Пациент профессора Бравина

Диман не обижался, принимал все как должное. В отличие от Бравина он, казалось, вовсе был лишен самолюбия.

И все же втайне Стив завидовал ему. Глоб на шесть дюймов выше Стива. Бравину всегда казалось, что ему недостает до нормы именно этих шести дюймов. А Диман, будь он хоть на десять дюймов ниже, и тогда чувствовал бы себя превосходно.

Диман застал в кабинете Бравина мальчика. Худенький, щуплый ребенок с недетским выражением лица мельком окинул Глоба пронзительным взглядом. Хирургу сразу стало не по себе. Он удивленно посмотрел на Бравина и снова перевел взгляд на мальчика. Тот сидел, положив безжизненные тонкие руки на колени. В согнутой его спине окостенела старческая мука. Казалось, ему безразлично все на свете.

– Принес?
– спросил Стив нетерпеливо.

– Не могу найти, - развел руками хирург.

– Это несносно. Больше я тебе ничего не дам из своей библиотеки. Потерять уникальную книгу! Знаю твою привычку: бросаешь все куда попало.

– Уверяю тебя, она никуда не денется. Я переверну весь дом.

– Вы говорите о маленькой желтой книжке?
– тихим голосом спросил мальчик.
– Еще на корочке чернильное пятно?

– Да, о ней, - удивился Глоб и снова взглянул на больного.

– Она в ванной комнате.

– В ванной комнате? Не может быть. Как она туда попала?

– Позавчера или еще раньше ваш сын фотографировал...

– Это было во вторник, три дня назад, - уточнил Диман.

– Может быть, - согласился мальчик.
– Так вот, он подкладывал книжку под увеличитель, а потом швырнул ее за ванну. Она там.

– Чепуха. Я отлично помню: у Тома в тот день никого не было. Если даже он и брал книгу, никто этого не мог видеть.

Мальчик пожил костлявыми плечиками и ничего не ответил.

– Вот что, Глоб, раз Пати говорит, за ванной - можешь не сомневаться, она там.

...Глоб Диман с шумом влетел в кабинет Бравина, положил перед ним книгу на стол и, недоуменно разведя руки, посмотрел на стул, где полтора часа назад сидел Пати Стен.

– Представь себе: она была именно за ванной. Я выпорю Тома. Но объясни, что за мистификация, как твои пациент мог угадать? Точнее, где он встречал моего Тома? Ясно: тот рассказал ему все.

– Этот пациент, Пати Стен, содержится в клинике больше месяца и ни с кем не встречается, кроме меня и сестры Анны Полон.

– Ты просто решил поморочить меня?

– Нет. Этот мальчик может видеть то, чего никто не видит. Если захочет, он может увидеть то, что происходит в другом месте, или то, что происходило в прошлом: день назад, сто лет назад...

– Довольно, довольно, - рассмеялся Глоб.
– Твой пациент может рассказать, как протекала битва при Аустерлице, раскроет тайны строительства первых пирамид, от него мы, наконец, узнаем, где искать Атлантиду... Это просто необычайное совпадение. Он сказал: за ванной - первое, что пришло ему в голову, а я вот теперь буду гадать, как он узнал.

– Можешь не утруждать напрасно свой ленивый мозг. Я сказал правду. Этот мальчик умеет видеть то, чего другие не видят.

– Он может предсказать мое будущее?

– Нет, - серьезно ответил Бравин.
– Будущее он не видит, только прошедшее. Вероятно, в скором времени он научится читать мысли ни расстоянии -это возможно.

– Послушай, Стив, говорю по-дружески: не пора ли тебе самому пройти курс лечения "жидкостью Бравина"?
– Диман резко оглянулся, словно ожидал увидеть кого-то позади себя. Черт, мне почудилось, будто на меня смотрят из-за спины. Это твой дурацкий кабинет виноват - конюшня, а не кабинет. Неудивительно, что ты начинаешь верить в сверхъестественное.

