Овечка в волчьей шкуре

Лоджия нашего соседа-алкоголика тоже была не застеклена; проверив дверь, я извлекла из пакета железку с острым концом и сломанную отвертку, которые прихватила на техэтаже, и с ловкостью фокусника открыла дверь, умудрившись сделать это практически бесшумно. Достала пистолет и осторожно вошла.

Комната тонула в темноте, я немного постояла, прикрыв дверь за своей спиной, затем сделала первый шаг. Очень жаль, что нет фонарика. Прогулявшись по квартире, я зашторила окна в комнате и кухне (шторы были тяжелые и явно не дешевые, что довольно странно для одинокого, сильно пьющего человека), затем включила свет в туалете. Такого освещения было вполне достаточно, чтобы немного осмотреться. В прихожей остались пятна крови, наверное, в том месте, где лежал убитый. В комнате беспорядок, кровать разобрана, на столе перевернутая пепельница, две пивные банки. Телевизор «Сони» в углу и видеомагнитофон. На кухне батарея пустых бутылок, штук пятьдесят, не меньше. Надо полагать, алкаш в деньгах не нуждался. Я пристроилась на полу возле туалета и попробовала понять, чем мне так не нравится данная квартира. «Общее место», — хихикнул кто-то внутри меня. В самом деле: беспорядок, бутылки, даже опрокинутая пепельница — обычный фон одинокого алкаша. Шторы, видео, постельное белье… Конечно, можно предположить, что все это досталось ему от любимой жены или матери, но мужик нигде не работал, а при таком раскладе любой нормальный алкаш давно бы все пропил.

Я поднялась и немного постояла посередине квартиры, точно принюхиваясь. Что-то такое во мне происходило, точно я считывала информацию с невидимых экранов. Затем я уверенно прошла в кухню и уставилась на шкафчик под подоконником. Обычный шкаф, запертый на задвижку. Открыв его, я убедилась, что в шкафу тоже все как обычно: трехлитровые банки (а ему-то они зачем, неужто огурцы закрывать?), лук в картонной коробке, связка чеснока. Сунув руку внутрь, я провела ладонью по верхней панели, потом постучала. Это не подоконник, расстояние до него весьма приличное.

Устроившись поудобнее, я приступила к более тщательному осмотру и вскоре обнаружила проволочное кольцо, потянула его; верхняя панель беззвучно открылась, и в глубине я нащупала полку — там хранились какие-то коробки. Я извлекла их и прошла в туалет, где горел свет. В коробке из-под туалетной воды, очень дорогой, между прочим, воды, лежали четыре тысячи долларов, свернутые в трубочку и перетянутые резинкой.

— Интересный алкаш, — хмыкнула я и перевела взгляд на остальные трофеи. Это были две видеокассеты. Сбоку какие-то значки и даты. Повертев их в руках, я прошла к видеомагнитофону, включила его и вставила кассету. Не знаю, что я ожидала увидеть, а вот увидела себя. Себя в собственной кухне. Я готовила обед и что-то напевала, чувствовалось, что у меня отличное настроение, я прошла в спальную и стала переодеваться. Вне всякого сомнения, это снимали сегодня утром. Я завороженно смотрела на экран, ожидая, что будет дальше. На пленке я прошла в прихожую и покинула квартиру. Рябь, затем дверь открылась и вошел Андрей. Я невольно вскрикнула, лицо его возникло лишь на мгновение, затем рябь и вновь я, снято несколько дней назад. Я нащупала пульт и просмотрела пленку в ускоренном режиме: стало ясно, съемка велась каждый день, одну и ту же кассету использовали несколько раз. Везде я была в одиночестве. Как только появлялся Андрей, снимать прекращали (или изображение стерли позднее). Кто-то следил за мной по крайней мере несколько последних дней.

