Ответный уход

Странное дело, Иные относились к здешнему архитектурному наследию землян очень бережно. Этот район словно ангелы-хранители оберегали, внушая: НЕ ТРОЖЬ!

Она углубилась в древний город на несколько кварталов, отсюда стена уже не была видна.

Иные спокойно спали. Ещё длилась последняя ночь, в которую они могли спать спокойно.

В пустынных улочках не было слышно стука её подошв. Хотя вымощены они были булыжником, но обильный снег скрадывал шаги. Совершенно бесшумно, как призрак, она вышла на пересечение нескольких улиц, образовавшее не перекрёсток, а многоугольник. И здесь, в точке скрещения путей, остановилась перед одним из старинных архитектурных шедевров, резко контрастирующим с прочими строениями, угловатыми, готически-стрельчатыми. Классического византийского стиля храм с пятью круглыми куполами. Церковь, выстроенная некогда адептами религии, которую земляне именовали Православием.

– Фо-ормы… – устало, будто тысячу километров прошла на пути сюда, протянула она. – Пять кругов. Пять нолей… Что и требовалось доказать. Где была, там и ЕСТЬ. Должно же в этом сумасшедшем мире оставаться хоть что-то незыблемое, вечное, краеугольное… Центральное.

Стоя посреди улицы в центре старого новосибирского города, точно напротив культового сооружения, она задействовала сетевой терминал и вышла в космос. Абонент, с которым она связалась на этот раз, был другим. Не тем, кто говорил с ней под землёй, в тоннеле заброшенного метрополитена.

– Я прибыла на место, – не здороваясь, будто продолжая давным-давно начатый диалог, сказала она возникшей проекции головы очень старого мужчины белой эрсеровской субрасы; лицо было покрыто каким-то влажно блестящим составом, не то маслом, не то кремом.

– И я, – коротко ответил собеседник. – Жду. Он уже понял, где его середина. Вот-вот доберётся сюда.

– Ты не изменил решения?

– Нет. Мне пора. Я слишком устал. Всё, что мог, я сделал. Теперь твоя очередь. Не подведи меня.

– Я стараюсь. Ты же знаешь.

– Знаю. Прощай. Я тебя люблю.

– Я тебя тоже. И маму. Передай ей. Прощай.

Она разорвала контакт. Постояла с закрытыми глазами. Вздохнула. Взмахнула рукой, рассыпав пальцами сноп искр, на миг осветивший многоугольник скрещения путей и храм с пятью круглыми куполами.

Развернулась.

И зашагала ОБРАТНО. По своим следам. Уходить было легче, ведь уже не надо протаптывать в снегу тропку. Частично она была проторена – приходом сюда.

И опять не без наблюдателя

ВРЕМЯ и ТОЧКИ

[первые дни и ночи декабря по UNT, по местным календарям – весьма разнообразные; Миры, Миры, Миры; координаты точек выхода из внемера: самые различные, но пока что все они в пределах Сети]

Космобазы и орбитальные космодромы больше всего похожи на мотели, совмещённые с заправочными станциями и придорожными магазинами-закусочными. Пристанище-энергия-пища – три основных товара в фасадной витрине космических баз и орбитальных станций. Туалеты, ремонтные мастерские, склады, и помойки располагаются на зад'aх, но именно там зачастую и происходят наиболее интересные события. К слову.

Напланетные космодромы больше напоминают порты в классическом смысле этого слова. Припортовые кварталы вносят в их жизнедеятельность подобие солидной основательности, они предназначены для проезжих, намеренных задержаться в конкретной точке более чем на сутки. Бордели, секс-шопы, виртуалсимуляторы, таверны, пивбары, рестораны национальных и видовых кухонь, цирки, варьете, казино, голографтеатры и прочие увеселительные заведения, универсальные торговые комплексы и всевозможнейшие лавки, местные представительства крупных корпораций и офисы местных компаний, клиники и госпитали, отели и пансионы любого уровня «звёздности»… и непременное соседство притонов, «чёрных рынков» и трущобных зон.

