Отягощенные злом
Шрифт:
— Тебе повезло… — прокомментировал Нессери, — можешь поставить выпивку своему бортстрелку. Похоже, североамериканский «Барретт», противовертолетная модель. [50] Он вовремя спугнул его, жаль, что не завалил…
— Да я не про это. Глянь вот сюда.
Майор показал на что-то на валуне.
— Видишь? Это след от пули. Пуля попала в валун и спугнула его.
— С чего ты взял… — Нессери был недоверчив, как и все разведчики, — может, это просто отражение? Дефект, сбой… что угодно.
50
Автору известны четыре противовертолетные винтовки на данный момент. «Барретт М82А2», десятизарядный, — он делался по заказу армии не США, а Великобритании, заказа не последовало, тема
— Это попадание от снайперской пули, — упорствовал Грибоедов, — эти парни спасли меня, и я хочу что-то сделать для них в ответ.
Со вздохом Нессери перенес снимок на специальный стол — у него была стеклянная поверхность и мощные лампы под ней. Закрепил снимок магнитами, включил освещение. Отрегулировал яркость… на максимальной можно было за пару лет сжечь глаза. Просмотрел снимок еще раз, первый раз невооруженным глазом, затем с помощью настольной лупы, какую используют книгочеи…
— Не пойму, чего… — сказал он наконец, — и что ты хочешь?
— Черт, ты что, не понимаешь? Эти ребята раскрылись только ради того, чтобы помочь мне. Если там была группа духов и она устроила засаду на вертолет — значит, там несколько десятков боевиков. Опытных боевиков! Раздраженные потерей возможности сбить вертолет — они этих двоих в порошок сотрут!
Со вздохом Нессери вернулся к своему столу, снял телефонную трубку, набрал короткий, на три знака номер.
— Дежурного… Капитан, доклад по обстановке за последний час… сектора юго-запад, запад, северо-запад… Особое внимание — сигналы прибой, [51] сигналы от наземных групп, нерасшифрованная активность в эфире… спасибо, отбой. Ну, друг… видишь — ничего нет.
51
Принятый в ВВС сигнал бедствия.
— Они там, и ты это знаешь.
— Что ты от меня хочешь? Послать группу на экстренный вылет? Наобум, без сигнала, без каких-либо материалов объективного контроля, без доразведки местности по пути следования, даже без вводных, кого спасать? Ты хоть соображаешь, что за такой вылет положено? А если это духи — по шмоткам сильно похоже…
— Да пошел ты!
Вертолет уже дозаправили — несмотря на опасность в Хосте, технику дозаправляли первым делом, потому что она могла потребоваться в любой момент. Оружие еще не выгрузили, потому что не прислали машину, в связи с этим экипаж оставался у вертолета: оставлять без присмотра две тонны оружия и снаряжения просто преступно. Почти в полном составе — неподалеку были и отпахавшие тур «дембеля» вперемешку с отпускниками. Они ждали попутного борта до Кабула или, если повезет, — до Ташкента. Только полный кретин останется гулять отпуск в Хосте или Джелалабаде…
Майор бросил взгляд на складированное в десантном отсеке оружие, потом подошел к дембелям и отпускникам:
— Здорово, пираты…
— Здравия желаем, господин капитан!
— Желание огрызнуться напоследок есть?
Дембеля и отпускники переглянулись. Это были непростые люди… люди, за последний год получившие опыт, какого нельзя было получить нигде и никак… опыт нахождения под прицелом, опыт горных патрулирований, засад и контрзасад, неприцельного навесного огня, когда даже автоматчики ведут огонь на два-три километра, чтобы показать боевикам, кто тут хозяин. И у них был свой, непростой счет к этой стране. Счет, который оплачивается только кровью, — вот почему многие, отслужив положенное в армии, возвращались сюда уже казаками, мстить…
— Зубы бы не выплюнуть…
— А что такое? — спросил один из бородачей, видимо, самый авторитетный.
Грибоедов подал ему распечатанную фотографию. Она тут же пошла по рукам.
