Овладевая судьбой

– Да! Что не видно?!

– Ты лежишь у унитаза и говоришь мне, что ты отдыхаешь... ты что-то курил?

– Ты придурок? Просто оставь меня.

– Нет, - спокойно говорит он ,- мне как бы в туалет нужно...

– Иди, в другой сходи, в чем проблема?

– Я не знаю где другой... Может, ты просто выйдешь и дело с концом?

– Нет!
– я на самом деле улегся у самого унитаза, ну, и что... пусть валит. Его проблемы.

– С тобой точно все хорошо?

– Да!

Том выходит. Странно. Он никак не спорит со мной. Вообще. Уступает во всем. Кроме кровати...

Tom ©

Мне очень стыдно за содеянное, но это все из-за Билла. Будем считать, что это было в первый и последний раз. Я отлил в раковину. Ну, ладно... никто не узнает, я думаю.

Странный он. Ну, лежать у унитаза, это ведь странно? Интересно, что он там делал? Все-таки, жить с ним в одной комнате очень весело.

Дальше мы завтракали. Али рассказывал что-то о верблюжьем рынке и о пустыни. И о многом, но я мало его слушал. Я ловил на себе взгляды Билла. Чувствовал как он смотрит, но никак не смотрел на него. Лишь изредка косился, когда он делал вид, что совсем не замечает меня. Мы оба делали вид, что слушаем Али. Только, когда Симона спросила у своего сына о каких-то мирсахах, тот растерялся. Я недолго смеялся, потому что потом она спросила меня...

После Билл с родителями отправились на какую-то экскурсию, куда я не захотел ехать. Жара, солнце, старые города, не хочу.

Зато мы с Али пошли на верблюжий рынок. И мне даже удалось за десятку покататься на двугорбом верблюде. Сложно представить это место тому, кто его не видел. Это что-то огромного базара, где полно верблюдов и людей. Я все еще не могу привыкнуть к национальным одеждам своего сотрудника. Али кстати почти не узнать без костюма, во всех этих свободных рубахах и штанах. А еще, я очень устал. Мне кажется, что мы и получаса не пробыли на этом рынке, но потом оказалось, что мы слонялись там почти три часа. Али разговаривал со своими приятелями. И конечно, мало кто говорил на английском, а значит, я мало, что понимал из их разговоров. Лишь кивал и улыбался. А потом я узнал, что Али не собирался покупать верблюдов. Для многих арабов поход на этот рынок что-то вроде поход в клуб для нашей молодежи. То есть, встречи со знакомыми, налаживание уже состоявших связей, знакомство с новыми людьми, а еще, на этом рынке можно узнать все сплетни.

Назад мы шли по узким улочкам, мимо торговых улиц. Тут меня чуть не раздели, чуть не накрасили и не обмазали какими-то мазями... Али вытащил меня из рук этих бешеных торгашей. А еще тут очень громко и почти на каждом углу играла музыка, и много-много людей...

Короче домой я пришел весь вспотевший, уставший, воняющий какими-то духами, которыми меня все-таки успели набрызгать, когда я кое-что покупал.

Прохожу в комнату. Падаю на кровать.

– В грязном и на кровать...
– голос за моей спиной.

– Малыш, я устал, отвали...
– утыкаюсь лицом в подушку.

– Эртройт, чего ты выдумываешь? Я сегодня облазил все углы в старом городе, вот я устал, а ты всего лишь сходил на верблюжий рынок.

Молчу. И очень хочу чтобы он лежал рядом. И да... его тело падает рядом. Но мы не касаемся друг друга.

– Я привез тебе сувенир, - тихо говорил он, - поворачиваю лицо в его сторону. Передо мной лежит браслет, с какими-то камушками. Тянусь рукой в задний карман своих джинсов, достаю для него свой подарок:

– А я это тебе, - опускаю рядом с его браслетом кольцо, которое выбирал для него.

Смотрим друг на друга. Он прикрывает глаза. А я аккуратно, кончиками пальцев касаюсь его губ. Его подбородка. Его щеки...

Он перехватывает мою руку. И тут же пытается забрать свою ладонь, но я не отдаю... не отпускаю. Билл открывает глаза. Друг против друга. Знаю, что не прикоснусь к нему, но руку его не отпускаю...

Тихое и невидимое противостояние. И наши пальцы, с силой сжимаю его ладонь. Его грубы приоткрываются и он сдаются... чувствую, как его пальчики переплетаются с моими пальцами. И... глаза в глаза.

Bill ©

Его тепло. Забытое. Я думал, что забытое. Его сила, его власть. И все в этом касании наших ладоней. Выдыхаю.

Почему он ничего не говорит? Я снова закрываю глаза, нет сил смотреть на него. Его дыхание, все ближе...

У самых моих губ... открываю глаза, вздрагиваю. Его уже нет рядом. И я уже не чувствую его тепла.

Том ушел в ванную комнату. А я валяюсь на его кровати. Что между нами происходит? Почему меня к нему так тянет? А он... Том ведь почти не смотрит на меня. Я сегодня пялился на него весь завтрак. А он ничего. И он так мило общался сегодня с этой девушкой...

Черт. И я купил ему этот браслет. Я думал о нем всю это поездку. А когда увидел как он плюхнулся на кровать. Появилось огромное желание улечься к нему под бок и вдыхать его запах. Его запах.

В общем, я дал себе слабину. И все мои сомнения подтвердились. Я не могу находиться рядом с ним. А тем более, жить в одной комнате. Странно, но меня начинает к нему тянуть... хотя что тут странного? Он красивый. И мне было с ним слишком хорошо. И внутри все теплеет, когда я вижу его. Это уже больше чем просто привязанность, которую я начал чувствовать после тех четырех дней. Это уже что-то сильней... и я боюсь давать определение этому слову.

За ужином Том активно что-то обсуждает. Все активно что-то обсуждают, а лишь иногда улыбаюсь. Киваю. А сам слежу за Эртройтом. У него на руке мой браслет...

Ложусь спать. Отворачиваюсь к окну, мне тут нравиться спать. Удобно и комфортно.

– Билл, еще раз выкинешь мой подарок в урну, я тебя изнасилую, так и знай!

Молчу. Хорошее наказание. Вот и думай теперь, исполнит он свое обещание или нет? Улыбаюсь. Он выключает свет и я слышу как скрипит его кровать.

– Скотти, - он дергается, - ну, двинься ты, что ты как Каулитц, на всю кровать развалился.

Тихо смеюсь, слушая, как Том отвоевывает свою территорию у собаки. Спокойной ночи, Том.

16 глава.

Tom ©

Просыпаюсь от жарких поцелуев, неужели Каулитц за ночь передумал? Выдыхаю. Очень приятно. Он ласкает шею, маленький черт... Тихо постанываю...

Откуда-то сбоку раздается громкий смех, открываю глаза, на меня смотрит довольный Скотти, а сбоку ржет Каулитц: