Отзвуки родины

— С горы спускаются молодая дама и мальчик, — доложил унтер-офицер.

— Женщин и детей пропускайте! — приказал Горст.

Часовой оказался прав. Ева и Отто беззаботно спускались с холма, где они в конце концов соскучились. Наверху действительно ничего не было видно, кроме некоторого беспокойства и суеты среди солдат в Штрандгольме, что отчетливо наблюдалось в бинокль. Граф и наместник углубились в пространные рассуждения о том, действительно ли на Штрандгольм сделано нападение, кто остался победителем и в каком направлении могло происходить сражение. Всеми этими обстоятельствами Ева нисколько не интересовалась, и ее попытки завязать разговор с другой стороной также потерпели неудачу.

Гельмут и Элеонора, казалось, совершенно потеряли дар слова и едва-едва говорили «да» или «нет». Девушка, наконец, не выдержала и предложила Отто спуститься к берегу, на что он немедленно согласился.

— Там ужасная скука, — говорила Ева, морща хорошенький носик. — Нора и барон Гельмут не говорят ни слова, словно в рот воды набрали, а другие… ах, Боже мой!

Она с ужасом подалась назад, но в тот же миг навстречу ей прозвучал радостный возглас:

— Ева!

Теперь и Отто узнал офицера, стоявшего рядом с Арнульфом, и быстро очутился рядом с ним.

— Фриц! Фриц Горст! — ликовал он, но капитан проворно закрыл ему рукою рот.

— Не кричи так, мой мальчик! — он понизил голос. — Я здесь инкогнито.

— Но как же так? Откуда ты явился?

— Не спрашивайте! — прервал Янсен бурные расспросы юноши. — Скажите нам только, идут ли за вами граф Оденсборг и наместник?

Отто отрицательно покачал головой.

— Нет, они не могут прервать свои наблюдения и нескоро еще придут сюда. Мы только хотели пройти к лодке.

— Лодка? — воскликнул Горст, и в тот же момент Янсен переспросил:

— Вы приехали в лодке?

— Я — нет, но Ева и другие, — ответил Отто. — Лодка стоит там, в бухте, потому что здесь им нельзя было пристать из-за прибоя.

— Вот это — помощь, — сказал Арнульф, обращаясь к капитану.

Последний невольно облегченно вздохнул при этом известии, но его взор неотступно следовал за Евой.

— Я ведь говорил, счастье суждено человеку! — вырвалось у него. — Я немедленно же отправлюсь туда.

— Останьтесь здесь, капитан! — удержал его Янсен. — Не показывайтесь слишком рано на берегу, прусская форма выдаст вас. Сперва надо выяснить, кто в лодке. Пустите меня, я все разузнаю, но, — он подошел вплотную к капитану и понизил голос, — барышня, надеюсь, не выдаст нас? Наместник — ее опекун, не отпускайте ее от себя, пока я не вернусь.

— О, об этом уж я позабочусь! — заверил его Горст.

— Что же все это значит? — недоумевал Отто.

— Янсен сейчас вернется, — ответил Горст. — Не хочешь ли проводить его? От него ты лучше узнаешь обо всем.

Мальчик недоверчиво взглянул на капитана.

— Неужели меня опять удаляют? У тебя тоже есть от меня тайны?

— Ничего подобного, я только думал, если Янсен отправится один, это все-таки опасно…

— Опасно? — воскликнул Отто. — В таком случае я должен быть с ним! Арнульф, возьми меня с собой!

С этими словами Отто бросился к Янсену, капитан же промолвил с видимым облегчением:

— Помогло! Ну, мы отделались от него!

Ева все еще стояла на прежнем месте, трепещущая и испуганная, словно опасаясь идти дальше. Ее обычно цветущее личико побледнело, а глаза с выражением радости и ужаса были устремлены на Горста.

— Фрейлейн Ева, вы дрожите? — вполголоса промолвил капитан, подходя к ней. — Не бойтесь ничего!..

Молодая девушка тревожно указала на часовых, видневшихся в отдалении за деревьями.

— Но там, в лесу, солдаты!

— Они не слышат нас, а кроме того, это мои люди. Но теперь позвольте объяснить вам…

— Вам нечего говорить мне, я догадываюсь сама, — перебила его Ева. — Как могли вы поступить так необдуманно, так безумно смело?

Вместе с упреком в этих словах звучало глубокое удовлетворение.

Горст только усмехнулся.

— Да, действительно, мы поступили несколько необдуманно, но такова уж солдатская доля.

— Но каждую минуту сюда могут явиться мой опекун и граф Оденсборг; тогда вы погибнете!

— Ну, с этими господами мы во всяком случае справимся, — равнодушно ответил капитан. — В крайнем случае заберем их с собой и они вынуждены будут совершить морскую прогулку.

— Вы хотите захватить их? — ужаснулась Ева.

— Если нельзя будет иначе, тогда да. Но — успокойтесь! Надеюсь, обойдется без кровопролития.

— Только надеетесь! А если не обойдется? Проливать кровь из-за меня!

При последних словах Горст удивленно взглянул на Еву, но страх за него и его безопасность так отчетливо выражался на лице девушки, что он решил обратить их в свою пользу.

— Вы правы, фрейлейн Ева, — подхватил он, — наше положение очень серьезно, очень опасно.

— Я уже вижу это! — воскликнула Ева, и глаза ее наполнились слезами.

— Кто знает, останемся ли мы живы!

— Господи, Боже милосердный!

— Поэтому у меня к вам последняя просьба!

— Все, все, что хотите! — зарыдала Ева, которая только теперь поняла всю опасность положения.

— Я еще раз прошу вашей руки!

Слезы мгновенно застыли, и девушка в немом изумлении остановила взгляд на неугомонном женихе, который в разгар опасности, перед лицом смерти, с тем же душевным спокойствием делал ей предложение, как некогда в замке Мансфельд. На этот раз она была далека от мысли считать это прозаическим; наоборот, теперь ей казалось это высоко романтическим и чрезвычайно льстило, что при таких обстоятельствах просили ее руки.

— И это вы называете последней просьбой? — спросила она.

— Мы не можем знать, что с нами случится через час, — ответил практичный капитан. — Поэтому я как можно скорее хочу обеспечить себе ваше «да».

— Но теперь вовсе не время для этого.

— Конечно, но, коль случай свел нас так неожиданно…

— Случай? Неожиданно? — перебила Ева. — Значит, вы не знали, что я здесь? Разве вы явились сюда не для того, чтобы видеть меня?