Озеро любви

В их первом соединении не было ничего романтического: Марк в нетерпении овладел ею немедленно, как только они вошли в дом, прямо у входной двери. Для второго они добрались до камина и рухнули на ковер.

Но, утолив первый голод, Марк стал нежен и внимателен к ней. Смущенно извинившись за свою несдержанность, он поднял ее на руки и понес наверх. Но она в тот момент вовсе не возражала. Она сама получала такое же ни с чем не сравнимое удовольствие.

Однако позже, когда Марк стал нетороплив и нежен, только тогда она поняла настоящий вкус чувственной любви. Анна прикрыла глаза, вспоминая, как он в ванной осторожно намыливал пенной губкой ее разгоряченное ласками тело. И как долго, нежно он вытирал ее, слегка прикасаясь к коже мягким полотенцем. Все это время он без конца целовал и ласкал ее. Так легко, осторожно, но так волнующе.

Но когда он отнес ее после ванны в постель, она испытала такое, о чем смело могла бы сказать: побывала в раю. Она, помнится, опрометчиво пообещала ему небеса, но на самом деле это он вознес ее до небес. Когда он коснулся ее губами и языком там, внизу, она чуть не потеряла сознание от сотрясавших все ее тело волн наслаждения. Это длилось бесконечно, пока она не попросила его прекратить…

А он тихо засмеялся, оторвался от нее и навалился сверху, не давая ей шевельнуться. Она беспомощно распласталась под ним, а он уверенно и неторопливо вошел в нее и стал двигаться мощно и размашисто. Она приподняла ноги и обхватила его, скрестив щиколотки на его талии, чтобы он мог войти глубже, глубже, глубже… В полумраке она видела его искаженное гримасой страсти красивое лицо, слышала его стоны, похожие скорее на рычание зверя. Отвечая на его движения, она почувствовала внутри нарастающий жар, который снова приближал их к черте, за которой, она уже знала, его ритм перейдет в сладостные содрогания. Да! Да! Да! Еще несколько движений, и он затих.

Раньше она никогда не смотрела на партнера во время оргазма. Во время его оргазма. Потому что сама она ничего похожего не чувствовала. Теперь же видеть его наслаждение было для нее едва ли не большим наслаждением, чем ее собственный оргазм.

— Ведьма, — прошептал он. — Ты настоящая ведьма. Там в холодильнике еще найдется бутылочка твоего зелья?

Он сходил вниз за вином, и они пили белое прохладное шабли прямо из бутылки, передавая ее друг другу, и смеялись, и болтали. А потом она, осмелев от вина, начала целовать его, лаская губами и языком везде, везде.

Он был не против. Он закрыл глаза и предоставил ей делать все, что она захочет. И, когда он был готов, она оказалась сверху, в позе наездницы, и оказалась она очень лихой наездницей. Он кусал губы, оттягивая момент кульминации. Сквозь полуопущенные ресницы он видел ее покачивающиеся перед ним груди и поблескивание качающихся от бешеной скачки экзотических сережек. Не желая достигнуть оргазма раньше, он остановил наездницу, стиснув ее бедра.

Протянул руку к бутылке и плеснул вина ей на грудь. Слизывая по капле терпкую влагу, он ощущал губами вкус ее кожи. Анну же контраст между холодными каплями вина и жаром его языка привел в неистовство. Он почувствовал ее содрогание, она вскрикивала и рвалась из его рук, и он отпустил ее бедра. Несколько судорожных движений — и она замерла, запрокинув голову. Тогда и он перестал сдерживаться и присоединился к ней в долгом и страстном оргазме.

Анна лежала и думала о том, как изменилась она всего за несколько часов. Тогда все, что она пережила, казалось ей чудесным и волнующим. Теперь же она сомневалась: правильно ли все это?

