оставить здесь, - проводник указал рукой налево, на огромный загон. – Их не возьмут, если увидят охранки. Желаю удачных покупок, - змей едва кивнул и тут же растворился в толпе.

– Куда? – повернул ко мне голову Март.

– Давай сначала к оружию. Надо обновить запасы, в том числе и жуков, и осмотримся заодно, - решил я, ведя своего ящера к загону, навешивая на него охранные плетения.

– Возможно, удастся найти здесь кадию, - тихо проговорил Март, когда мы влились в поток. – Так что через яды я бы тоже прошел.

– Думаешь, в ней есть необходимость? – удивленно повернул я голову к другу.

Кадия действительно почти яд. Ее делают болотные ведьмы из черных кувшинок, собственной крови и лучей луны, настаивают несколько месяцев. Отрава «замораживает» тени, делает их незаметными, обычными для любого, даже для теневого.

– Пусть лучше будет, чем нет, - пожал широкими плечами друг. – Белладонну я бы тоже прикупил. Но это уже для Шайнилы, - усмехнулся он.

Я только головой покачал и направился к вслед за Мартом к лавкам.

Черный рынок Сарраша радовал почти так же, как и его обычный рынок: невероятное разнообразие всего, что только можно желать, и всего, что только можно купить, начиная от заговоренных на смерть украшений и заканчивая действительно редкими животными и рабами. Кадию и белладонну мы нашли почти сразу, достаточно долго проторчали у оружия, наткнулись даже на сумеречные клинки и именные мечи темных эльфов, на кинжалы эру, простой порез или укол которыми убивает через пару оборотов.

Когда мы наконец-то добрались до зверинца и торговцев редкими ингредиентами, прошло оборота четыре, гомон толпы перестал ощущаться так остро и казался лишь фоном, а в желудке покоились несколько местных лепешек с мясом и соленым сыром.

Я лениво скользил взглядом вдоль лавок: красный жемчуг, волосы мавок, чешуя сирен, птицы, звери, ящерицы, даже яйца саламандр и мелкая нежить типа двухголовых скорпионов и щенков крокотт.

Кому и для чего может понадобиться щенок крокотты?

Остановились мы возле палатки с птицами, взгляд зацепился за сову из Северных земель, точнее за совенка. Напуганного, взъерошенного, яростно хватающего клювом прутья клетки, очень похожего на полярницу Софи. 

– Сколько? – спросил, указывая на птицу.

– Господин знает толк в редких вещах, - расплылся в улыбке оборотень-лис. – Отличный выбор.

– Сколько? – прогремел слева Март.

– Совсем ничего для такого экземпляра. Очень-очень редкая птица, двести восемьдесят аржанов, господа, - низко склонился мужик.

– Смеешься? – скрестил на груди руки дознаватель. – Сто двадцать вместе с клеткой.

– Вы грабите меня средь бела дня, господа, так серьезные дела не делаются! – жилистый, верткий оборотень показательно схватился рукой за сердце, от резкого движения пахнуло потом и немытым телом, пусть и выглядел он прилично, и одежда на нем была добротная и новая.

– Сто двадцать с клеткой или мы уходим, - ответил я, стараясь удержать на роже суровое выражение. На самом деле, двести восемьдесят аржанов – это ничто за сову Северных земель. Мужик либо не понимал, что именно попало к нему в руки, либо совсем отчаялся продать птенца. 

– Сто семьдесят и ни аржаном меньше, - стоял на своем торгаш.

– Сто двадцать пять, - хмыкнул дознаватель. – Он еще птенец, толку с него… Разве что на зелье сгодится.

– За полярную сову? Да вы шутите! – стукнул по столу кулаком мужик, лицо пошло пятнами. – Я продам ее по частям гораздо-гораздо выгоднее. Одни перья потянут на сто аржанов, не меньше.

– Продавай, - кивнул я, поворачиваясь к оборотню и его лавке спиной.

– Сто тридцать, и я разделаю для вас птицу, - проскулил лис. Я обернулся. Торговец стоял, выгнув шею, вцепившись пальцами в стол, в ожидании нашего решения. Был бы у него сейчас хвост, уверен, он бы вилял им, как преданная шавка. Как к нему попал совенок, как у него оказались части гром-птицы оставалось только гадать. Но лис среди торговцев живностью был только один, так что он именно тот, кто нам нужен.

– В этом нет необходимости, - покачал головой Мартан. – Сто пятьдесят, и ты нам кое-что расскажешь.

Мужик нахмурился и со скорбным выражением на морде кивнул, делал все, чтобы показать, на какую большую жертву он идет. Я только бровь вздернул в ответ на это представление и достал из пространственного мешка кошель с аржанами, передал его другу.

– Вы грабите меня, - пробормотал лис недовольно, указывая рукой внутрь шатра, снимая клетку с продолжающим бросаться на прутья и шипящим совенком. Лис сдался еще пару вдохов назад. Видимо, дела шли действительно не особенно хорошо. Внимательно следил за тем, как Март отсчитывает монеты, и чуть ли не облизывался, не спеша выпускать клетку из рук, ровно до тех пор, пока последняя монета не перекочевала на стол. А я думал о том, что Варрику придется сегодня отправиться порталом в Северные земли и передать птенца Софи.

В тесном шатре позади лавки было сумрачно и душно, мы втроем едва поместились внутри. Март сел чуть сбоку, я - напротив лиса, поймал его взгляд и отпустил Дневную.

– И давно у тебя сова? – тихо спросил, махнув рукой на клетку.

– Несколько суманов уже, господин. Это проблема?

– Кому как, - я снял ниам, согнул ногу в колене. – Для меня удача. А вот от тебя она, судя по всему, отвернулась. Что случилось?

Лис весь подобрался, насторожился. Его тень замерла за ним, прижала к голове острые уши, выгнула дугой спину. Все-таки чуйка у этих оборотней самая острая. Но он взял деньги, поэтому промолчать теперь не может – деньги, как сделка, как клятва для этой расы.

– Какое вам дело до меня и моей удачи?
– ощерился мужик.

– Тебе это знание ни к чему, - хмыкнул Март, – дольше проживешь. Сову принес тот же, кто оставил у твоего порога части гром-птицы? Есть еще?

Торгаш упрямо сжал губы.

Я продолжал сверлить его взглядом, Дневная кружила вокруг его тени, считывала, копалась в ней, дергала и тянула. Лис бледнел и вздрагивал от каждого прикосновения, но не понимал пока, что происходит.

– Кто это был? – нажал я, немного склонив голову. Дневная подняла лиса за шкирку, немного встряхнула, и мужик оскалился, клацнул по-звериному зубами.