Озеро, полное блеска
Шрифт:
И к ранам, что едва зарубцевались,
Прозрачными перстами прикоснулась,
Вошла в меня тягучей сладкой болью.
Как дорого оплачено блаженство!
– – Что-то
Что-то уж слишком я стал образованным,
даже постиг азы бухгалтерии.
Воздухом нынче дышу загазованным,
став генералом от инфантерии.
Пишешь, скучает в разлуке инфанта,
покуда мы мочим чужого дофина?
Как там она? В новых шёлковых бантах?
А нас окружает все вязкая глина
да сполохи странные. С теменем вровень
стала стальная, тяжёлая крышка.
Знаешь, меня беспокоит одышка
в чёрных горах, по которым мы бродим.
– – Птица –
Когда всем миром спится,
как мёртвому в земле,
не спится только птице
одной в сыром дупле.
Сидит она, нахохлясь,
глядит в ночной зенит
и звёздную двуокись
ноздрями шевелит.
Она подслеповата,
глуха,
как снежный наст,в ушах лишай и вата,
вода течёт из глаз.
Ей жить осточертело,
она как мир стара
и не перо по телу,
а толстая кора.
И стёкся за глазницы,
там, где темнеет мозг,
старинной ветхой птицы
воспоминаний воск,
и эта лужа света
так ясна и бела,
что древняя планета
средь звезд видна была.
– – Творчество –
К лимонному молвить напитку: послушен,
Шипит и стрекочет глазами веснушек,
Кипит, припадая на левую ногу,
Щебечет и плавится весь понемногу.
И я не могу уже вспомнить: откуда,
С какими туманами, звездами, снегом
Он выпал – лимонный и круглый как нега -
На эту пустыню, где в детстве я бегал.
Уже разбираю секреты, осколки,
И ссохшихся килек русалочьи кости,
Свой школьный пиджак, свои руки в наколках
Среди бестолковой и старой коросты.
В очках, где закатами вставлены стёкла
Конец ознакомительного фрагмента.