– Прибереги свое остроумие. Ты мне нужен для другого. Сядь спокойно и прекрати шутки. Лучше тебя никто не сделает этой операции.

– Операции?

– Да. Необходима операция.

Диман выразительно повел взглядом на дверь.

– Вот именно, ты угадал: операция этому мальчику. Ее сделаешь ты. Я сказал правду: он видит то, чего мы с тобой не видим. Мы можем отнести это к сверхъестественным явлениям. Вначале я так и подумал, но потом стал искать объяснение и, мне думается, нашел.

– Ты научился объяснять сверхъестественное?

– Перестань. Сколько у человека чувств?

– Хм... В школе, помнится, речь шла о пяти.

– Обоняние, осязание, вкус, слух, - перечислял Бравин.

– Ну, и зрение, - раздраженно подсказал Днман.
– Уверяю тебя, я помню все пять.

– Да. Не сомневаюсь. Когда учились, ты только и делал, что запоминал, ты никогда не размышлял. Тебе было наплевать, почему не четыре, не шесть, а именно пять.

– Что с тобой сегодня? Может, в самом деле ввести в кровь "жидкость Бравина"? Очень успокаивает.

– Прекрати свои шутки!

– Но шучу не я, а ты. Ну хорошо, молчу.

Диман умолк под требовательным взглядом Бравина.

– Мы знаем людей, у которых не пять чувств, а меньше, продолжал Стив, - слепых, глухих, людей с притупленным или потерянным обонянием, лишенных вкуса. Но нам и в голову не приходит, что может родиться человек не с пятью чувствами, а с шестью.

– Что же это за чувство - шестое?

Бравин нахмурился, ему не нравилась улыбка Глоба.

– Есть живые организмы, у которых чувств меньше, чем у нас. Есть даже с одним чувством - осязанием. А сколько живых организмов не видят и не слышат? Они познают мир всего только через три, два и даже через одно чувство. Познают относительно, они не могут анализировать и обобщать свои наблюдения. Чувства нужны им только затем, чтобы приспособиться к окружающей среде. А есть организмы, получающие из внешнего мира информацию, которую не улавливает человек. Летучие мыши слышат ультразвук. Однако летучие мыши не знают окружающий мир лучше человека. Причина та же: они не способны мыслить. Не натыкаться в темноте на препятствия - вот все, что смогли они извлечь из своей необычайной способности. А ты никогда не задумывался, почему у живых организмов нет органа чувств, принимающего сигналы электромагнитных колебаний?

Глоб неуверенно пожал плечами, удивленно посмотрел на Стива. Кажется, тот говорит серьезно.

– Так слушай.
– Забывшись, Бравин выбежал из-за стола. Впрочем, сейчас никто, кроме Димана, не мог видеть его роста.
– Слушай! Прежде это называли эфиром, сейчас - силовым полем. Вокруг звезд, планет поле сгущено, вдали от них разряжено. Мы не ощущаем его, хотя оно проходит и через нас. Наблюдая за больным, я пришел к выводу: силовое поле обладает памятью - способно "запоминать" электромагнитные колебания. Может быть, я говорю не так, с точки зрения физика несу абсурд, не те термины употребляю, но не в этом суть. В главном я прав. На силовом поле Земли есть запись явлений, которые происходили во все времена, начиная от дня ее рождения. Разумеется, записи накладываются одна на другую непрерывно, как и в человеческом мозгу. То, что происходило позднее, прочесть легче.

Диман хотел что-то спросить, но Стив предупредил его.

– Кстати, больной Пати Стен лучше "читает" то, что происходило совсем недавно, если он настраивается на нужную волну. Записи далекого прошлого мелькают у него отрывочными видениями. Он не может в них разобраться. Они похожи на галлюцинации.

Внезапно Бравин замолчал и долго глядел в окно. За оградой клиники усатый мужчина в синем комбинезоне большими ножницами подстригал кустарник. На аллее разгуливали сизые голуби.