Отверженный III: Вызов

— Агата, я прошу тебя, свари зелье. Если ты хочешь видеть меня в здравом уме, сделай это. Пожалуйста! Я теперь точно знаю, что моя память кем-то заблокирована. Я не знаю, кем именно и с какой целью, но я очень хочу узнать своё прошлое. Мысли на эту тему и различные догадки и предположения сведут меня с ума намного быстрее, чем какое-то зелье. Прошу тебя, свари его!

Подруга некоторое время молчала, затем вздохнула и спросила:

— Сколько тебе надо?

От радости, что Агата согласилась, я обнял её и расцеловал.

— Сколько зелья тебе надо? — переспросила подруга.

— У тебя же за один раз десять унций варится, этого будет достаточно, — ответил я. — Две у нас же ещё с прошлого раза остались.

— Ты собрался пить шестикратную дозу? — ужаснулась Агата.

— Смотри на это иначе. Не шестикратную, а всего лишь двойную по сравнению с той, что выпил перед этим.

— Даже если ты не тронешься после этого рассудком, я всё равно буду считать тебя сумасшедшим!

— И я не буду тебя переубеждать, — ответил я и снова поцеловал Агату, после чего прошептал ей на ухо: — Спасибо.

Подруга ещё раз тяжело вздохнула и пошла в лабораторию, а я прилёг на кушетку — силы ко мне ещё не вернулись в полном объёме, поэтому стоило их поберечь.

Пока Агата варила новую порцию зелья, я попытался вспомнить увиденное во время эксперимента и хоть как-то это всё проанализировать. Больше всего меня волновали мальчик и девочка. Неужели у меня были брат и сестра? Что с ними стало? Как их найти? Да только ради одного этого стоило вернуть память.

И ещё меня интересовала блондинка. Кто она такая? Неужели у меня был с ней роман? Учитывая слова, которые она произнесла, и тот факт, что она чаще всего приходила ко мне во снах, возможно, это и была та самая Мила, которую я звал, пока Агата вытаскивала из меня пули. Где эта девушка была сейчас? Почему мы расстались? На эти вопросы тоже хотелось бы получить ответ.

И ещё мне запали в душу слова про какую-то Кутузовскую академию. Возможно, там я и получил те навыки, что теперь вылезали наружу в стрессовых ситуациях. Но я никогда не слышал про такую академию. Где она находилась? Почему меня перевели из неё в Восточный?

Вопросов было очень много. А ответы на них лежали где-то в тайниках моей памяти. Настолько глубоко, что мне предстояло серьёзно рискнуть здоровьем и жизнью, чтобы их достать. Но если в начале вечера я ещё мог передумать и отказаться от эксперимента, то теперь, после всего увиденного, пути назад точно не было.

Примерно через сорок минут вернулась Агата и молча протянула мне колбу с зеленоватой жидкостью. Я встал с кушетки, взял зелье и сказал:

— Спасибо!

— Не за что, — ответила Агата. — Надеюсь, я не буду об этом жалеть.

Сначала я допил остатки первой порции зелья, а потом быстро влил в себя содержимое колбы и сразу же плюхнулся на кушетку. Агата в этот раз не стала садиться на стул, брать меня за руку и что-либо говорить. Она стояла посреди комнаты в белом лаборантском халате и молча наблюдала за мной.

Меня поразило лицо моей подруги — оно было белее халата. И я понял, что Агата была уверена, что мой эксперимент закончится трагедией, просто она не смогла мне отказать и поэтому сделала зелье. И тут мне стало совсем страшно. Но так как я уже выпил зеленоватую жидкость с можжевеловым запахом, то ничего другого, кроме как лежать и ждать, когда она на меня подействует, мне не оставалось.

Ждал недолго. Примерно через минуту я почувствовал головную боль и ощущение падения в пропасть. Ещё через какое-то время появились картинки и гул. Сначала всё было похоже на первые два раза, но затем, картинки в моей голове стали сменять друг друга с такой скоростью, что превратились просто в серый движущийся фон. Гул усилился, и появилось то неприятное чувство, будто меня выворачивает наизнанку.

Довольно быстро боль во всём стала просто невыносимой. Все мои чувства и ощущения ушли на какой-то даже не второй, а десятый план. А на первых девяти была боль — дикая, разрывающая моё тело, сводящая с ума. Я уже не видел никаких картинок, не слышал гула и каких-либо других звуков, не мог ни о чём думать, не мог кричать, не ощущал своего тела. Всё, на что я был способен — это чувствовать боль.

* * *

Я проснулся с ощущением тупой боли по всему телу и особенно в голове. Или не проснулся — возможно, я был без сознания и сейчас пришёл в себя. И ещё меня сильно тошнило. На всякий случай не стал сразу открывать глаза и шевелиться. Чувствовал, что лежу на чём-то твёрдом: на кушетке или столе. Ещё я ощущал, что был одет и не связан — это меня обрадовало. Прокрутил в голове последние события: от нашего похищения до визита в храм источника.

Вспомнил, как посетил этот храм с каким-то стариком и как мне удалось скрыть свой уровень и сымитировать инициацию. Затем мы прошли в комнату без окон. Там старик заставил меня выпить два стакана какой-то розовой жидкости и пообещал рассказать что-то важное. Возможно, от этой жидкости меня и тошнило.

Что старик мне рассказал, я вспомнить не мог. Возможно, и не рассказал ничего, потому что я потерял сознание и лишь сейчас очнулся. В любом случае, что бы там ни произошло, надо было открыть глаза и посмотреть, где я нахожусь.

Я осторожно приподнял веки и увидел девушку с огненно-рыжими волосами и испуганным заплаканным лицом. Она смотрела прямо на меня и, заметив, что я открыл глаза, воскликнула:

— Robert! Endlich bist du wieder bei Bewusstsein! *

Такого я не ожидал. Я не понял, что это был за язык, и кто была эта девушка. Оглядел помещение — оно казалось похожим на смотровую или процедурную комнату. Кроме меня и рыжей незнакомки, в помещении никого не было.

Девушка была красивая, но очень уж заплаканная, возможно, у неё что-то стряслось. И ещё я понял, что она ужасно рада меня видеть. Эту мою догадку незнакомка тут же подтвердила — она крепко обняла меня, а затем расцеловала. И не просто расцеловала, а буквально покрыла поцелуями всё моё лицо: губы, лоб, щёки, глаза. При этом она продолжала плакать.

Расцеловав меня, рыжеволосая красавица улыбнулась сквозь слёзы и сказала:

— Du hast mir Angst gemacht, Robert! **

Смысла этих слов я не понял, но был уже почти уверен, что девушка обращалась ко мне на немецком языке. И ещё она называла меня Робертом.

Всё это было очень странно.

Примечания:

* Роберт! Наконец-то ты пришел в сознание! (нем.)

** Как же ты напугал меня, Роберт! (нем.)

Глава 18

Рыжеволосая красавица продолжала мне что-то рассказывать на немецком, а я смотрел на неё и пытался вспомнить, где я мог её раньше видеть. Лицо девушки казалось мне до боли знакомым. И вела она себя так, будто мы с ней были не чужими друг другу людьми, и ещё она упорно называла меня Робертом.

На всякий случай я улыбнулся девушке, и ещё раз оглядел помещение. Знакомым мне оно не показалось. Но я очень хотел знать, как я сюда попал и зачем. И почему я себя так плохо чувствовал, и что это была за девушка. Слишком много набралось вопросов, а задать их было некому — я сомневался, что эта рыжеволосая понимает по-русски.