Overlord: Право на жизнь. Том 1

Королевство Ре-Эстиз из-за войны огребало из-за инфляции, её монеты больше не ценили, а своей валюты Назарик ещё не сделал и кажется… не собирался? Я не знал, чем занимался всё это время Момонга, но кажется он пустил всё на самотёк. Оставил разгребать всё это дерьмо подчинённым, а они… ну вот, Демиург что-то пытался сделать, здания строить, фабрики, но там работать некому, специалистов нет, все мозги убежали уже либо в Теократию, либо в Бахарут.

Это была катастрофа. Полная задница, которая покажет себя вовсю не сейчас, а через лет десять или пять, когда от демографической ситуации обнищавшего населения удивится весь мир.

— Вот вам и боги… — вздохнул я, почёсывая зудящую шею, на которой вздулись болезненные вены полные яда. — Огромная сила есть, а толку? Разрушать не строить…

Разгребать подобное будет крайне сложно, я бы и сам не справился. Едва вон, со своими скромными землями успеваю, а тут город целый и ещё земель вокруг куча… жесть просто. Жалко Момонгу, реально жалко. Впрочем, это его проблемы, пусть разбирается сам.

Я же отправился на чёрный рынок, где начал выбирать снаряжение для себя и для ребят. В том числе для троллей, которых можно облачить в железную броню и они станут неуязвимыми машинами войны. С ними можно будет даже устроить какую-нибудь маленькую быструю победоносную войну. Один блицкриг и вот уже пару горных поселений Теократии аннексированы. Ну круто же.

— Эх, вот бы мне кто-то купил… что-нибудь… интересное, весёлое, захватывающего… — мечтательно размышляла Люпус, идя по чёрному рынку и разглядывая всякую санкционную рыбу. — О, например раба!

К слову, рабство в Ре-Эстизе было. И по всей видимости оставалось существовать в Колдовском Королевстве. Ну или по крайней мере царь просто не знал об этом, пока плохие бояре страну разворовывали. И в целом в контексте Момонги это могло быть правдой.

— По чём? — спросил я, останавливаясь у клетки.

— От сотни серебряных, — пожав плечами ответил человек в балахоне. — Смотря какой нужен. Есть здоровые мужики, есть красивые девицы… есть те, кто не переживут зиму.

— От сотни? Не понял… чего так дешево?

Для понимания цен, зарплата обычного солдата была где-то около тридцати серебряных в месяц до войны. Довольно много, ведь в целом на один серебряный тут могла жить целая семья где-то неделю. Ну ладно, на два серебряных. В буханках хлеба посчитать всё было сложнее, потому что хлеб скакнул в цене, но… сто серебряных за раба… действительно дешево.

— Так война же, да и… многие сами себя в рабство сдают. Денег нет, — пояснил работорговец. — Отсюда и цена упала.

— Упала раз в пять…

— В четыре с половиной.

— Не суть… хм…

— Хочешь купить рабов? — удивилась Люпус, начав разглядывать людей и нелюдей в клетках. — Я думала ты весь из себя такой идеальный аристократ, честный и добрый.

— Правда? — удивился я, повернувшись к Люпус. — Ты так думала?

— Нет. Но всё равно, зачем тебе рабы?

— Лишние руки за сто серебряных. Дома у нас есть, еда тоже, пусть работают. А через пять лет сами выкупят себя и помогут нашему демографическому росту. Одни плюсы. Слушай, а у тебя специалисты есть?

— Люди с талантом? Есть, но там ценник от двух тысяч. На них цена не падала. Их всегда мало.

— От двух тысяч?!

— Это на простых самых. У меня есть раб за шесть тысяч.

— Шесть тысяч? Я могу за это шестьдесят мужиков купить. Что это за талант вообще?

— В смысле? Вы откуда вообще свалились? Талант он и есть талант. Один из двухсот с ним рождается. Редкий дар, а раба такого ещё пойди найди. За них же борются все, вон, недавно Владыка Аинз увёз более ста талантливых к себе в гробницу. Рабов таких тоже с руками отрывают.

Ну да, вроде что-то такое мне кто-то рассказывал. Или это я читал в отчётах Лиры. Так или иначе рабовладелец не врал. Таланты действительно существовали и были чем-то вроде… врождённого бафа. Так например почти все авантюристы имели наступательные виды талантов. Все высшие чины в армии тоже имели что-то подобное. В гражданской сфере все ведущие посты занимали люди с талантом.

Что уж там, был даже талант, который позволял ускорить время созревания урожая или просто банально ускорял изучение магии. Полезные штуки, благодаря которым человек или нелюдь мог продвинуться существенно дальше на пути, чем другие. Вроде как раз Энфри, алхимик Момонги, тоже имел талант.

Но денег у меня было не очень-то и много.

— Ладно, показывай своих талантливых.

— Сначала деньги покажи.

— Деньги есть, показывай давай, — рыкнул я, после чего работорговец примирительно поднял руки, окончательно поняв что лохов здесь нет.

Клетки стояли вдоль улицы, среди разнёсшихся трущоб, однако лучший товар хранился внутри. Там же находились уже клетки для групп рабов. Гадюшник был ещё тот, всё засрано, кормили рабов как скот из корыта, мыли просто обливанием водой. Некоторые явно были больны, но и цена за них была меньшей.

— Вот, эльфийка с третьим размером груди. Прямиком из Теократии. Её талант в том, что она своим ртом…

— Так, давай проясним. Я хочу купить того, кто принесёт мне прибыль. Рабыни для утех мне не нужны.

— Она может стать лучшей наложницей. Будете сдавать ей по часам или откроете бордель. Кроме того… — увидев мой взгляд работорговец прокашлялся и быстро сменил тему. — Ладно, понял. Как насчёт… этого?

— Что это?

— Это оборотень, он станет отличным… защитником вашего двора. Цепь в подарок.

— Дальше.

— Этот дед предсказывает погоду с точность в пятьдесят три процента.

— Дальше.

— Пловец. Его крайне тяжело утопить и плавает быстрее…

— Есть полезные таланты? — прямо спросил я, остановившись у очередной клетки.

— М-м-м… есть ещё справочник…

— Справочник?

— Да, он очень хорошо структурирует информацию. Вот, смотрите, — работорговец прошёл вперёд меня на три клетки и начал стучать по железным прутьям своей тростью. — ГЛУМ, ПРОСНИСЬ!!!

— Я не сплю! Я работаю! — огрызнулся раб, который казалось действительно спит.

— И как ты работаешь, если сидишь в клетке? — спросил я, оглядывая место обитания раба.

Так как Глум по всей видимости был более ценным товаром, то в его клетке было сухо, имелась постель и в целом он был неплохо так одет. Правда рабочего стола и инструментов у него не было.

— Он сам себя продал. Семье помочь хотел, — пояснил работорговец, ведь одежда раба была явно… своя, а не вот эти картофельные мешки, в которые одевали других рабов, как правило захваченных на войне.