П.Филатов. Рассказы

— Оппозицией они были для предыдущей власти. Нам они союзники.

— Их все устраивает?

— Абсолютно. С небольшими условиями, конечно же.

— Какими же? — с надеждой выдохнул Иванов.

— Ну, по большому счету, они внятно их сформулировать не смогли. Их не устраивала предыдущая власть, так вы ее и так победили. Свободы, говорили, им мало. Свободы теперь будет хоть завались, в рамках той цензуры, что вы пообещали ввести, конечно же.

— И все на этом?

— Просят провести расследование смертей нескольких журналистов.

— А их не расследовали?

— Тем следователям они не доверяли. А вам верят.

— Что еще?

— Несколько бизнесменов в тюрьме. Их считают жертвами режима. Поэтому нужно из тюрьмы выпустить.

— Я понял о ком ты. Их потом ведь вместе с остальными расстреливать придется, как расхитителей. Гуманно, нечего сказать…

— Их в списках нет. Добавить?

— Добавляй, хули там…

Николай укоризненно посмотрел на президента. Иванов так разволновался, что и сам не заметил, как начал по армейской привычке материться, хоть и обещал впредь этого не делать. И ведь держался всю избирательную компанию! Даже на фуршетах и закрытых приемах. Поэтому порой мог замолчать посреди предложения на минуту, а то и дольше. Окружающие думали, что гениального политика посетили очередная выдающаяся мысль, а, на самом деле, он просто подыскивал адекватную замену матерщине.

— Извини, Коль, вырвалось.

— Ничего, только вы все же себя контролируйте.

— Переволновался.

— Понимаю. И не пейте больше.

— Хорошо.

Закодировался Иванов в тайне от всех, поэтому такое обещание мог дать запросто, будучи твердо уверенным в его исполнении.

Хотя, в течение разговора уверенность истончалась, а бутылка смотрела на него все призывней…

И ведь получалось, что победил он во многом благодаря выпивке. После второго стакана в нем сразу просыпалась харизма, начинал чаяния народа улавливать. И решения тяжелые мог принимать. Может, ну ее трезвость эту самую? Выпить и все пойдет по накатанной, как надо.

Интересная мысль, к которой стоило непременно вернуться, сразу по окончанию разговора…

— Нас другие государства осудят. — Сказал Иванов, хоть уже и не надеялся, что его уловки подействуют.

— Мы объявили, что никак теперь от мирового сообщества независим. Вполне сможем, как великая страна и без них прожить.

— Сможем?

— Наши расчеты показывают, что это выполнимо. Если будем действовать быстро, а вы исполните все свои обещания.

— Расстрелы?

— Да что вы так к ним привязались-то к расстрелам этим? Ну, расстрелы и расстрелы и что такого?

— Сорокин, ты превращаешь меня в кровавого тирана этими расстрелами! Понимаешь?! А я офицер!

— Точно больше не пейте, — спокойно ответил Николай. — Никакой вы не тиран, а спаситель Отчизны!

— Спаситель? — недоверчиво уточнил Александр Сергеевич.

— Именно! Вас иначе теперь никто и не называет.

— И расстрелами я спасу отечество?

— Не только ими, а комплексом прогрессивных мер. Кому-то они могут показаться жесткими и идущими в разрез с моралью, но они строго необходимы. Неужели вы об этом забыли?

— Переволновался. Напомни, пожалуйста.

— Так ведь у вас большая программа.

— Ну, значит самые основные пункты.

— Даже не знаю с чего и начать… — Николай задумчиво посмотрел на президента. — Мы больше не светское государство.

— И какой же религии придерживаемся? Как повелось от корней?

— Не факт. Проведем перепись, узнаем, какая религия доминирует, та и станет государственной. У нас же демократия…

— А представителей других конфессий? Тоже лес валить?

— Зачем же? Урежем их права, соответствующие поправки в Конституцию уже готовы. Иноверцы не смогут получить гражданство.

— Думаешь, многие захотят к нам иммигрировать?

— Конечно, после реформ мы станем сильны. За право получить гражданство начнут сражаться. В эмиграционное законодательство тоже внесем поправки — кандидаты должны будут в армии отслужить не менее пяти лет, прежде чем станут полноправными гражданами. А женщины и дети…

— Думаешь, станем сильным государством? — перебил Николая президент, понимая, что разглагольствовать тот может долго.

— Конечно. Многие в этом убедятся сразу, как мы объявим и выиграем войну.

— Я и войну успел пообещать? А с кем?

— Тут вы еще не определились. В одном уверены, что война будет победоносной и быстрой. Возможно, захватим бывших союзников, которые, если разобраться давно никакие не союзники, да и не братья вовсе. Может быть, на Шотландию нападем.

— На Шотландию-то зачем?

— Вы любите их виски.

— А.

— Значительные изменения в судебной и исполнительной власти пообещали.

— Это какие же?

— Уволите всех судей, всех чиновников, из тех, кого не расстреляете, а на их места поставите тех, кого народ предложит.

— Как?

— Через специальный сайт, конечно. Людям самим видней, кто будет их судить или обеспечить порядок. Вот и проголосуют в строгом соответствии с демократическими традициями, между прочим.

— То есть устраняем всех и назначаем новых? Но ведь и среди судей были профессионалы!

— Если были честными, то люди проголосуют, чтобы они остались на своих местах. Хотя, вы ведь и так знаете, что девяносто процентов нашего судейского корпуса отправятся в места не столь отдаленные. Вместе с руководством силовых ведомств. Этих, в последнюю очередь, ибо они думают, что привилегии останутся раз они нас поддерживают. Нужно сначала им найти замену и свою власть утвердить.

— Разумно, — ехидно сказал Иванов.

— Конечно, это же вы придумали.

— Армию начнем реформировать с расстрелами продавшихся военкомов? Там стопроцентное число взяточников.

— Дешевый популизм, но если вы на этом все равно настаиваете, значит их в числе первых расстреляем. Сразу после чиновников, банкиров, депутатов, бизнесменов, судей, журналистов, начальников полиции здесь в столице и везде на территории страны.

— Построим новое государство на руинах старого?

— Совершенно верно.

— И начнем с расстрелов? — Иванов незаметно помассировал, начавшее покалывать сердце.

— С них. Другими способами не получится власть в стране наладить. Пробовали уже. Нужно от элиты избавляться. И интеллигенции. Тянут они нас в пропасть. Последние, так и вовсе не одно столетие.

— Так на ее место придет новая…

— Которая будет знать свое место, и начнет работать на благо страны, а не на свой кошелек. Это же ваши собственные слова.

— Мои?

— Хотите, я вам покажу видеозаписи? — раздраженно предложил Николай.