Ожерелье из янтаря

– Милая, перестань нырять в эту боль. Ты утонешь в ней. Взгляд твой погаснет, ум притупится, - Ула ласково погладила девушку по щеке, вытирая пальцами слезы.

– Я и сама это чувствую. Я не могу думать ни о чем. Я хочу домой! Здесь все чужое мне.

– Займись делом. В одном народе говорят: занятые руки – голове делать нечего. Хочешь - помогай мне отвары и настои лечебные делать, травы собирать и сушить. Обустрой свой домик. Тебе в нем еще долго жить придется. Скажи, что нужно тебе для этого, я помогу достать.

– Мой отец был целителем. И я помогала ему. Но я в травах местных не разбираюсь совсем.

– Не бойся, я научу тебя, какие травы целебные в горах растут. Здесь удивительное место, богатое!

– Чем богатое? Камнями да колючками?
– Найрани с сомнением и иронией посмотрела на Улу.

– Не отвергай это место, девочка, иначе оно тоже будет отвергать тебя. Оно чувствует, с чем ты к нему приходишь и отвечает тебе тем же.

Найрани удивленно хлопала глазами.

– Глава клана говорил о тебе, что ты обладаешь магией. Неужели ты не чувствуешь магию этого места? Я простой человек, но даже я это чувствую. Оно живое, оно дышит и оно очень многое может дать тебе, если ты его полюбишь.

– А за что мне его любить? Меня насильно сюда притащили. Я это место не выбирала! И людей этих я не выбирала!

– Ты и место, где родилась не выбирала, - улыбнулась Ула. – Но ты же его любила!

– Да, но там это было родное для меня место!

– Место – это просто место. Оно не хорошее, не плохое. Оно просто есть. Сила его чистая. Это ты место наполняешь. Чувствами, поступками, воспоминаниями. Чем наполнишь, тем и станет для тебя оно. Ты можешь создать из него тюрьму для себя, а можешь – рай. Ты хочешь жить в тюрьме, девочка?

Найрани закусила губу и нахмурилась.

Ула продолжала: - Перестань жить прошлым. Прошлого нет, оно уже ушло. Живи настоящим, радуйся ему.

– Но тогда я предам отца, предам всех, кого люблю.

– Нет, не предашь. Сохраняй любовь к родным светлой. Не примешивай к ней сожаление и скорбь. Просто верь, что однажды ты снова увидишь тех, кто тебе дорог. А время, отведенное тебе здесь, проведи с пользой для себя.

– Очень сложно, Ула. Здесь все по-другому.

– Конечно, по-другому. А ты подумай о том, сколько женщин всю свою жизнь прожили в одном месте, в одинаковых заботах каждый день. Все верно, ты не просила этого, но тебе выпал шанс научиться чему-то новому, увидеть, как живут другие люди, не похожие на тебя. Эти люди не хуже, чем те, кто жил рядом с тобой в твоей деревне. У этого Клана своя история, своя культура. Постарайся уважать его.

– Все будет хорошо, - добавила Ула, глядя на задумавшуюся Найрани.

Найрани снова сидела на деревянной ступеньке своего крылечка. Над головой раскинулся лоскут звездного неба, порезанный по краям горными перевалами. Найрани вдыхала ночной воздух и думала, что Ула в чем-то права. Отец ведь тоже учил Найрани почтительности к чужим традициям. Так почему-же сейчас здесь она забыла отцовские уроки? Почему позволила себе грубые мысли? Запятнала себя злостью. Если хорошо подумать, здесь ее никто не обидел. Ула была очень добра к ней, Глава клана – почтителен, даже Охотник, похитевший ее не причинил ей вреда, помимо уязвленного самолюбия. Найрани не могла предположить, как восприняли бы ее другие жители Клана. Но ведь она даже не дала им шанса. Она и себе не дала шанса узнать и понять их. Если бы не происшествие у реки, Найрани даже с Улой бы общаться не стала. Да и одежда местная не такая ужасная. Хорошая ткань, добротно сшита. Украсить бы платье вышивкой, так вообще было бы замечательно. Ула подарила к нему кушак и теперь, подпоясавшись Найрани даже нравилось, как платье выглядит. Ула права. Ей предстоит жить здесь еще почти год. Надо сделать свое пребывание здесь если не приятным, то хотя бы нормальным. Найрани решила, что обязательно попросит Улу научить ее разбираться в местных травах. А сейчас перед сном Найрани решила сделать еще кое-что. Найрани поднялась со ступеньки, захватила из дома горящую свечу и пошла к реке. Осторожно спустившись в усеянный валунами желоб высохшего русла, Найрани тщательно выбирала дорогу. Вот и пролесочек на песчанной отмели. Река шумела уже совсем близко. Найрани прошла по каменной дорожке на середину реки наклонившись и придерживаясь свободной рукой за соседние валуны и взобралась на уже знакомый ей камень, Ула говорила, что место живое, а значит оно ее услышит. Найрани присела на корточки и тронула кончиками пальцев руки воду.

