Отверженный. Темная сторона частицы

— Караул! Смирно! — скомандовал генерал расстрельной команде и пятёрка полицейских нехотя, но выпрямилась во весь рост, продолжая стоять лицом к осуждённым и спиной к генералу. Оружие они держали перед собой, без изготовки к стрельбе.

Гуч Висл огляделся по сторонам. Воцарившаяся тишина угнетала и пугала. Казалось, что только время сейчас издаёт звуки, выражающиеся в биении сердца и редких глубоких вздохах. Самая неприятная тишина там, где столь огромное число желающих что-то сказать, ждут первой фразы от кого-то другого.

— Солдаты! Кто из вас был со мной в тот день, когда вручён был мне этот пистолет? — он торжественно снял фуражку и вынул оружие из кобуры. Медленно осмотревшись во все стороны, генерал произнес величественно и громогласно, — Благослови вас Алем! Здесь нет таких!

Висл пошёл вдоль строя, вглядываясь каждому в глаза. Пока мне был не понятен смысл этого выступления.

— Офицеры! Из вас уж точно был кто-нибудь со мною. Вы были там? Никого? — продолжил генерал и улыбнулся. — О Алем! Благодарю Тебя!

Военный министр одел фуражку и пошёл в обратном направлении.

— Среди вас нет ни одного курнайского офицера! Если бы тут был хоть один офицер, хоть один солдат, тогда вы знали бы, кто и когда вручил мне это оружие, — он поднял над головой пистолет и продолжил с возрастающим одушевлением. — Вы знали бы все, что этот пистолет подарил мне в награду Ареф Великолепный, отец нашего последнего императора.

Гуч Висл упомянул Арефа Первого или Великолепного. Пожалуй, при власти именно этого правителя, Курнайская Империя имела наибольшее величие и уважение Галактического Совета. Всё, что сейчас имеет Республика — наследие той великой эпохи, которое ещё не полностью уничтожено.

— Величайший из курнайцев! И вы знали бы все, что здесь написано! Читайте за мною, — Висл будто указывал буквы глазами, медленно и громко произносил. — «Дорогому другу и Брату по духу, Гучу Вислу». Другу и Брату! — ещё раз повторил генерал и убрал пистолет кобуру.

— Молчите? И я хочу помолчать. А почему? Потому, что нет тут ни одного офицера, ни одного солдата! Нет, тут разбойники и мерзавцы, осрамившие честь, звание солдат и офицеров! Преступники перед народом, перед священной Эбису, перед Алемом! Что затеяли? Что сделали?

Оживление нарастало с каждым словом, движением и жестом. Его голос буквально гремел, заставляя ухмыляться чиновников на трибуне. Полицейские стояли, вытянувшись, держа автоматы под приклад.

— Более о жизни мне вам говорить нечего. Но там… там!.. слышите ли? — Висл указывал наверх. — У Алема! Чтоб найти после смерти помилование, вы не должны сейчас упасть на колени. Слышите ли?! Не должны! Все, как и я!

Генерал резко выхватил пистолет и пятью выстрелами убил всю расстрельную команду. Осуждённые военные бросились к полицейским, отбирая оружие и забивая до смерти каждого. Стражи правопорядка были не готовы к такому повороту. Восьмой, сориентировавшись, отработал по ранее обозначенным мной полицейским.

Корреспонденты ринулись к своим флайтерам, но дерущаяся толпа не выпускала никого с плаца.

— Кончайте с ним! — крикнул заместитель министра миксайдам, и указал на Висла, который был совершенно один.

Я успел перенацелиться и накрыть огнём трибуну. Двое коллег «потного» увернуться не успели, в отличии от него. Миксайды принялись выводить чиновника с трибуны отстреливаясь и разметая всех на своём пути.

— Восьмой, за мной. Накроем миксайдов. Пятый, давай!

Кажется, земля задрожала. Здание подо мной начало ходить во все стороны. Мощный взрыв выбил в ближайших строениях окна, а в ушах ненадолго появился писк. И это был взрыв столовой, а не арсенала!

Со взрывом сдохла и вся электроника. Номер Пять запустил специальный импульс и накрыл сплошной помехой всю территорию базы. Связи с внешними абонентами теперь нет.

Охраняемый периметр, который создали вокруг плаца полицейские был прорван. Каратели военных начали спасаться бегством. Численное превосходство, и выучка большинства, была на стороне армейцев.

Преследовать вдвоём троих миксайдов было опрометчиво, но и я теперь не просто человек. Шансов больше. Правительственный флайтер находился рядом с трибуной. Времени думать не было. Прицелившись, я взорвал транспорт, попав в топливный элемент на правом борту.

Взрывом разрушило часть трибуны, но заместителя министра успели спрятать за угол. Миксайды получили повреждения бронекостюмов. Вряд ли стелс-режим их «Генфардов» будет теперь работать.

— Убрать эту парочку! Не стойте, идиоты! — вопил «потный» из-за угла, когда я с Восьмым пересекал плац.

Первая очередь по нам прошла мимо. Укрытий нет, а значит надо сближаться. Миксайды тоже так думают и стреляют остервенело. «Номэкс-В», на удивление, попадания выдерживал. Восьмой был в стороне, перекатываясь по бетону и отстреливаясь. Когда оставалось пара десятков метров, миксайды отбросили оружие в сторону, выхватили плазменные резаки и бросились на нас.

Как и в прошлый раз, мне досталось двое противников. Удар правой и вмятина на боку. Контратака ногой в грудь и противник отброшен на метр. Шлем, который я не застегнул перед спрыгиванием со здания, улетел после первого же удара. Попадание уже мне ногой в грудь. Снова вмятина, а луч резака только срезал верхний слой брони в районе плеча.

Восьмой крутился как мог. Пока живой и это хорошо. Удар за ударом, блок за блоком. Я перестал замечать, как проходила битва вокруг меня. Иногда кто-то врывался в бой со стороны. Миксайды с ними не церемонились.

Я чувствовал, что могу ускориться. Бить быстрее и сильнее. Первый миксайд зашёл справа с ударом рукой. Нырок и я прожёг его голову сквозь визор шлема. Задержавшись на секунду в стоячем положении, он рухнул на колени и свалился замертво.

Второй остановился и осмотрелся по сторонам. Номер Восемь уже заканчивал со своим, выворачивая тому шею. Миксайд медлил. Не продолжая бой, он снял с себя шлем.

Паузу я использовал, чтобы перевести дыхание и осмотреться. Плац был усеян убитыми военными и полицейскими. Кто-то ещё мог шевелиться и издавал тяжёлые вздохи.

— Капитан, вы кто? — со спины ко мне подбежал курнаец в разодранном песочном комбинезоне офицера Сил Обороны Курнайской Республики.

Его лицо было слегка разбито ударами прикладов. Левая рука прострелена в районе плеча, а правая сжимает аурониевыми пальцами рукоять опущенной винтовки. Весь периметр контролировали военные.

— Вы командир? — спросил я.

— К сожалению, теперь да. Подполковник…

— Мне пока не нужны, ваши имена. База заблокирована. Установите над ней контроль. Останемся живы, тогда и поговорим, — сказал я, не сводя глаз с перфекта, который продолжал сверлить меня взглядом.