Ожесточи меня

Она бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем спросить:

— У тебя есть какие-нибудь правила?

Я отрезаю кусок мяса.

— Только верность. Ни один мужчина не должен прикасаться к тебе, и тебе не разрешается оставаться с ним наедине. — Прежде чем отправить кусочек в рот, я добавляю: — Это, конечно, исключает Мишу и Алека.

Тиана послушно кивает.

— А как насчет работы по дому, которую я должна делать? Ты хочешь, чтобы я не путалась у тебя под ногами, когда ты дома? Ты предпочитаешь еду, приготовленную каким-то особым способом? Буду ли я ходить за покупками? Ты…

Я поднимаю руку, останавливая вопросы, и проглатываю еду, прежде чем усмехнуться.

— Я не хочу, чтобы ты пряталась, когда я дома. Я съем все, что ты приготовишь, и буду признателен, если ты позаботишься о доме и покупках.

Эмоция, которую я не могу описать, появляется в ее глазах, когда она спрашивает:

— Мне будет позволено сделать твою квартиру своим домом?

Боже, помоги мне. Я ненавижу ту поганую жизнь, которую пришлось пережить этому ангелу.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Поставив тарелку с недоеденной едой на кофейный столик, я вытираю рот салфеткой, пытаясь сдержать гнев, грозящий заполнить мою грудь.

Наклонив голову, я встречаюсь взглядом с Тианой. Надеюсь, она слышит сострадание в моем голосе, когда я отвечаю:

— Как только мы поженимся, квартира станет нашим домом. Я не хочу, чтобы ты спрашивала разрешения на что-либо. Я хочу, чтобы ты сделала это место своим. Я не верю в развод, поэтому мы проведем остаток наших жизней вместе. Придется потрудиться, но я верю, что мы сможем быть счастливы.

Душераздирающие эмоции омывают ее лицо, подбородок дрожит, и она изо всех сил пытается сдержать слезы. Ее дыхание учащается, а брови сходятся вместе.

Она не пытается скрыть свою бурную реакцию на мои слова, когда спрашивает:

— Ты действительно будешь счастлив, если я стану твоей женой?

Только время покажет. Пока слишком рано отвечать на этот вопрос.

— Как я уже сказал, нам придется потрудиться. Мы уже становимся друзьями, так что, думаю, если мы продолжим узнавать друг друга, у нас получится удачный брак.

Я вижу, что она хочет спросить что-то еще, поэтому терпеливо жду, когда она будет готова.

— А как насчет детей? — Глаза Тианы наполняются надеждой.

— Даст Бог, у нас будут дети. — Я улыбаюсь ей и спрашиваю: — Сколько ты хочешь?

Счастье разливается по ее лицу, и я чувствую себя королем за то, что именно я заставил ее чувствовать себя так.

— Мне все равно, сколько у нас будет детей. Я просто хочу быть матерью.

Ее эмоции, кажется, улеглись, и когда она продолжает есть, я встаю, чтобы налить себе выпить.

— Я жаворонок, — начинаю я рассказывать ей о себе. — Мне нравится вставать на рассвете, когда все вокруг тихо. У входа в мою квартиру есть отдельный дворик, где я люблю посидеть и выпить утренний кофе. — Я бросаю взгляд на Тиану. — Ты любишь кофе или чай? Или ни то, ни другое?

— На самом деле это не имеет значения. Я люблю и чай, и кофе. — Она доедает последний кусочек и, встав, забирает мою тарелку и ставит грязную посуду на тележку.

— Что ты любишь пить?

— Лимонную воду. Любой сок. — Она одергивает подол рубашки. — Я не привередлива.

Я беру бутылку апельсинового сока из бара и протягиваю ей.

— Что ты любишь есть?

— Что угодно, только не хлеб. — Ее глаза останавливаются на моих. — Что насчет тебя? — Внезапно ее глаза расширяются, и она начинает бессвязно бормотать: — Я имею в виду, что ты любишь есть, не то, что я хотела бы… съесть тебя. — Она издает оскорбленный стон, ее лицо ярко-красное, но потом она закрывает его руками. — Пиздец.

Я смеюсь над ее милой реакцией.

— Все в порядке. Я понял, что ты имела в виду.

Она опускает руки, глубоко вдыхая.

— Извини за это.

Отвечая на ее вопрос, я говорю:

— Я люблю любую домашнюю еду.

Улыбка растягивает ее губы, и когда она собирается задать следующий вопрос, у меня начинает звонить телефон.

Я вытаскиваю устройство и, увидев на экране имя Луки, быстро отвечаю.

— Да, сэр?

— Мы с Виктором уже в пути. Он поговорил с Асланховым и Макаровым. Мы встретимся в Академии Святого Монарха, чтобы обсудить эту неразбериху.

— Да, сэр.

— Держи девушку там. Не вздумай сбежать с ней, — предупреждает он меня.

— Да, сэр.

Звонок заканчивается, и я проверяю, дошло ли до Миши хоть одно из моих сообщений. Они по-прежнему помечены как непрочитанные, поэтому я снова набираю его номер, чтобы оставить еще одно сообщение.

— Тиана у меня. Лука и Виктор едут в Академию на встречу с Асланховым и Макаровым. Надеюсь, ты скоро получишь это сообщение и вернешь свою задницу в Швейцарию. Если нет, я со всем разберусь.

Я кладу телефон обратно в карман и, глядя на Тиану, вижу, что в ее глазах снова появилось беспокойство.

— Встреча неизбежна, — сообщаю я ей. Мне бы хотелось успокоить ее, но, желая подготовить к худшему, говорю: — Последнее слово о том, за кого ты выйдешь замуж, будет за Виктором.

Кровь отливает от ее лица.

— О Боже. Что, если он выберет Карлин? — Она отходит от меня, запустив руки в волосы. — Он выберет Карлин. Братве нужен его бизнес. — Паника усиливает ее голос, пока он не становится безумным. — Это будет так плохо. Меня, наверное, накажут за побег.

Подойдя к Тиане, я обнимаю ее за плечи, разворачиваю и прижимаю к своей груди.

— Виктор не такой безрассудный человек. — Я наклоняюсь, чтобы видеть ее лицо. — Расскажи ему все, что Карлин сделал с тобой. Ничего не упускай. Ветровы не одобряют насилие над женщинами. Это будет засчитано в твою пользу.

Тиана кивает, ее глаза осматривают мое лицо.

— У меня есть какое-то право голоса в этом? Как думаешь, поможет, если я скажу мистеру Ветрову, что хочу выйти за тебя замуж?