Чтобы свободно передвигаться по дорогам Сети Миров, прокалываясь в любом направлении по векторам межгалактических коммуникаций и везде находя поддержку «земляков», предпочтительно быть человеком одной из широко распространённых сетевых рас. Разумным биовида, хотя бы один представитель которого непременно окажется в среднестатистическом интервидовом селении, количество обитателей коего не превышает сотню индивидуумов. Таких многочисленных народов в Сети наберётся от силы десяток-полтора. Но лучше всего принадлежать к истинным демографическим рекордсменам, человечествам, хотя бы один представитель коих непременно окажется в любой компании, не превышающей пару дюжин особей. Таких в Сети меньше, чем пальцев на руке эрсера. Не подлежит никакому сомнению, что из четырёх наиболее многолюдных рас только одна может претендовать на чемпионство.

По сводным статистическим данным МКБ – примерно каждый одиннадцатый человек современной Сети Миров может горделиво называть себя шиарейцем.

…Узнай несметные «соплеменники», КОМУ помогают, все до единой немерено многочисленные «Гордости Шиареи», как традиционно зовут все свои суда крысоиды, высветили бы проекции траурного флажка. Дружные, сплочённые потомки выходцев с Шиара и национальные праздники и национальный позор разделяют на всех. Каждая «крыса» и каждый «крыс» полагают себя ответственными за всех. Поэтому все они полагают себя в ответе за каждую и каждого из своих. Особенность менталитета, которую нелишне позаимствовать у шиарейцев людям любой другой расы.

Но усатые никогда не узнают, кто затесался в тесные ряды их полчищ. К их коллективному счастью.

Я всё отдамЗа продолжение пути,Оставлю позадиСвою беспечную свободу…Не потерять бы в серебреЕё одну,Заветную. [5]

– шевеля вибриссами, напевал себе под острый носик…'ячикч, уймульярдный по счёту.

Находился он в небольшой, но одноместной каюте рейсового лайнера, и услышать его по идее никто не мог. Если не подслушивает целенаправленно, конечно. От спецпрослушивания не застрахован никто нигде никогда. В вакууме и в километровой пещере одинаково хорошо СЛЫШНО – при наличии горячего желания услышать, подкреплённого адекватными средствами прослушивания.

5

Так говорила группа «Би-Два».

– Крепче всего запирают ворота, которые никуда не ведут. Быть может, потому что пустота слишком неприглядна… – пробормотал (что в шиарейском исполнении больше походило на писк) пассажир первого класса.

Он уже давным-давно убедился, что в звуках слов песни «Последний Старт» и формах кристаллов древних чёток, принадлежавших ранее фэн-клану адептов Будды – не содержится искомая информация. Надежда отыскать ключевое соотношение оттенков окраски кристаллов и нот мелодии самой запретной песни – также давно умерла. Эти ложные пути никуда не вели. Кровь буддистов, невольных свидетелей грабежа, пролилась напрасно… сколько уже её пролилось невзначай, походя, и конца-края кровавой реке не видно…

Но техномаг Константин, евянский хаг незабвенный, утверждал однозначно, что необходимое сокрыто не просто в звуках и не просто в формах, а в сочетании звуков и форм. Определённом сочетании…

Самое прискорбное заключалось в том, что оттенки и формы бусин чёток ДЕЙСТВИТЕЛЬНО совпадали с нотами и словами мелодии и текста «Последнего Старта». Плавные цветовые кривые идеально накладывались на осциллограмму мелодии, а повторяемость огранки кристаллов – на повторяемость звуков в словах! Чётки, ВНЕ ВСЯКОГО СОМНЕНИЯ, отображали песню. А сочетание звуков и форм в итоге давало однозначный набор цифр. Количество которых – с точностью до знака соответствовало количеству цифр в пяти цифровых группах стандартных координат точек входа-выхода. Оставалось разбить их на пять необходимых долей и КОЛОТЬСЯ.