Овод

– Чем?

– Запустила в него лампу, и вазу, и поднос…

– Узнаю девочку-катастрофу.

– А ещё я в доме твоего отца хранилище немножко разрушила, – давлюсь смехом, понимая, что не зря сказал ей код, – и картину испортила, и вазу ценную разбила, и охраннику ногу прострелила…

Начинаю ржать в голос, представляя степень негодования отца, а главное, Ольги, которая трясётся над своими украшениями. Признаю, что мне не хватало той искры, что вносила в мою жизнь Майя своим присутствием. Но она и есть та самая искра. Можно зажигать друг друга, а можно спалить дотла. В нашем случае первое. Я хочу, чтобы всегда было первое.

Наконец, Майя поднимает глаза, увидев моё лицо. Встреть меня на улице, вряд ли бы узнала: отросшие волосы, закрывающие лоб, густая борода и кожа, покрытая ссадинами и синяками. Нет отвращения, лишь тревога в глазах той, что действительно переживала. Прикасаюсь израненными губами к её полуоткрытым, оставляя лёгкое касание, потому что на большее не способен. Сейчас мне достаточно того, что она рядом: дышит, говорит и смеётся. Что-то в ней изменилось: мимолётное, едва заметное, но бросающееся в глаза. Не могу понять, что именно, да и неважно это сейчас. Важно другое – теперь придётся бороться за нас двоих.

Глава 26

Майя

Сижу на крышке унитаза, наблюдая, как Янис снимает повязку и являет мне спину в кровоподтёках и ссадинах.

– Ох, – едва успеваю выдохнуть и прикасаюсь пальцами к повреждённым местам. – Янис…

– Что, страшно, Цветочек? – хохотнув, поворачивается, и я рвано выдыхаю. – Мне за этот месяц половину рёбер переломали.

– Янис…

Не могу сдержаться, касаясь его кожи и мгновенно сменяя пальцы на губы. Если бы имела возможность, залечила бы все его раны. Уже час не могу оторваться, опасаясь, что он вновь исчезнет, оставив меня в одиночной борьбе со страхами. Его появление вызвало одновременно шок и облегчение, и какое-то странное понимание, что я наконец-то кому-то нужна. И то, как Янис обнимал, успокаивая и баюкая, и то, как делился моментами из жизни семьи, объясняя странные и нездоровые отношения между её членами, давало уверенность, что он вернулся, чтобы остаться. И мне бы оттолкнуть, напомнив себе, какой путь прошла, но я верю. Снова верю, бросаясь ему на шею, и не могу уйти от того, к кому тянется моё сердце. И пусть снова будет больно, но я всё равно попробую.

– Цветочек, осторожно, – останавливает, когда мои ладони движутся ниже, приближаясь к резинке трусов, – я не в том состоянии, чтобы провести полночи на тебе.

– Я… прости… – вскидываю взгляд, сталкиваясь с его лукавым.

Наклонив голову набок, словно подстёгивает, проверяя, пойду ли дальше. А я бы не отказалась почувствовать его тело и вспомнить нашу ночь. Мне было настолько хорошо, что утром я напросилась на минет и почти стонала, ощутив, как приятно было Янису. С ним я хочу познавать в первую очередь себя. Мне нравится видеть, как он горит, пожирает похотливым взглядом, сносит ураганом эмоций и зажигает меня. Секунда – и я уже плавлюсь, не обращая внимания, что происходит вокруг. С Тимуром не испытала и сотой доли того, что вытаскивает из меня Янис. Но вспоминаю, что наши отношения с первым были спланированы и как объект желаний я интересовала его исключительно с финансовой стороны.

– Ты облизываешься, Цветочек. – Ведёт языком по шее, прикусив мочку уха и вернувшись к губам. – О чём подумала?

– О нас с тобой, – честно говорю. – О нашей ночи и том, что было утром…

– Кстати, ты отработала только один косяк, – усмехается, прижимая к себе и толкаясь в живот значительной эрекцией. – Обязательно отработаешь, но придётся всё сделать самой, пока я не вернусь в форму.