Тому, что произошло с нами, я могла найти лишь одно объяснение: Андрей перешел кому-то дорогу (он ведь говорил о каких-то таинственных делах), и неведомые убийцы начали за ним охоту (а заодно и за мной). Но эти кассеты ставили крест на моей теории, кому-то нужна была именно я. Сосед-алкаш пытался помешать мне уйти, а некто огрел его по голове (вряд ли соратник), выходит, врагов у меня предостаточно. Убитый Анатолий мог бы кое-что прояснить, но теперь надеяться на это нет смысла.

Мой муж вряд ли имеет отношение к происходящему, скорее это нечто в моей прежней жизни. Что-то ужасное, может, поэтому в нашем доме и нет свидетельств прожитых мною двадцати четырех лет. Андрей не хотел, чтобы я вспомнила? Это всего лишь мои догадки, и грош им цена. Труп Андрея не нашли, и это вселяет надежду, что он жив. Если охотятся за мной, то он в относительной безопасности, хотя есть ещё дурацкое обвинение в убийстве Анатолия. Я вновь просмотрела кассеты, а потом, прихватив с кухни спички, прошлась по квартире соседа. После его смерти все улики уничтожили, а вот о тайнике либо не знали вовсе, либо на это не хватило времени. Я оставила кассету в видеомагнитофоне, надеясь, что милицию она заинтересует, а вторую забрала с собой; очень возможно, что кто-нибудь опередит милицию и тогда я не смогу доказать, что за мной следили.

Я прошла к входной двери и прислушалась. Где-то работал телевизор (наверное, у соседей справа), ничего подозрительного. Я тихо выскользнула на лестничную клетку и приблизилась к своей двери. «Плевый замок», — подумала я, раз взглянув на него. Любопытная мысль, ещё вчера она вряд ли пришла бы мне в голову. Осторожно и особо не спеша, я извлекла из пакета металлический штырь и через несколько секунд уже входила в квартиру. Здесь основательно все перерыли, вряд ли я обнаружу что-то интересное, но попробовать стоит. Держа в одной руке пакет, а в другой оружие, я прошлась по квартире, не испытывая ни страха, ни особого волнения, только легкое недоумение, что ещё сегодня утром здесь был мой дом.

Ничего похожего на засаду. Я убрала оружие и прикинула, где, исходя из увиденного на кассете, находились камеры. Картина в гостиной, зеркало в спальне, вытяжка в кухне… если их не обнаружили милиционеры, значит, кто-то постарался до них. Между стрельбой во дворе и моим «приходом в сознание» прошло где-то около часа, вполне достаточно времени, чтобы укокошить Анатолия и уничтожить улики. Это мог сделать поджидавший меня в гостиной парень. Пришел в себя, неожиданно напал на Анатолия… Были ещё типы, что гнались за мной, и сосед — липовый пьяница. Ему не пришлось по душе развитие событий, и он поспешил уничтожить следы своей деятельности, но был недостаточно осторожен, и его убили. Одни загадки. Я порылась в верхнем ящике комода: документов не было, ни моих, ни мужа. Свой паспорт я видела лишь однажды, месяца два назад, когда впервые обратилась в поликлинику. Паспорт был новый, выданный местным РОВД, мой потерялся во время аварии. Вспомнив об этом, я неожиданно зло хмыкнула. Затем собрала кое-какие вещи и уже хотела покинуть квартиру, но что-то в моем сознании вдруг забило тревогу, и подходить к двери я поостереглась. Подхватила сумку, распахнула окно в спальне, выходящее на улицу, и огляделась. Входная дверь тихо скрипнула. «А вдруг это Андрюша?» — подумала я, прикрыла окно и нырнула под кровать, сняв пистолет с предохранителя.

Кто-то тихо прошел по коридору, мужчин было двое, вскоре я увидела их ноги, обутые в кроссовки, сначала появилась одна пара, затем вторая.

— Не дура же она, чтоб сюда явиться, — сказал один.

— Стас говорил, она ничего не помнит.

— Глупости. Как это ничего не помнит?

— Откуда мне знать? Что я, доктор?

— Ладно, посмотрели и сваливаем. Вдруг менты нагрянут?

— Не каркай.