Смогла бы она сейчас отказаться от встреч с Марком? Ей было бы это очень трудно — отказаться от мужчины, который пробудил в ней женщину, научил быть раскрепощенной и свободной в проявлении чувств. Любовь это или не любовь, а она никогда не чувствовала себя такой… полной жизни, такой желанной, такой умелой в любви.

Теперь она могла понять, что произошло с ее матерью двадцать лет назад. Она точно так же пала жертвой неукротимого влечения к Оливеру. Их страсть стала для нее наркотиком.

При мысли о том, что ее ждет судьба матери, Анна содрогнулась. А ведь все так и обернется, если Марк женится на Мишель. А он пока даже не намекнул, что собирается изменить планы.

Хватит ли у нее душевной твердости и гордости отказать ему, если он предложит ей стать его любовницей? Или же она униженно согласится, тая в душе надежду, что Марк рано или поздно разведется с Мишель?

Нет, нет и нет. Она не испортит свою жизнь. Как ни больно отказываться от него, но нужно немедленно это прекратить.

Она неохотно оторвала взгляд от этого великолепного представителя мужского пола. Повернулась и спустила ноги на пол. Серьги зазвенели, и она сняла их, чтобы не привлекать внимание. Сняла и засунула в ящик тумбочки. Они ей сегодня не понадобятся. Марк признался, что они невероятно возбуждают его, а ей этого не нужно. Сегодня она не будет пытаться соблазнить Марка. Ей нужно просто поговорить с ним.

Она бросила взгляд на часы и приглушенно ахнула. Уже одиннадцатый час!

Немедленно встать, привести себя в порядок и вниз, приказала она себе. Но тут почувствовала, как сильная рука обвивается вокруг ее талии и тянет назад. Она покорилась и легла, и почувствовала, как горячие губы нежно скользят по ее шее, а горячая ладонь накрывает напрягшуюся грудь.

Она застонала. О, как она жила без этого! И как она будет жить без этого, если… Но сейчас она не хочет об этом думать.

— Мне нужно вставать, — прошептала она, стараясь перебороть соблазн.

— Не сейчас, — хрипло проговорил он, и она почувствовала тяжесть его тела и горячее давление его набухшей плоти между бедер.

Нет, нет, он должен остановиться, пока она не превратилась окончательно в рабыню своей страсти, пока она не привыкла к его ласкам, как к наркотику. Она рванулась, но он лишь крепче стиснул ее.

— Не торопись, не торопись, милая, — прошептал он, и вскоре она почувствовала его внутри.

Он начал неторопливо, мощно двигаться, и она уже не могла противостоять его натиску. Все добрые намерения были забыты, и она отвечала на каждое его движение стоном наслаждения.

— Ты ведь это любишь? — прошептал он, погружаясь губами в волосы у нее на виске.

— Да, да, не останавливайся!

— А вот так? — прошептал он и опустил руку ниже, касаясь самого чувствительного для каждой женщины места.

— О да, да, еще, еще, еще! Да!

И они в очередной раз слились в общем экстазе.

Но постепенно, когда страсть стала остывать, тревога вновь вернулась к ней.

Что же мне делать? — думала она. Я уже пристрастилась к нему, как к опиуму. Я не могу сказать нет. Стоит ему коснуться меня, я уже растаяла.

Она отпрянула от него, исполненная отвращения к себе.

— Эй, так не пойдет, — запротестовал он, но она не ответила.

Вырвавшись, она соскользнула с кровати, метнулась в ванную и заперлась там.

Марк вздохнул и растянулся на постели. Он прекрасно понимал, что тревожит Анну. Понимал, потому что это же самое чувство немедленно напомнило о себе и ему, лишь только он открыл глаза.

Чувство вины. Он пытался игнорировать уколы совести, старался выбросить из головы мысли о помолвке. Ему это удалось, но лишь на несколько минут, пока они с Анной занимались любовью. Пока он был с ней, трудно было сосредоточиться на чем-то, кроме ее маленькой горячей дырочки.