P.O.W. Люди войны

Че ехал в район реки Рио-Гранде. Там для него, на заброшенном ранчо, уже была готова база. Ее прозвали Каламина, то есть Жестянка, поскольку у заброшенного строения в порядке была только металлическая крыша. Все остальное – старое и малопригодное для жилья. Ранчо принадлежало близкой подруге Че Гевары, которую он называл русским именем Таня. Она была лучшим агентом кубинской разведки. Ее настоящее имя Эрнесто держал в тайне даже от ближайших соратников.

Че рассчитывал на помощь местных крестьян, которые и продуктами обеспечат, и спрячут от солдат при случае. Больше других Че доверял Онорато Рохасу, самому надежному поставщику провизии. Иногда Гевара, вспоминая свою врачебную практику, осматривал его детей. Есть даже фотография, на которой Гевара вместе с Рохасом и его семьей стоят возле деревенской хижины. Однажды в деревне появился человек по имени Марио Варгас Салинас, капитан боливийского спецназа. Он предложил Рохасу три тысячи долларов за информацию об отряде Че. Рохас согласился. И рассказал, что отряд собирается форсировать Рио-Гранде. Это случилось 31 августа 67-го.

Я уже, кажется, говорил, что мы встретились с Салинасом в две тысячи третьем, чтобы записать интервью с ним и, если выйдет, с Гари Прадо. После антипартизанской операции в сельве его карьера пошла вверх, и он дослужился до генерала. Похоже, интерью, которое он нам дал, было одним из последних. Генерал скончался в новогодний вечер тридцать первого декабря, и для многих это было неожиданностью, ведь бывший рейнджер отличался хорошим здоровьем. Я еще раз внимательно расшифровал историю, которая осталась после разговора с Салинасом на пленке:

«Захват Че Гевары был нашей задачей, но для нас было неожиданностью, что отряд разделился и в группе нет Гевары, а ведет ее офицер кубинской армии Хоакин. Группа стала переходить реку вброд, даже не убедившись, что вокруг все чисто». Салинас и его люди были в засаде. Когда партизаны дошли до середины реки, солдаты открыли огонь и за пять минут уничтожили группу. Одно из тел отнесло вниз по течению. Когда его обнаружили, оказалось, что это была женщина.

«Мы и не подозревали, что в группе есть женщина, – рассказывал генерал Салинас, – мы об этом не знали. Я рассмотрел ее уже под конец. Когда находился в сорока семи метрах от нее, и тогда я разглядел женскую фигуру. По правде говоря, для меня это было полной неожиданностью, до этого момента я даже и предположить не мог о присутствии женщины среди этих партизан. Так же, как меньше всего я ожидал встретиться с президентом Барриэнтосом, но все это уже дело прошлое».

Генерал не хочет говорить о том, о чем рассказывали газеты и телевидение. У президента был роман с кубинской разведчицей. Во всяком случае, президент Рене Барриэнтос сам, лично, прилетел на опознание тела в Валлегранде. Погибшую женщину президент знал очень хорошо. Ее звали Лаура Гутиэррес. Но она же была и подругой Че. Именно ее Гевара называл Таней. Ее настоящее имя – Тамара Бунке, она была агентом Главного управления разведки Кубы. Три года она находилась в Боливии на нелегальном положении и готовилась к партизанской войне. Для того чтобы легализоваться, она нашла самый надежный способ, а проще говоря, влюбила в себя президента.

Элизабет Дитце, близкая подруга Тамары, сделала удивительное и точное наблюдение:

– Впервые Тамару я увидела в шестидесятом году, в автобусе Университета Гумбольдта, который забирал с Берлинского вокзала иностранных студентов. Тамара с ними работала переводчиком. Она видела их впервые, но я не могла не заметить, как она с ними общалась. Каждого приветствовала так, как будто они старые друзья.

Элизабет Дитце мы нашли недалеко от Берлина. Они вместе учились в Берлинском университете, том, который находился в столице Восточной Германии. Это был шестидесятый год. Город поделили на два сектора.

В Восточный Берлин приехал посол Кубы по особым поручениям, Че Гевара. Тамара Бунке, как ясно из того, что рассказала о ней подруга, была подходящей кандидатурой для постоянного сопровождения такого гостя. Она говорила на пяти языках, умела быть необыкновенно обаятельной и открытой. В общем, Гевара был в восторге от своей переводчицы.

– О любовных отношениях между Че и Тамарой не может быть и речи! – машет руками Элизабет. – Тем более, что у него была семья, а близко они познакомились тогда, когда она уехала на Кубу, и то после того, как ее выбрали для подрывной деятельности.

