Ожидание за кулисами

— Да, маркиз, — ответила Мария-Антуанетта. — Мы крайне обеспокоены поведением эмигрантов против революции. Долг монархов Франции прекратить их недостойные нападки.

— Я восхищаюсь вашим благородством, — поклонился Лафайет.

Он не верил королеве. Весьма странно, что ее волнуют эмигранты, поддерживающие интересы монархии. Ведь цель их агитации и призывов — захватить Париж и вернуть старый порядок.

— Для нас превыше всего благо нации! — сказала королева.

— Именно! — закивал король.

— Как я понимаю, вы изволите одобрять военные действия? — спросил Лафайет.

Мария-Антуанетта лишь величественно кивнула.

— Я смею надеяться на скорое начало военных действий, — сказал маркиз.

— Мы разделяем ваше ожидание, — произнесла королева.

На этом аудиенция завершилась. Лафайет понял, что зря надеялся на то, что их величества раскроют карты.

Маркиз действительно преследовал благородные цели, верил в свои идеалы. Он был одержим ими и нередко совершал необдуманные поступки. Как всякий романтик, Лафайет очень часто шел на риск.

— Какие дураки! — воскликнула королева. — Они даже не понимают, что война нам только на руку. Войска моего брата Леопольда мгновенно разобьют французскую армию.

Людовик засмеялся.

— Мадам, вы до сих пор ненавидите Лафайета!

— Увы, зло, которое он причинил мне нельзя забыть, — сказала Мария-Антуанетта. — Стоит унизить и оскорбить меня однажды, чтобы потом стать моим врагом навечно. Даже его добрые деяния не заставят мое сердце смягчиться. Никогда не забуду, как он, ведомый своей гордыней, поставил нас в полную от него зависимость! Тюремщик!

— Да, вы правы, одна декларация прав чего стоит, тьфу! Надо немедленно начать войну!

Людовик, как говорится, стал понемногу просыпаться и интересоваться последними событиями. Однако никаких предложений он не вносил. Король только поддерживал идеи супруги и ее любовника Ферзена, который усердно работал за границей, дабы ускорить освобождение возлюбленной из лап черни.

— Отныне нашим уделом будет ожидание, — сказала королева. — Мне кажется, я из-за кулис наблюдаю за спектаклем. Молю Бога, чтобы сие ожидание имело быстрый и счастливый исход.

— Министр Нарбонн! — объявил лакей.

— Мадам, внушает ли вам доверие этот человек? — поинтересовался Людовик. — Достоин ли он быть посвященным в наши планы?

— Этот человек вызывает симпатию, — сказала Мария-Антуанетта. — Именно такие друзья нам необходимы. Но было бы ошибкой раскрыть ему все наши планы, необходимо удостовериться в его преданности.

Красавчик министр предстал перед монархами.

— Мы бы хотели посвятить вас в одно очень важное дело, — торжественно произнесла королева.

— Это большая честь для меня, — Нарбонн поклонился.

— Вам придется часто вести беседы с маркизом Лафайетом, — четко, по-деловому, продолжала Мария-Анутанетта. — Вы будете в курсе всех его планов — вы военный министр, а он главнокомандующий. Вам нужно подробно докладывать нам о каждом шаге Лафайета, а потом выполнить еще кое-какие действия. Конечно, ваше право отказаться…

— О, Ваше величество, я рад служить вам!

— За свою работу вы получите щедрую награду! — вмешался король.

— Премного благодарен вашим величествам!

Людовик решил не мелочиться. Он сразу же выписал чек на крупную сумму и протянул его Нарбонну. Мария-Ануанетта не одобряла этого шага, но спорить было поздно.

— Ладно… Пусть получит аванс, — решила она.

Довольный граф Нарбонн вышел из королевской резиденции. Он поймал экипаж.

— Особняк маркиза Лафайета! — велел граф.

Ни один извозчик в более подробном адресе не нуждался.

Маркиз Лафайет уже ждал Нарбонна, должен был состояться весьма серьезный разговор.

— Я хочу предложить вам сотрудничество, — сказал Лафайет министру. — Вы в курсе всех королевских дел. Не буду ходить вокруг да около… просто предложу вам докладывать мне обо всех их преступных планах.

— Но почему вы не доверяете двору?

— Не лукавьте! Двор давно не пользуется доверием. Монархи готовят заговор! Я не позволю, чтобы мои идеи, которые я вынашивал столько лет, и которые почти осуществились, были разрушены капризами Марии-Антуанетты!

— Простите мое любопытство, но какие идеи вы защищаете? — полюбопытствовал граф.

— Свобода! Равенство! Братство! Декларация прав — мое творение! Конечно, все ваши услуги я щедро оплачу. Разве кто-нибудь обвинял меня в нечестности?!

— Мсье Лафайет, вы один из самых честных граждан Франции! Ваши идеи растрогали меня. Я готов помогать вам, вести вас и нацию к победе! Я помешаю планам двора расстроить эти великие замыслы!

Нарбонн говорил с жаром и вдохновением, даже сам чуть было не поверил в свои слова.

— Благодарю вас! — сказал Лафайет. — Мы должны победить! Я верю в моих солдат! Их доблесть поможет одолеть любого врага! Хотя, вести прямую войну недостаточно, я собираюсь вести войну политическую! А сейчас примите от меня скромный подарок!

Лафайет выписал чек на еще более крупную сумму, чем Людовик.

— Ну, это лишнее, — промямлил Нарбонн, пряча чек. — Можете рассчитывать на мою преданность.

Министр ликовал.

— Еще немного, — сказал он себе, — и я пошлю мадам де Сталь к черту. Хотя, я ввязался в опасную игру… да, двойная игра — двойной риск… Эх, я привык рисковать!

Заботливая Элеонора

Элеонора Дюпле поднялась пораньше, чтобы приготовить завтрак для Максимильена. Она знала, что он встает очень рано, и старалась сделать так, чтобы ему не пришлось долго дожидаться завтрака.

Семья Дюпле была довольно состоятельной. Ее глава — мсье Дюпле управлял весьма солидным столярным делом, которое процветало. Он усердно работал, и его труды вознаграждались. Конечно, имея такой солидный доход, они могли позволить себе кухарку и даже повара, но хозяйка дома, мадам Дюпле, предпочитала готовить сама. Надо заметить, это у нее превосходно получалась. Умением прекрасно готовить она прославилась очень быстро, а ее дочери получили этот дар по наследству. Особенно преуспела Элеонора. Она умела готовить великолепные булочки.