– Ты прости, что я ругала тебя, - сказала Найрани реке. – Я была расстроена и вылила на тебя свою злобу. Такого больше не повторится. Ты ведь не виновата в моих бедах. И ты не виновата, что ты другая, не похожая на родную мне реку. Впредь я буду почтительна с тобой и надеюсь, что ты простишь меня за грубость.

Найрани закончила фразу и прислушалась к ощущениям. Может быть ей показалось, но что-то вокруг неуловимо изменилось. Река уже не казалась шипящей змеей. Бурлящая вода холодила кончики пальцев, поблескивали в ночном сумраке мокрые камни. Легкий ветерок шевелил кроны коренастых деревьев. Удивительно, и как они только зацепились корнями на этом островке между рукавами реки. Ведь одни камни и песок здесь. Почвы почти нет. И ведь растут! Вон побегов молодых сколько! Найрани поднялась и дошла до ближайшего дерева. Ладонь легла на шершавый изогнутый ствол, погладила узловатую ветку. В груди мягким теплом привычно отозвалась магия. Прямо как там, дома, в яблоневом саду. Магия легко потекла сквозь пальцы к дереву, наполняя его любовью и благодарностью. Энергия приходила сама из окружающего пространства, наполняла тело. Магия Найрани трансформировала, накапливала и передавала ее дальше, вновь смешивая с природой. Впервый раз с тех пор, как попала сюда, Найрани не чувствовала себя оторванной от земли. Не чувстовала себя потерянной. Она смотрела вверх на купол из веток и листьев и чувствовала себя единым целым с этим местом. Обратно в домик Найрани пришла уже под утро.

Ула уговаривала Найрани уже битый час. Найрани упиралась, отнекивалась и спорила.

– Ну зачем я пойду? Я там не знаю никого.

– Меня же ты знаешь. Пойдем, сядем вместе. Посидим у костра, песни послушаем. У Главы клана второй сын родился. Вся деревня там будет.

– Вот именно, что вся...

– Чего ты боишься? Того, что будешь чувствовать себя чужой?

– Я боюсь, Ула. Я не готова. Все будут меня разглядывать.

– Так ты боишься им не понравиться? – хихикнула Ула. – Не переживай, если хочешь, мы тебя принарядим и причешем.

– Нет-нет! Не надо.

– А теперь тебе страшно, что понравишься кому-нибудь из Охотников?

Найрани скривилась. Да уж, Ула видит ее насквозь.

– Ты непоследовательна, Найрани. Ты реши, чего тебе больше хочется, понравиться им или чтоб на тебя не обратили внимание, - Ула рассмеялась и приобняла Найрани за плечи.

– Ула, мне больше всего хочется остаться в домике сегодня.

– Найрани, расслабься. Глава клана ведь пообещал тебе, что если ты не захочешь, тебя никто не тронет. Ему можно верить. Он – человек чести.

– Он-то может и человек чести, а как же остальные?

– Ну что ты из них чудовищ каких-то сделала? Не страшные они. Многие из них женатые и будут на празднике со своими женщинами. Нормальные они люди. Почти.

– И даже тот Охотник, что похитил меня?

– И о нем тоже не делай поспешных выводов. Айгир не плохой. Просто немного своевольный.

– Да уж... И наглый... Подожди... Айгир?

– Да. Зовут его так. Ты не знала? Разве вы не познакомились в дороге?

– Нет. Мы оба не очень стремились общаться, - Найрани нахмурилась. Перед глазами вплыла картинка, как охотник встает со своей лежанки, подходит к ней и держа за волосы, погружает в сон. – Этот Айгир тоже там будет?

– Скорей всего. Это общий праздник.

– Не горю желанием видеть его.

– Не смотри, если не хочешь. Но будет невежливо отказать Главе. Он лично тебя пригласил. Ты уже один раз проявила к нему неуважение, когда отказалась назвать свое имя.

Найрани вновь стало стыдно за свое поведение.

– Ладно, пойдем. Только надо приготовиться к празднику. Мне нужно знать что-то про местные обычаи. Как здесь принято здороваться?

– Ничего особенного, - сказала Ула.
– Просто будь доброжелательна. Остальное я покажу тебе по ходу.

Жители деревни сидели на шкурах вокруг костра, на котором жарилось мясо. Женщины разливали в кружки ковшами из большого чана какой-то горячий напиток. Двое мужчин выстукивали на барабанах незатейливые ритмы. Третий мужчина играл на музыкальном инструменте, напоминавшем свирель. Глава клана тоже сидел у костра. День клонился к закату. Люди разговаривали, смеялись. Некоторые сидели в обнимку со своими парами. Некоторые семьи были с детьми. Найрани и Ула сидели в первом ряду почти напротив Главы. Найрани украдкой разглядывала людей. Нектороые, особенно мужчины, поглядывали в ответ на нее с интересом.