Овертайм

– Что?
– друг глаз с него не спускал. Момент истины.
– Все слишком далеко зашло?

– Не хочу без нее!
– сказал прямо. В голосе не прозвучало и доли сомнения.
– Но если она не захочет, или... Или все зайдет еще дальше...

– Куда уж дальше?
– Иван от удивления чуть не подавился пивом.
– Обычный сценарий: сойдетесь окончательно, женитесь, родите себе маленького Таранова. Настюхе, кстати, давно пора!

– Знаю.

Андрей обхватил голову руками, словно та стала совсем тяжелой. Гагарин попал в цель, будто не вратарь, а настоящий бомбардир. В сумасшедшей цепочке вопросов этот не был последним. Позовут ли его в НХЛ? Поедет ли Барская? Смогут ли они еще на три года оттянуть со следующим этапом, с детьми? Так хотелось закрыть на все глаза и не изводить себя лишними вопросами. Он бы и закрыл, да не мог. Видел, как она смотрела на мальчишек в хоккейном клубе, чувствовал, как сдерживалась, когда спросил о беременности. В глазах тоска, а с виду - кремень.

– Раньше, когда на нее кто-то из мужиков пялился, я готов был убить, - Андрей усмехнулся собственным воспоминаниям.
– А сейчас наслаждаюсь. Они глазеют, облизываются, а я знаю - моя. И другие не нужны. Вообще.

– Расслабился, значит, - понимающе кивнул Гагарин.

– Еще как! Если бы не ее работа, еще на прошлой неделе с родителями познакомил бы.

– Ого! Тебя сестренка в оборот взяла?

– Нет. Сам хочу.

– То есть Канада все-таки на втором месте?

Андрей поморщился, даже думать об альтернативе было больно. Именно это Гагарин и предвидел. Барская - это не какая-нибудь отчаянная молодая фанатка, которой терять нечего, а заграница видится в розовых тонах. Взрослая, самостоятельная, с планами и связями, Настя не годилась на роль симпатичного балласта. Друг влип по самую макушку. От этого Ивану было радостно.

– Да, Таранов, куда мировому экономическому кризису и голодающим в Африке до твоих бед?
– вздохнув, ответил он.
– Ты только не злись, но, возможно, нет у тебя никакого выбора. Некоторым мечтам лучше оставаться мечтами. Уж мне, отцу троих детей, это очень хорошо известно. Поверишь или нет, но я бы не променял ни единого дня радом с ними на какую-нибудь напряженную забугорную игру.

– Даже если бы эта игра была смыслом твоей жизни много лет?

– Таранов, вообще-то, у нормального человека смыслы жизни с возрастом меняются, - будто бы между делом возразил собеседник. Затем глянул на еще более загрустившего друга и добавил: - Ладно. Не гони лошадей. Может, все обернется лучшим образом: и Настя поедет, и там у вас сложится.

– Угу...
– все так же безрадостно протянул Андрей.

– За это надо выпить!
– и Иван засуетился, подзывая к себе официантку.

Настроение немного улучшилось. В последние дни все эти вопросы и дилеммы порядком портили жизнь. Мысленный диалог с самим собой ни на минуту не утихал. А ведь переход в НХЛ еще не был состоявшимся фактом. Перемениться могло все.

– Твоя ответственность, Андрюха, штука хорошая, незаменимая для капитана, - Гагарин поднял бокал.
– Только не надо брать на пуп слишком много. Дай канадцам время все уладить, дождись окончания контракта.

Таранов исподлобья глянул на друга.

– Я разговаривал со своим прежним агентом...

– Погоди, - прервал удивленный Гагарин.
– Это с Васькой что ли? Которого ты год назад с лестницы спустил вместе с контрактом "Северных волков"?

– Да, с тем самым, - Андрей взъерошил волосы.
– Пришлось извиниться.

– Ха, еще бы! Парень пострадал ни за что, ни про что.

– Вань, я тогда слабо соображал. И хорошо, что еще никого не прибил по тихой грусти...

– М-да, - добавить что-либо друг не мог. Все равно самая большая вина за случившееся лежала именно на нем.

– Ладно, опустим. Что удалось узнать от этого проныры?

– Нельзя мне дожидаться окончания контракта. Я не единственный претендент на место в команде.

– Оппа! А ну, подробнее.

– Подробностей мало, - собеседник пожал плечами.
– И так не знаю, как Васька все выведал. В общем, канадцы параллельно еще какого-то парня смотрят. Молодого. Он тоже вот-вот освободится.

– Так что у вас: кто первый встал - того и тапки?

– Не совсем...
– Андрей замялся. Никакой конкретной информацией он не располагал.
– Канадец клянется, что очень заинтересован во мне. Каждый раз, когда разговариваем, поет дифирамбы и всячески успокаивает...

– Но ты по-прежнему без контракта, а о конкуренте монреальская крыса молчит. Блеск!

Вместо ответа Андрей опрокинул в себя остатки пива. Где-то на задворках сознания проскользнула мысль, что надо бы предупредить Настю о затянувшейся встрече с другом. Он уже потянулся за телефоном, как подали горячее. Запеченная на гриле рыба и новая порция Будвазейра отвлекли все внимание на себя.

***

Ожидавшая его возвращения домой женщина всерьез начала волноваться. Стопочка использованных бумажных салфеток давно перекочевала в мусорное ведро, а заплаканные глаза уже не пугали краснотой. Почти в норме. Почти готова к разговору. Почти...

Он все не приходил. И телефон молчал. Молчал, проклятый, как не молчал в обед, когда все завертелось.

Досадно.

Горько.

Больно.

***

Войдя в просторную приемную, женщина первым делом посмотрела на часы. Опоздала на полчаса. Плевать. То, из-за чего опоздала, наверняка стоило того. Теперь она во всеоружии. Так спокойнее. Действительно, "если в начале спектакля на стене висит ружьё, то в конце, оно обязательно выстрелит". Ее ружье висит уже давно. И не была бы она Барской, если бы заранее не почувствовала опасности. Дядя что-то готовил. Его ласковый, доверительный тон мог обмануть кого угодно, но не ее. Александр Михайлович позволял себе любезность и обходительность лишь в одном случае - видя, как его конкурент признает свое поражение. Сегодня он был очень добр. Без папки с хорошим компроматом такую "доброту" вряд ли удастся осилить.

Секретарша с первого взгляда догадалась, кто перед ней. Засуетилась. Любезно поприветствовала и, уведомив сурового босса, провела в следующий кабинет. Все с улыбкой, фальшивой и насильной... Пугающей. Настя вспомнила, что тоже умела так раньше. Теперь разучилась. Счастливая. Вырывая из размышлений, тишину кабинета нарушило громкое приветствие дяди.

– Дорогая моя! Проходи. Очень рад тебя видеть.

Воображаемое дуло винтовки уперлось в висок.

– Здравствуй, дядя, - вот и все.

Исполнительная секретарша перегородила собой выход.

– Наташенька, принесите нам...
– Барский повернулся к своей гостье.
– Настя, ты что предпочитаешь?

Вариантов "яду" или "веревку с мылом" в меню наверняка не было. Она попросила чай.

Неспешно убирая со стола лишние документы, банкир изредка поглядывал на свою посетительницу. Волнуется, понимает - его девочка. Возможно, стоило вмешаться и раньше, но думал: само собой разрешится. Нахальный хоккеист - смесь упрямства и тестостерона. Такие меняют подружек как перчатки, не обременяя себя их чувствами и планами. Не вышло. Этот Таранов оказался стойким малым. И нынешняя Настина сосредоточенность говорила об одном - она пришла бороться.