Отвращение

И снова дрожь пробегает по твоему телу; я чувствую это.

Но еще прежде чем свет с террасы падает на нас, я останавливаюсь:

— Ты должна мне сказать!.. А ты поднимаешь свое бледное лицо, твои глаза наполняются теми слезами, которыми плакало твое сердце и медленно из уст твоих вылетают слова, полные страданья:

— Дни слишком длинны!.. я не в силах их вынести!.. Я не могу отвечать тебе. Я только целую тебя так, как я еще никогда не целовал тебя, а ты понимаешь меня!.. Все двери открыты, из всех окон врывается свет из твоего торжественного зала и освещает белый мрамор лестниц и желтые розы на балюстраде.

Нас никто не ждет. Ты желаешь этого, ты хочешь, чтобы не было ни слуг, ни чужих глаз.

И один только Джентель, твоя большая сенбернарская собака, оборачивается в нашу сторону и бежит впереди нас, — единственный молчаливый сторож любви нашей.

Я едва прикасаюсь к еде. Я все смотрю на твои руки, на твои белые, холодные руки. Эти нежные пальцы, с узкими крепкими ногтями, удивительно сильны. Я хочу видеть, как бегают они по клавишам. По целым часам играешь ты и никогда не утомляешься.

На твоем лице видны следы твоих страданий: твои руки говорят о том, как ты их переносишь!..

Перестань играть. — Чем длиннее будет день, тем ночь короче.

Прижмись снова к груди моей, моя жизнь, моя вторая таинственная жизнь, так как я желаю тебя... Мрамор твоих покоев, серебро светильников, шелк твоей одежды — освободись от них и приди ко мне, как робкое чадо одиночества...

Но прежде чем придешь, я еще раз поставлю тебя так, чтобы луна озаряла тебя; подними свою царственную главу, вытяни руки, смотри не на меня, а на далекую границу твоих мыслей, вздохни глубоко, и всем своим сильным звонким голосом повели крылам твоего недосягаемого вдохновения: «летите!» — и прочти мне те стихи о всепобеждающей славной любви, те чудные, южные жаркие стихи, полные невыразимой звучности и торжествующей красоты, которые порождены глубоким страданьем для служения величайшей радости. Я хочу чтобы она охватила меня, как предчувствие счастья, которого я жду от тебя!..

Ведь ты говоришь их поэту!..

———

Это уж не сад твой и не белый дом твой: это грязная меблированная комната, в грязной улице Берлина. Это уж не ночь, не благословенная ночь: это пустынное, ненавистное лето со своей удушливой жарой и навязчивым ярким светом. Это уж не жизнь в любви: это жизнь цепной собаки, которая на гниющей соломе издыхает, забытая всеми.

Ведь я нишу по пяти пфеннигов за строчку и даже не смею писать то, что хочу! И когда я пробуждаюсь от моего сна, от моей мечты, меня снова охватывает отвратительный запах свежего мяса, и я с шумом захлопываю окно и сижу в этой зачумленной адской жаре, а отвращение душит меня до тех пор, пока я еще не задохся.

Все это не весело, не интересно... даже в виде контраста!

Да, дни слишком длинны!.. но еще длиннее ночи!..