Че называл ее нежно – «Мимолетная Звезда». И лично готовил ее для работы в разведке. Ранчо в Боливии, которое стало партизанской базой, Тамара приобрела по заданию Гевары. Че пережил «агента Таню» ровно на сорок дней. Он так и не поверил в ее смерть.

Меня в сопровождении юриста и охранника пустили в хранилище Центробанка Боливии. Тяжелые двери открылись, и из специального помещения вынесли желтоватый конверт. Охранник аккуратно распечатал пакет и достал из него две тетрадки. На одной из них – символика Германской Демократической Республики и тиснение «1967» на переплете из кожзаменителя. Обычный еженедельник. Внутри него записи, которые до нас в оригинале видели очень немногие. Это и есть знаменитый «Боливийский дневник», хроника герильи, записанная рукой Эрнесто. Запись от седьмого сентября аккуратно и ровно вписана в строки: «Радио «La Cruz del Sur» объявляет о том, что найден труп Тани-партизанки на берегу Рио-Гранде, сообщение не выглядит правдивым». И дальше: «8 сентября. Радио сообщило, что Барриэнтос присутствовал на погребении останков партизанки Тани, которую похоронили по-христиански».

На самом деле место, где похоронили Таню, сровняли с землей. Марио Варгас Салинас молчал тридцать лет, и только в 97-м показал место тайного захоронения на территории военной части в Валлегранде. В нескольких сотнях метров от могилы самого Команданте.

В конце своего интервью Марио Варгас Салинас произнес:

– День, когда погибла Тамара Бунке, это и есть начало падения Че Гевары.

О том, что Гевара в Боливии, военным стало известно после того, как они захватили в зоне конфликта французского писателя-социалиста Режи Дебре, который придумал себе громкое прозвище Дантон. В честь знаменитого революционера времен взятия Бастилии. Дебре приехал, чтобы записать интервью с лидером партизан, и решил остаться в отряде. В сельву его переправили боливийские коммунисты.

Лойола Гусман была связной партизан. Она отвечала за сбор денег для партизанской войны. Ей тогда не было и двадцати. Именно ей поручили сопровождать Дебре на базу Каламина.

Лойола до сих пор живет в Ла-Пасе. На встречу с нами она приехала без опоздания. Мы сняли номер триста четыре в гостинице «Копакабана». Здесь Гевара последний раз спал на кровати, сказал я. Она кивнула, мол, знает об этом. Мы устроились на балконе, и вот что она рассказала о Дебре.

– Я познакомилась с Дебре, когда он прибыл в Ла-Пас, как раз за несколько дней до того, как мы отвезли его в район партизанских действий, чтобы он там сделал интервью. Я встретила его и отвела в другой дом, где его ждала Таня и еще один товарищ, по кличке Санчес, он был перуанец, его настоящее имя Хулио Даньянос. Я совершенно не могла говорить с ним о нашей войне. Я даже не знала его имени. Санчес должен был отвезти Дебре на автобусе в город Сукре, а оттуда в Ньянкавасу, партизанский район.

Что, в общем, и было сделано. Но через месяц партизанской жизни Дебре не выдержал. И попросился назад. Вместе с Дебре решил уйти и Сиро Бустос, по прозвищу Карлос. Гевара принял решение: отпустить их восвояси. Это было почти что самоубийство. Ведь Че знал, что, попадись Дебре в руки солдат, он не выдержит и первого допроса. И все же Гевара почему-то разрешает им уйти. Так, впрочем, и случилось.

– Когда мы поймали Режи Дебре, то именно от него мы узнали о том, что в отряде находится Че, – рассказывал мне генерал Гари Прадо, и я поймал себя на мысли о том, что впервые услыхал имя того, кто раскрыл Команданте. – От дезертиров, которых мы ловили в предыдущие месяцы, мы знали, что там были иностранцы, кубинцы, но о Че дезертиры ничего не знали. А вот адвокат Режи Дебре, которого судил трибунал, в интересах дела своего клиента собирался взять показания с Че, под видом журналиста. И от адвоката мы получили еще одно подтверждение, что отрядом командует Гевара.

Дебре грозила смертная казнь. Его обвинили, как это говорят сейчас, в терроризме. Француза допрашивали не только боливийцы. Из него выжимали показания американские специалисты по допросам. На допросах присутствовал президент Барриэнтос. Он разрешил устроить пленнику пресс-конференцию. Дебре сказал журналистам, что Эрнесто Гевару в отряде он не видел.

– Нет, нам он с самого начала говорил другое! – возмущался Прадо, когда я пересказал содержание пресс-конференции шестьдесят седьмого, которое он и так знал достаточно хорошо. – На первом же допросе Дебре сказал: «Я журналист и пришел сюда взять интервью у Че Гевары».