— Видали? Этот ублюдок готовился подбить нас. Из винтовки калибра двенадцать и семь. Но кто-то помешал ему это сделать. Видите, след от пули на камне…
Дембеля,
отпускники передавали друг другу фотографию, мрачнели. Ситуация была понятна… если в Персии вертолеты летали с навесным комплектом брони, то тут никогда — разреженный воздух, горы, просто не хватало мощности турбин. Многие возили с собой старомодную чугунную сковороду, садились на нее в вертолете — один раз такая сковорода спасла как раз от пули калибра 12,7. Но все равно стрелков с таким оружием ненавидели, и разобраться с такими было делом чести…— Опознаете? — спросил бородач.
— Кара-Гай, к гадалке не ходи. С… а…
— Что там?
— Да хреново. Ходы там — полно.
— Кяризы? — переспросил Грибоедов.
— Они самые.
Кяризы — это было плохо. Даже очень плохо. Разветвленная сеть подземных ходов, она прокладывалась для того, чтобы подвести воду с горных круч к городам и кишлакам, к террасам, на которых были сельскохозяйственные посадки. Эти кяризы прокладывали специальные мастера — кяризники, почти полностью вручную, карт ни у кого и никогда не было, иногда бывало так, что начинал прокладывать кяриз один кяризник, а заканчивал другой — его внук. Самой же системе кяризов в горных местностях Афганистана было как минимум пятьсот лет, и зачастую местоположение населенного пункта зависело от того, куда кяризник подведет свой кяриз и сколько в нем будет воды. Заглубленные, они могли устоять даже перед бомбежками, контролировать их было невозможно. Разъяренная потерями армия одно время уничтожала все кяризы, но это приводило только к тому, что лишившиеся возможности мирно трудиться крестьяне уходили в боевики. Теперь кяризы уничтожать было запрещено, но от этого было не легче.
— …Власти там практически нет. Город стоит на стыке зон влияния трех племен, никто там не имеет полной власти. Главный там — если его еще не убили — Мангарай, мулла Мангарай.
Все помолчали. Мангарай — так звали очень опасную ядовитую змею, укус которой приводил к смерти от паралича, но сама змейка была маленькой и быстрой. Просто так ни один мулла не возьмет себе такое прозвище. Это вызов.
— Сколько боевиков там в городе? Ты там был?
— Нет. Шарился по окрестностям. Для того чтобы прийти в сам город, надо быть самоубийцей…
— А кто-то из наших там может шариться?
— В окрестностях? А почему бы нет? Я же шарился.
— И что вы хотите от нас, господин майор?
— В радиообмене нет никаких запросов об оказании помощи. Но я уверен, что те парни, которые спасли и вас, и нас, — они там и у них сейчас большие проблемы из-за нас. Надо вытащить их оттуда…
— А сопровождение? — спросил бородач.
— Его нет.
— Потому что нет разрешения на вылет?
— Да, — бесстрастно сказал Грибоедов.
Бородач шумно выдохнул.
— Дела…
— Я готов рискнуть, — сказал Грибоедов, — а вы?
— Под трибунал пойдем… — сказал кто-то и замолк от тычка в бок.
— Значит, приказа нет, канонерского прикрытия нет, — бородач принялся загибать пальцы, — разведки ни на цели, ни по пути следования нет, оружия тоже нет. Зато, предположительно, в районе цели есть зенитная группа. Так?
— Одно уточнение, — сказал Грибоедов, — в десантном отсеке две тонны оружия и боеприпасов. Трофейное, но что-то мне кажется, что от этого оно хуже стрелять не будет.
— Раскладец…
— Решайте.
— А что, братва… — сказал один из моряков, не видевший моря уже года три, — кто как, а я сыграю последнюю гастроль…
Взлететь было относительно просто.
Полетные карты были и распечатаны, и заложены в программу — им всего-то предстояло вернуться по своим следам, пролетев над одним из самых опасных мест на земле.
Никто не обратил особого внимания на то, что прилетевшие с вертолетом люди снова сели в него, никто не обратил внимания и на предполетную подготовку вертолета — у всех было достаточно своих проблем, чтобы еще обращать внимание и на чужие. Пока экипаж готовил вертолет к вылету, дембеля лихорадочно перебирали оружие: годное откладывали в сторону, то, что лишь занимало место, — просто выбрасывали, из вертолета. Вертолет был в капонире, тэчисты [52] за него еще не брались — посторонних никого не было. И лишь когда вертолет запустил турбины на взлетный режим, начали что-то понимать, но было уже поздно…
52
ТЭЧ — технико-эксплуатационная часть, отвечает за техническое обслуживание машин.