Овернские влюбленные

— Я, кажется, не совсем уловил, на что вы намекаете, мсье?

— Знайте, молодой человек, я никогда и ни на что не намекаю! Я всегда говорю то, что я говорю, ни больше и ни меньше, нравится это кому-либо или нет. А кроме того, я попросил бы вас вспомнить о своем положении в этом доме и говорить со мной другим тоном!

— Но послушай, Дезире… — вмешался нотариус.

— Оставь меня в покое! Мы с мсье Лепито отлично поняли друг друга. Не так ли, мсье Лепито?

Тут только до Франсуа дошло, что «Мсье Старший» мог проведать о его записках Соне. Эта мысль пронзила его, и он просто оцепенел от страха.

— Я… я уверяю вас, что…

— Так вот! В следующий раз я поставлю все точки над i! Но в ваших же интересах, чтобы этого не произошло!

Нотариус с трудом утащил брата из конторы и, едва они оказались за дверью, воскликнул:

— Я совершенно не понимаю, за что ты устроил ему такую выволочку, Дезире!

— Да ты просто убил бы меня, если б хоть что-нибудь когда-нибудь заметил!

— Ладно-ладно, поди узнал, что у Франсуа есть подружка. И что с того? Он еще молод, разве нет? Не все же такие, как ты!

Мсье Дезире с состраданием поглядел на брата.

— Мой бедный Альбер, порой ты бываешь глуп… ну просто до умиления.

— Я запрещаю тебе…

— Отвяжись! В отличие от тебя мне надо работать!

И, повернувшись на каблуках, «Мсье Старший» проследовал в свой кабинет.

После ухода хозяев оставшиеся принялись обсуждать выпад мсье Дезире. Мадемуазель Мулезан громко возмущалась, что с клерком публично разговаривают столь резким тоном. «Да-а, теперь не то, что раньше, — философски заметил мсье Вермель, — добрые отношения между хозяевами и нами, увы, уходят в прошлое безвозвратно». Ремуйе очень заинтересовала причина разноса. И только Франсуа, испуганно помалкивал. У него не было никакого желания откровенничать. Заметив эту растерянность молодого коллеги, старший клерк немедленно поспешил на помощь.

— Не отчаивайтесь, старина… Мсье Дезире всегда готов отделать человека… Да еще помешан на морали — другого такого чистоплюя навряд ли найдешь. Полагаю, пронюхал о какой-то вашей интрижке… а, приятель?

— Да что вы, какая еще интрижка?!

Франсуа говорил вполне искренне. Ему бы и в голову никогда не пришло назвать подобным пошлым словом то исключительное, божественное чувство, которое влекло его к Соне Парнак. Антуан пожал плечами.

— В конце концов это ваше дело! Во всяком случае, никто не имеет права соваться в вашу личную жизнь! А кстати, подите-ка погуляйте немного, это вас успокоит. Заодно отнесите досье Мулиэрна мэтру Живровалю, он как раз просил его прислать. А дело «Мура-Пижон» дайте-ка мне, я его малость приведу в порядок.

Обрадовавшись, Франсуа живо собрал бумаги, кое-как запихал их в папку и протянул ее Ремуйе. В этот момент из папки вывалилась фотография Мишель Парнак. Практически тут же три пары округлившихся от удивления губ издали громкое «О-о-о!»

— Так вот где собака зарыта! — ухмыльнулся довольный Антуан.

Слегка смущенный Лепито подхватил это чертово фото.

— О чем это вы еще? — пробормотал он.

— Как о чем? Да ведь мсье-то выступал потому, что не хотел, чтоб вы обхаживали племянницу!

— А я ее и не обхаживаю!

— Ну конечно, вы совершенно ни при чем — вот только фото! Не крали ж вы его, а?

— Да нет, конечно…

— Малышка Мишель… — умиленно вздохнула мадемуазель Мулезан.

— А мальчуган неглуп… Конечно, в наше время люди были щепетильнее, — кило-сладким голосом начал было Вермель.

Но тут Ремуйе встал, обнял Лепито за плечи и вывел за дверь.

— Не слушайте этих старых идиотов… Я вполне вас понимаю, будь я помоложе, сам не отказался бы приударить… У мэтра Парнака нет сына, стало быть, зять, знающий наше дело, вполне может прийтись ко двору… Даю только добрый совет: нужно как можно скорее получить диплом. Это ключик к богатству и любви. С мсье Дезире поосторожнее: этот тип все видит!

Франсуа хотел было уверить коллегу, что между ним и Мишель ничего нет, но, подумав, вовремя смекнул, что заблуждение Антуана и всех прочих, особенно мсье Дезире, очень кстати, а потому и не стал спорить.

Возвращаясь от мэтра Живроваля, Лепито решил немного прогуляться по берегу реки. Хорошо было Франсуа в одиночестве мечтать о Соне, не опасаясь любопытных и подозрительных глаз… Так он и бродил, совершенно не замечая никого вокруг, пока не услышал звонкий голосок:

— Франсуа! Постойте же!

Молодой человек обернулся и увидел, что к нему бежит Мишель Парнак. Ну вот только этого ему и не хватало! Если об этой встрече станет известно мсье Дезире, то теперь-то уж наверняка он незамедлительно попросит молодого клерка перенести свои немногочисленные познания в другую контору. Видимо, эти опасения так явственно проступили на лице Лепито, что девушка невольно остановилась и воскликнула:

— Ну и личико сегодня у вас! Что стряслось-то?

— Да ничего… А что, по-вашему, со мной могло случиться?

— Откуда же мне знать?

— Да, кстати… Признайтесь, Мишель, вам не стыдно?

— Стыдно? Это еще почему?

— Посмотрите-ка, можно подумать, что это не вы сунули свой снимок в досье «Мура-Пижон»?

Девушка лукаво рассмеялась.

— Я думала, что вам быстро надоест смотреть эти бумажки и приятно будет обнаружить мое фото между страницами.

— Не об этом же речь!

— Как раз об этом, Франсуа! Вы же знаете — я люблю вас!

— Не смейте произносить слова, смысл которых вам неизвестен!

— Послушайте, Франсуа, уж не считаете ли вы меня слабоумной? Можно подумать, что и в двадцать лет я продолжаю считать, будто детей находят в капусте?

— Тс-с, что это вы кричите! Нас же могут услышать…

— Вот еще, да пусть все знают, что я люблю вас!

— Ах, боже мой, но зачем же вы преследуете меня?

— Какой непонятливый — да потому что я вас люблю, люблю!

«Экая бестолочь», — подумал про себя Франсуа и сказал:

— Но в конце концов должна же быть какая-то причина?

Мишель отступила на шаг, склонила голову набок и внимательно лукавыми глазами оглядела его с ног до головы.

— При-чи-на?! — протянула она насмешливо. — Причина в том, что вы похожи на пингвина…

— А я и не знал, что вы питаете особую слабость к водоплавающим.

— Ну раз они похожи на вас…

— Вы что, издеваетесь надо мной?

К ужасу Франсуа, девушка взяла его под руку. Если они встретят хоть одного знакомого, об этом узнают не только братья Парнак (о том, что тогда произойдет, лучше вообще не думать), но еще и Соня решит, что он ее обманывает.