Ответный удар

За забором темнели очертания УАЗа. Хлопнула дверь забора. От машины отделилась знакомая кряжистая фигура.

Я облегченно выдохнул, и спрятал дирринжер в карман.

Старик увидел меня, приветственно махнул рукой. Я неторопливо пошел к нему навстречу. Лязгнул замок, скрипнула, отворяясь, калитка и Иван Дмитриевич вошел во двор.

– Все нормально, – сразу ответил на мой невысказанный вопрос он, – Сергей Иванович в машине. Сейчас она заедет, зайдём в дом, и поговоришь с ним. А пока помоги ворота открыть.

– Без проблем, – кивнул я.

Старик отодвинул тяжелый железный засов, мы развели ворота в сторону. УАЗ снова заурчал мотором и повернул, заезжая на придомовую территорию. В глаза ударил яркий ослепляющий свет, заставивший меня инстинктивно прикрыть глаза.

Машина остановилась посреди двора, недалеко от нас. За рулем сидел незнакомый молодой парень. Рядом с ним виднелась знакомая фигура капитана. Двигатель резко замолк. Открылась дверь, снег захрустел под ногами в черных кожаных ботинках. Сергей Иванович быстро шагнул ко мне, задержался взглядом на разбитой брови, но ничего не сказал, взял за плечи и порывисто обнял.

– Здравствуй, Алексей. Прими мои соболезнования. Я тебе уже говорил, повторю ещё раз: твой дед был боевым офицером и настоящим мужиком. И умер, как подобает воину – в бою с врагами.

В горле запершило. Слюна загустела, стала вязкой и горькой. Я сглотнул, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. По сути, я взрослый мужик, хоть и в теле подростка. Видел не одну смерть, воевал в Афганистане, сражался в Белом Доме, а гибель деда воспринимаю тяжело. Перед глазами до сих пор стоит его улыбающееся лицо, подтянутая фигура, а моя ладонь ещё помнит его железное рукопожатие. Может, дело ещё и в юношеских гормонах, обостренном восприятии? Не знаю. Общая тайна, а потом и дело, ещё больше сблизили нас. Я знал: пусть весь мир рухнет, но дед никогда не предаст, всегда поможет и прикроет своей широкой спиной. Сейчас его нет, и в груди могильным холодом разливается ощущение звенящей, трагической пустоты.

Но сейчас не время об этом постоянно думать. Человек, тяжело переносящий смерть близкого родственника, на какое-то время выпадает из реальности. Он не может сохранять разум холодным, а тело – энергичным и готовым к работе. Сознание плавает в волнах душевной боли, вновь и вновь переживая горечь потери. Это губительно для дела. Сейчас надо задвинуть переживания на самые дальние задворки подсознания и сконцентрироваться на дальнейших действиях. Скорбеть буду потом, когда страна получит шанс на новую жизнь.

Я стиснул челюсти, усилием воли, давя в зародыше опустошающее чувство потери.

– Здравствуйте, Сергей Иванович, спасибо, – мой голос звучал спокойно и отстраненно, – я знаю.

– Что же ты сбежал, не предупредив? – мягко попенял капитан. – Петр Иванович уж на что железный человек, а места себе не находил, как только узнал, что произошло, и о том, что ты куда-то исчез. Не делай так больше, Леша, не надо. В случае нештатных ситуаций, всегда держи в курсе, что произошло и где ты находишься. Одно дело делаем, сам понимаешь.

– Понимаю, – вздохнул я, – извините, такого больше не повториться. Просто мне нужно было кое о чем подумать. Переночевать со своими мыслями, отойти от гибели деда.

– Подумал? – одними губами усмехнулся ГРУшник. – Самодеятельностью заниматься не будешь? Учти, один твой неосторожный поступок, и всё может полететь в тартары.

– Знаю, – я смущенно потупился. – Сначала хотел пристрелить парочку предателей, но передумал. Понял, что нужно руководствоваться не эмоциями, а логикой и здравым смыслом.

– Правильно, – одобрил Сергей Иванович. – Дисциплина должна быть и холодная голова, чтобы не напортачить.