– Можно самой? Прям всё-всё сама? – затаив дыхание, жду ответа. Янис привык доминировать, и его слова обнадёживают.

– Всё сама, Цветочек. От начала и до конца, – шепчет, а моё тело покрывается мурашками, дёргаясь в унисон его словам. – Но сначала я хочу в душ, – возвращает в реальность, – чувствую, как от меня несёт псиной.

– А борода? – провожу пальцами по значительной растительности, которая делает его другим.

– Придётся оставить. Пока не разрулю ситуацию.

– С Мерхановым, да? – кивает. – Дамир сказал, что Тимур умер месяц назад, а заказал его ты… – прячу взгляд и жду, что Янис опровергнет мои догадки. – Почему?

– Потому что хорёк поступил по-скотски. Жажда наживы в виде наследства Потоцкого была жирным куском. Им, конечно, руководил Саид, но это не исключало возможности не обижать тебя.

Дамир оказался прав – Тимур лишился жизни из-за меня. Удивительно, но меня факт его смерти не огорчает.

– Я думала, что организатором была Влада.

– Кстати, – Янис высовывается из душевой кабины, – она тоже отправилась на тот свет. Через несколько дней после хорька.

– Почему? – встаю рядом, наблюдая, как Янис изворачивается, чтобы потереть спину, потому что не может поднять руки.

Перехватываю мочалку и осторожно вожу по коже, чтобы не причинить ещё большую боль. Замирает, позволяя себя мыть. Вероятно, ему настолько больно, что он готов предоставить процесс той, что и шагу не может ступить без травмы.

– Потому что Влада отвечала за план, в результате исполнения которого остаётся в плюсе. Мерханов позволил ей продать сейф, чтобы заработать, оставить дом и имущество, но хотел прибрать твоё наследство. Предполагаю, расклад именно такой. Ты сбежала, Тимур отправился на тот свет, а Влада следом. Это своего рода наказание за неисполнение. Саид вверил ей сына, и всё закончилось плохо.

– Откуда он знает, что папа мне оставил? До момента вступления в наследство никто не узнает, сколько имеется на указанном счёте.

– Он не знает. – Янис встаёт под поток воды, смывая шампунь. – Никто не знает. Но все уверены, что Вася сколотил приличное состояние. Это лишь догадки, подкреплённые слухами. А откуда они взялись, уже никто и не вспомнит.

– А если там ничего нет?

– Значит, Мерханов будет разочарован.

– А ты? – осторожно спрашиваю и по какой-то причине умалчиваю, что открыла каракури, найдя то, что предназначалось лишь мне. А может, Дамир ему уже рассказал?

– А мне всё равно.

– Правда? – сглатываю и застываю, до конца не веря, что хоть кто-то не заинтересован в моём наследстве. – Когда мы встретились, ты согласился меня отвезти в Тольятти за половину наследства.

– Цветочек, – Янис обматывается полотенцем, выходя из душевой и отодвигая меня, – я реалист и понимал, что на кладбище может ничего не быть. Слишком фантастической казалась твоя догадка.

– Но всё равно согласился мне помочь.

– Если хочешь, для меня это была последняя услуга твоему отцу. Вася был из тех, кто всегда выполняет обещания и отвечает за свои слова. Лишнего не брал, с клиентами работал в открытую, информацию не сливал. Один из немногих, кто придерживался какого-то своего кодекса, оставаясь человеком. Возможно, именно по этой причине ты выросла такой.

– И всё больше об этом сожалею, – опускаю голову, понимая, что по-прежнему нуждаюсь в поводыре по этой непростой, как я уже поняла, жизни. – Если бы он меня подготовил, всё было бы иначе.

– И тогда бы не было этой открытой девочки, – поднимает моё лицо, прикасаясь губами.

– Что будет дальше? – хочу иметь надежду, что Янис останется в моей жизни. – Я сейчас о себе, – запоздалое уточнение, чтобы он не подумал, что навязываю ворох проблем, идущих в комплекте со мной.

– Ты останешься со мной.