Отзвуки серебряного ветра. Мы – верим! Переход
Шрифт:
– Ну почему же? – возразил вдруг незнакомый голос. – Иногда мы обращаем внимание. Сейчас именно такой случай.
Кержак с Дарвом резко обернулись на голос. В кресле у стены сидел длинноволосый человек, которого они оба сразу узнали, и не поверили своим глазам. Этот человек был мертв уже много лет! Лар даль Далливан. Гениальный певец, погибший в время первой экспедиции к Земле.
– Ну что так смотрите? – иронично поинтересовался мертвый бард. – Я это, я. – Он обаятельно улыбнулся.
– Ты не человек… – хрипло выдохнул Кержак.
– Нет, – подтвердил Лар. – С момента смерти физического
– Кем же ты стал?
– Адай Аарн. Мы не Контроль в полном смысле этого слова, а что именно – открывать права не имею. Но ситуация сейчас такова, что потребовалось мое вмешательство. При этом мне опять же запрещено прямо сообщать, что происходит. Я могу только подсказать, все остальное вы должны сделать сами. Вам пора переходить на новый уровень. Обоим. Поэтому придется хорошо поработать.
Он немного помолчал, затем продолжил:
– По большей части я пришел не к тебе, Кержак, а к Дарву. От него в будущем слишком многое зависит, но делать или не делать – будет только его выбором. Вы оба не в состоянии увидеть вероятностных развилок такого уровня, поэтому просто делайте свой выбор, когда придет время.
– Что не видим – не удивительно, – хмуро сказал орк. – Но что же произошло, раз потребовалось ваше вмешательство?
– Этого я опять же не могу сказать, – развел руками мертвый бард. – Я могу только подсказать, где искать ответ, причем не тебе, а Дарву.
– Мне? – не поверил граф. – Ну хорошо, пусть будет так. И где же его искать?
– В Сферах, – усмехнулся Лар.
– Кто меня туда пустит?! – ошарашенно уставился на него Дарв. – Когда я последний раз пытался пересечь границу, меня пинком вышвырнули оттуда!
– Сейчас все будет иначе. И тому есть две причины. Первая: тогда ты еще не изменился и не понял многих основополагающих вещей. Сейчас ты начинаешь понимать. Вторая: ты полез в Сферы без повода, без уважительной причины, просто желая посмотреть, что там.
– Вот как? – граф закусил губу. – Надеюсь, вы правы. Мне очень хотелось бы побывать там…
– Перед тем, как ты попытаешься, хочу предупредить об одной вещи, – Лар встал, без спроса подошел к бару, налил себе какого-то конъяка, со вкусом выпил и продолжил: – Тебе придется искупать все, что ты сотворил в жизни. Боль и горе каждого, кто пострадал из-за твоих действий. И искупление будет нелегким, оно продлиться не одну сотню лет. Если сорвешься, то второго шанса у тебя не будет. Знаешь, я вообще удивлен, что тебе предоставили шанс сейчас, по моему мнению, ты еще не готов. Но на этом настояли те, кто выше.
– Воспитатели? – подался вперед Кержак.
– Они самые, – повернулся к нему мертвый бард. – Впрочем, не только они, был еще кое-кто. Но, прости уж, я об этом умолчу. Каждому знанию свое время.
– Ты прав, – согласился орк. – Но мне все же интересно, почему ради Дарва было сделано исключение. Я думал, что он сможет попасть в Сферы не раньше, чем лет через сто.
– Вскоре сам поймешь, – заверил Лар. – Ты тоже на грани перехода на новый уровень.
– Я чувствовал это, – задумчиво сказал Кержак.
Дарв слушал их разговор и лихорадочно размышлял.
За каких-то несколько минут он узнал столько нового, что захватывало дух. Многие его представления о мире вокруг обрушились, если честно, он ощущал себя висящим в пустоте. Слишком уж ошеломляющими оказались откровения Лара даль Далливана. Слишком они отличались от всего привычного. Одна мысль о том, что его могут пустить в Сферы, вызывала у графа холодок восторга и одновременно некоторый страх. Он чувствовал, что после этого станет другим, совсем другим, но был готов. Искупление? Что ж, ему действительно есть, что искупать. Слишком много зла сотворил, стремясь к своей цели. В этот момент он сердцем понял давно известную истину: цель не оправдывает средства. Никакая, даже самая благая цель не стоит боли и горя миллионов людей.Кержак с Ларом, словно ощутив что-то, вдруг повернулись к Дарву и как-то совершенно одинаково, понимающе улыбнулись. Он смотрел на них широко раскрытыми глазами, а перед внутренним взором одно за другим возникали лица людей, погибших из-за него. Тех, кого он знал, а ведь были миллионы тех, с кем он был незнаком. Особый стыд вызвало воспоминание о питомнике, в котором он вырастил Мару. Где сейчас души несчастных девочек, искусственно зачатых и воспитанных в аду? Графу стало не по себе. А затем он резко взял себя в руки и усилием воли заставил успокоиться. Искупит, все искупит, как бы тяжело это ни было. Тем более, что ему дают шанс, который за всю историю человечества получали единицы.
– Тебе нелегко придется, – нарушил молчание Лар. – Хочу сказать еще одно – через пару десятков лет, если не сдашься, ты встретишь ученицу, и от того, какой ты ее воспитаешь, будет в дальнейшем зависеть практически все. Не повтори ошибки, которую ты совершил с Марой. Она ведь могла стать совсем иной…
– Я знаю, – опустил голову Дарв. – Но я воспитывал орудие, а не человека. И своего добился, – горько усмехнулся он. – Вырастил чудовище.
– Не скажи, – негромко рассмеялся мертвый бард. – Если сейчас вы сделаете все правильно, то и Мара изменится. Точнее, это будет не совсем Мара, но об этом пока рано.
– Я не понимаю, – устало сказал граф.
– Когда-нибудь поймешь. Есть вещи, которые нельзя давать человеку разжеванными, до которых он должен доходить сам, иначе не сумеет осознать как следует, душой, а не разумом.
– Надеюсь, пойму, – поежился Дарв. – Но давайте вернемся к делу. Вы сказали, что сейчас я смогу пройти в Сферы и узнать там причину происходящего.
– В общем, да, – подтвердил Лар. – Хотя на самом деле все сложнее. И решать, что делать, тебе. Никто за тебя решение не примет. Впрочем, тебе это говорить не нужно – и сам знаешь.
– Знаю, – наклонил голову граф.
– В общем, мне пора, – в глазах мертвого барда появилась грусть. Хочу только сыграть на прощание пару песен. Их в реальном мире никто не слышал. Вчера написал, глядя на все это. У вас найдется гитара?
– Конечно, найдется, – заверил Дарв и поспешил принести инструмент, висевший на стене в его каюте. Этой гитаре было больше двухсот лет, она единственная сохранилась из гитар, сделанных знаменитым мастером Совером из Триррада.
– Какая прелесть! – восхитился Лар, взяв в руки инструмент.