– Товарищ капитан, – вмешался в разговор, стоящий рядом Березин, – чего мы на морозе стоим? Пойдемте в дом, там поговорим.

– И то верно. Пойдемте.

Через пару минут мы уже сидели за столом. Хозяин разлил чай по чашкам, сыпанул горсть баранок в тарелку и деликатно удалился, оставив нас с капитаном одних.

Минуту мы сидели, отпивая горячий напиток, хрустели сушками. Чай жидким огнем растекался по пищеводу, согревая и бросая в пот.

Первым разговор начал ГРУшник. Он неторопливо отставил чашку с чаем в сторону. Взгляд капитана потяжелел, стал острым и колючим:

– Мне Иван Дмитриевич говорил, что ты хочешь срочно передать важную информацию. В подробности не посвятил, сказал, при личной встрече со мной сам все расскажешь. Добавил только, что это связано с будущим покушением на Петра Ивановича. Я тебя внимательно слушаю.

– 29 декабря в пятницу, в три часа дня, Ивашутина убьют. Если точнее, отравят специальным ядом, разработанным в «Лаборатории Х» КГБ. Опрыскают баллончиком ручку автомобиля, Петра Ивановича вызовут в Генштаб. Он возьмётся за ручку, и туда доедет уже мертвым.

Лицо капитана окаменело, взгляд потяжелел, стал острым и колючим:

– Подробности какие-то можешь сообщить?

– Могу, – кивнул я. – Фамилия убийцы – Пименов. Сотрудник вашего ведомства. Будет в кожаном плаще и ондатровой шапке-ушанке. Работал в резидентуре ГРУ, находящейся в Индии, африканских и западноевропейских странах. Опытный ликвидатор. Был завербован сотрудниками КГБ, собравшими на него компромат.

– Какой компромат? – быстро уточнил капитан.

– Валютные махинации, взятки, спекуляция товарами из других стран, периодически получал деньги на вымышленные оперативные мероприятия, встречи с агентами и проигрывал их в казино. Там ещё много другого было, целый букет должностных преступлений и действий, попадающих под уголовное преследование.

– А теперь расскажи об этом подробнее, не упуская ни одной, даже самой мельчайшей детали, – Сергей Иванович придвинулся ближе, не спуская с меня внимательного взгляда. ГРУшник напоминал хищника, почуявшего добычу. У меня возникли ассоциации с напрягшимся тигром, напружинившимся и готовым в любой момент прыгнуть.

Я вздохнул и начал подробно рассказывать.

Когда я закончил, капитан задумался.

– Я знаю, что ты можешь предсказывать и предвидеть грядущие события. Петр Иванович кое-что о тебе рассказывал. Но сон… Ты уверен, что он сбудется?

«И этот туда же», – мелькнуло у меня в голове.

– Конечно. На все сто процентов.

– Тогда будем работать, – капитан нахмурился. – Сейчас я дам Васе инструкции, он отъедет подальше, свяжется по «Алтаю» с нашими, а мы с тобой серьезно поговорим. Потом я вас познакомлю.

– Сергей Иванович, а вы в нём уверены? Особенно в том, что нам надо знакомиться, – уточнил я. – Чем больше людей обо мне знает, тем выше вероятность провала.

– На девяносто девять процентов, – капитан придавил меня тяжелым взглядом. – Сто может дать лишь ясновидящий или господь Бог. Ты не смотри, что Вася молодой. Он парень надежный. Я с ним не первый, и даже не второй год работаю. Разное было, но Василий меня и старших товарищей никогда не подводил. И в деле он уже давно. Как думаешь, кто московских теневиков тряс? Вася с несколькими проверенными оперативниками. Пойми одну вещь. Я не всегда могу быть рядом с тобой. Слишком много работы ты нам подкинул. Поэтому Петр Иванович, по моей рекомендации, принял решение подключить к взаимодействию с тобой старлея Скорых. Он знает, только то, что мы сочли нужным ему сказать. Прежде всего, что ты важный свидетель и твою безопасность нужно обеспечить всеми возможными и невозможными способами.