Overlord: Право на жизнь. Том 1

Прослужит такая дорога тоже подольше асфальта, если конечно я успею вовремя сформировать отряд рабочих, которые будут поддерживать её состояние. И канавы в некоторых местах не вырыты, что тоже придётся доделывать уже людям. Впрочем, ничего сложного, вырыть канавы куда проще, чем строить саму дорогу и таскать тяжеленные камни.

— Пойдёт… — выдал я, хорошо помня известную каждому пословицу.

Дороги — основа всего. Это база экономики, военного снабжения, качества жизни и вообще показатель всего и сразу. Не будет нормальных дорог — не будет ничего. Пусть у меня не будет такой же сильной армии, как у Назарика, но у меня будут лучшие дороги, о которых будет говорить каждый торговец, что будет проезжать здесь. А Момонга и дальше может играться в своего авантюриста или чем он там вообще занимается? Наверное думает как бы увеличить свою армию нежити, чтобы в каждом королевстве разместить гарнизон побольше.

Так я добрался до первой деревушки, которая строилась у реки, вокруг особняка Лиры. Теперь даже можно было сказать, что она и сам стала ведьмой, что хранила поселение. И благодаря ей детская смертность уже упала в разы. Она мало того что знала как правильно принимать роды, так ещё и в алхимии разбиралась. Это многого стоит и поэтому узнавая о живущей здесь ведьме, многие сразу селились рядом и даже по привычке приносили скромные крестьянские дары.

— М-да… — протянул я и рефлекторно потянулся рукой почесать затылок. — Негусто…

Деревня выглядела… жалко, прямо очень. Семьи ещё то ли не сдружились, то ли не привыкли друг к другу, ну либо… либо на перспективу здесь никто не думал. Настроили своих изб, а дорогу не сделали. Или может думали, что нежить каменку проложит в каждый уголок к каждому крыльцу? Нет, на такое ресурсов у нас не было. Мы проложили основные транспортные артерии, связав мой замок с Э-Рантэлем и построив свою половину в сторону Назарика.

Впрочем, уже стукнуло четыре часа. Лира уже собрала всех жителей, к которым я и вышел. Времени было в обрез, под солнцем находиться мне бы не хотелось. Не то чтобы это прямо уж смертельно, всё же плотная одежда в запасе у меня имелась, как и регенерация ныне стала куда лучше, плюс крови прозапас имеется, так что не помру. Но всё же встречи я проводил либо ночью, либо поздним вечером или ранним утром.

— И как это понимать? — первым делом спросил я, оглядывая напуганных мужиков и женщин, в то время как старикам и детям позволено было остаться в домах. — Что это такое?

Никто мне не ответил, ведь они ещё не понимали всех проблем их деревни, как и сам вопрос был риторическим. Нужно было сначала напрячь этот народ, слегка вывести из зоны комфорта, чтобы дальше они стали слушать меня внимательнее. Если будет нужно, я могу и к угрозам прибегнуть.

— Не совсем понимаю о чём вы говорите, милорд, — вдруг мой монолог был прерван мужчиной, который вышел вперёд и снял с себя шапку, после чего поклонился.

Смотрел он куда угодно, но не на меня и преимущественно в пол под свои или мои ноги. Что же, с одной стороны мой монолог сразу пошёл не по плану, а с другой так даже лучше.

— Ты староста?

— Да, ваша светлость. Избран по указанию милосердной госпожи Лиры. Зовут меня Гери.

Держался Гери храбро, хоть и не смотрел мне в глаза. Ведь трусом он не был, скорее… просто опытным. Знает как вести себя с надменными дворянами. И речь у него тоже поставлена хорошо. Одного глаза нет, широк в плечах, седина в волосах, мощная челюсть, шрам на широкой шее… он создавал впечатление бывшего воина, который повидал некоторое дерьмо и искал только покоя, да безопасного гнезда для своей семьи, что стояла позади него и переживала.

Переживала из-за того, что Гери решил взять на себя ответственность и теперь будет держать ответ за всех. И славно, что такой человек в этой деревне был.

— Скажи мне Гери, почему дорога ваша размыта? Разве не удобнее было бы ходить хотя бы по гравию?

— Не успели, ваша светлость.

— Вы тут уже достаточно давно. Что вы делали всё это время?

— К зиме готовимся. Поля засеиваем, рыбачим. Надо многое успеть, ведь уходили мы… с пустыми руками фактически. Кроме того сирот много, вдов… мужиков мало, — пояснил Гери и не врал, на десять женщин присутствующих здесь было около шести мужчин, из которых каждый третий имел увечье.

— Командир ополчения? — спросил я, пытаясь взглядом найти ещё одну роль, которую я обязал создать.

— Я, ваша милость, — вперёд вышел ещё один мужик, в этот раз имеющий одну руку. — Лонр меня кличуть.

— Сколько в ополчении людей?

— Трое, ваше милость.

Глава ополчения без руки, самих ополченцев трое на население в более чем две сотни голов. Неужто они думают, что все проблемы решу за них я? Или может на авантюристов надеются? Плачевным была ситуация и всё могло стать ещё хуже из-за того, что мужчин в целом мало, так ещё и значительная часть из них имеют увечья.

Многое уже держалось исключительно на женщинах, многие из этих женщин сами строили себе избы. Нет, мужики конечно помогали, но с увечьями и их количество везде они не успевали. Кроме того на лицах многих из них читался весь тот ужас, что принесла армия Назарика. Горе познали проигравшие и в упадок придёт королевство Ре-Эстиз, а те кто выживал в тех бойнях завидовали мёртвым, становясь седыми в миг.

И какое будущее может быть у этой деревни? Кем вырастут дети, глядя на всё это? Выживут ли они вообще или же сгинут первой же зимой, когда придётся выгнать калек и стариков, после чего те найдут вечный покой среди снега?

— Прошу простить, я не… — слово попыталась взять Лира, которая уже смекнула что к чему.

— Иди отдохни. Твоей вины здесь нет. Ты честно трудилась и очень многое сделала, делаешь и сделаешь. Просто одной со всем справляться тяжело.

— Но…

— Два дня выходных, — жёстко произнёс я, после чего на всякий случай уточнил. — Это не наказание, а награда.

Лира ушла, после чего я остался наедине с этими крестьянами. Недолго думая я отправил по домам и всех женщин, оставив только мужиков. Уставших от жизни, хлебнувшие горя и давно потерявшие всякую веру как в предавших их дворян, так и в мир в целом. Они встали за свой дом с копьями в руках, но не смогли дать даже достойного боя.

Одним за другим мертвецы вырезали их сотнями, в безумных сражениях выживало в лучшем случае каждый пятый, ведь нежить… нежить любила бить бегущих в подставленные спины. И раз за разом такие битвы продолжались, начинались дезертирства. Переживая все эти ужасы, они не то что в других не верили или в какое-то там чудо, богов и прочее. Они уже не верили даже в себя. Что может сделать мужик без ноги или без двух? Поле не вспашет, избу не построит, кусок хлеба домой не принесёт и будет лишь балластом для семьи.

Кем вырастут их сыновья, которые будут глядеть на опустошенных отцов, готовых признать себя низшей расой и скотом, который должен лишь служить высшим? Рабами. Они вырастут рабами и скотом, потому что будут верить в то, что это единственная доступная им участь.

И с таким народом я далеко не уйду. Момонга и так забирает себе все сливки, оставляя мне лишь то, на что не лёг его глаз или глаз его слуг. Что же… всю свою жизнь я только и занимался, что доказывал своё право на жизнь. И Творец мне свидетель, я научу и этих калек делать то же самое.