Шаги в сторону входной двери, тихий скрип, и все стихло. "И это называется «проверить», — мысленно покачала я головой, выбираясь из-под кровати, но сочла за благо поскорее покинуть помещение. Кто-нибудь из соседей мог заметить движение возле нашей двери и сообщить в милицию. На лестничной клетке ни души, свет горит и тишина, как на кладбище, даже телевизор у соседей уже не работал. Держась ближе к стене, я спустилась на первый этаж, перехватила сумку поудобнее и пошла, приволакивая ногу, бормоча под нос:

— А Ольга-то дура… нет, в самом деле… — На мне все ещё были спортивные штаны, футболка и парик, и я надеялась, что узнать меня будет нелегко. Стукнув дверью подъезда и выругавшись, я оказалась на улице, постояла немного, нелепо озираясь, и отправилась в сторону проспекта.

Машину я заметила почти сразу. «Девятка» притулилась ближе к сараям. Ничего подозрительного в ней не было, но я знала — это они. Равнодушно мазнула взглядом по машине, оказавшись в свете фонаря, покачнулась, восстановила равновесие, бормоча ругательство, и пошла дальше. Двигатель «девятки» не заработал, значит, те, кто в ней, ничего не заподозрили. Удалившись от дома на несколько кварталов, я остановила такси и вскоре уже стояла на объездной дороге. Из города мне надо срочно выбираться, но вокзал для меня слишком опасен — там будут искать в первую очередь и милиция, и те, кто за мной охотится. Моей маскировки хватит ненадолго. Стоит первому попавшемуся милиционеру спросить у меня документы, и неприятностей не оберешься. Остается попутный транспорт. Добраться до ближайшего областного центра, а дальше в Екатеринбург. Там живут люди, способные ответить на мои вопросы и помочь разобраться в том, что происходит. Мои родители должны знать, что случилось со мной год назад…

* * *

Была ещё одна причина, по которой я так торопилась в Екатеринбург. Если Андрей жив, он позвонит моим родителям или приедет, но непременно даст знать о себе. Я даже думать не хочу о том, что он погиб.

Ночь была темной, я зябко ежилась, стоя на обочине, движение на дороге, несмотря на позднее время, было довольно оживленное, но подвезти меня никто не спешил. И тут мне наконец повезло. Старенькие «Жигули» притормозили рядом, а я, назвав соседний областной центр, удостоилась кивка пожилого дядьки за рулем, устроилась на заднем сиденье и вскоре уснула.

Мне снился тот же кошмар: темная комната, распахнутая дверь, силуэт человека и ужас, парализовавший меня. Я хочу кричать и не могу… Тут словно кто-то толкнул меня, я мгновенно проснулась, ещё до этого во сне сообразив, что машина стоит на месте. Приоткрыла глаза. Предрассветные сумерки. Мы в лесу. Мужик на переднем сиденье потрошит мою сумку. На его лбу капли пота, он завороженно смотрит на увесистую пачку долларов. Перевел взгляд на меня, облизнул губы, доллары исчезли в его кармане, а рука скользнула вниз, там под сиденьем скорее всего монтировка. Я расслабленно полулежала на заднем сиденье, выжидая, что будет дальше. Монтировкой в кабине «Жигулей» особо не намашешься… Видимо, решив так же, мужик открыл свою дверь, вышел, обогнул машину, а я подобралась. Как только он распахнул дверь с моей стороны, я обеими ногами ударила его в живот, дядька слабо хрюкнул и осел в траву, а я ударила ещё раз, теперь в голову. Выскочила из машины, монтировка валялась рядом, он попытался схватить её, но я его опередила.

— Где ты украла деньги? — пробормотал он. — Ты ведь их украла? Откуда у тебя деньги? Тебя в тюрьму посадят. — Дослушивать я не стала, ударила его по голове, и он отключился.

Я достала деньги из его кармана, затем подтащила мужика к дереву, выдернула старенький ремень из брюк и связала ему руки. Если учесть, что руками он обхватывал ствол, сидя к нему спиной, освободиться будет не просто. Пошарив в машине, я нашла полотенце и, вернувшись к незадачливому грабителю, очень ловко соорудила кляп.