Падальщик

Рванулся внутрь дома — слава богу, председатель ещё жив!.. Ветеран лежал на кровати в маленькой комнате. Завидев ворвавшегося к нему парня, пошевелил пальцами вытянутой вдоль тела руки, подзывая поближе.

— Пришёл?

— Да, Фёдор Иваныч! Мне смену не прислали.

— Некому тебя менять. Последние мы с тобой. Ночью через деревню с острова народ прошёл. На катере прибыли. Больше живых не осталось.

— С острова?!

— Да. С Шалима.

Старик закашлялся, выхаркивая наружу куски лёгких. Медленно, с трудом подтянул ко рту край одеяла, попытался вытереть губы, но Михаил опередил. Подхватив кусок тряпки, лежащей на табурете возле койки, осторожно приподнял голову, обтёр лицо. Ветеран благодарно прикрыл глаза, потом выдохнул из последних сил:

— Уходи отсюда, парень. Уходи на их остров. Там гарнизон. Шахты. Теперь он пустой. Совсем. Все перемерли. Оттуда приехало-то тридцать человек, и все больные уже. Далеко не ушли. Там лежат. За деревней. А ты — уходи. Здесь в одиночку не выживешь. Забирай всё, что можешь, и уходи на остров. До него ни одна сволочь не доберётся…

Вновь закашлялся и уже из последних сил выдохнул:

— Уходи отсюда, Миша. Уходи на Шалим…

На это у старика, похоже, ушли все оставшиеся силы. В его груди что-то захрипело, а потом будто оборвалось. Фёдор Иванович конвульсивно дёрнулся, его глаза закатились под полуопущенные веки, и изо рта вытекла струйка густой, почти чёрной крови… Михаил замер — один? Он выжил один?! Из всей деревни?! Да за что же ему такое проклятие?!!

…Парень долго сидел в пустом доме, глядя, как большое тело старика стремительно покрывается трупными пятнами, как начинает ползти и лопаться кожа, не обращая внимания на жуткий сладковато-терпкий липкий запах… Наконец, когда за окнами стало синеть, поднялся, вновь забросил автомат за спину, вышел на улицу, взглянул на блеклые звёзды, начинающие загораться в небе. Венера уже взошла. А луна светила огромным жёлтым блином. В желудке заурчало, но, не обращая внимания на голод, Михаил двинулся к заставе…

На его удары в массивные ворота никто не ответил, и, не раздумывая, парень нырнул под широкие створки. Двор заставы был чисто выметен последним нарядом. Ступеньки бетонного крыльца блестели. Михаил поднялся по ним, толкнул двери здания. Живых, как уже стало привычным, не было. Его шаги гулко раздавались по пустому коридору. Здесь он бывал ещё в бытность свою школьником, занимаясь в кружке «Юные друзья пограничников». За этой дверью — Ленинская комната. Там — столовая. Внизу — спортзал. А вот и кабинет начальника заставы. Открыто. Толкнул дверь — внутри никого. Только массивный стол и сейф. Подойдя к столу, вытащил один ящик. Второй. Вот они, ключи! Взвизгнула давно не открываемая дверь массивного сейфа. Тревожный комплект ключей… Замок в оружейке был заботливо смазан, и открылся бесшумно. Чуть скрипнули петли решётчатой двери… Вот они, аккуратно поставленные в стойки автоматы, ручные пулемёты, и даже один гранатомёт. А боеприпасы? Так, в этом ящике караульные… Ага! Вот они, за тяжёлой, сейфового типа металлической дверью… Окинул взглядом зелёные цинки с патронами, деревянную упаковку гранат. Маловато будет. Но первое время ему одному хватит… Долго таскал оружие и продукты в стоящий во дворе «ГАЗ-66», ключи от которого нашёл в дежурке. Бензин отыскался в находящейся на заднем дворе цистерне-пятитонке, полной почти под завязку. Снова сделал зарубку в памяти. Горько усмехнулся про себя. Запрыгнул за руль, ключ мягко повернулся, вспыхнули индикаторы приборной панели, стартер с натугой провернул мотор, тот загрохотал. Непорядок. Отметил про себя. Слишком шумно. Вывел машину с заставы, подъехал к воротам гаража. Выдернул из пожарного щита лом, свернул замок, толкнул тяжёлые створки, снова вернулся в кабину. Пожрать бы надо вначале. Спохватился, выворачивая большую баранку в сторону своего домика…

Глава 2

Пустая жестяная банка из-под тушёнки полетела в ведро. Михаил налил себе в кружку кипятку из закипевшего на растопленной плите чайника, подождал, пока заварка в пакетике настоится. Бросил четыре куска сахара, медленно размешал. Аромат у напитка был неплохой, а цвет выдался густо-коричневым, с краснотой. Когда бы такой ещё попробовал? Только своим продавали… Ну пора… Пока плита в домике растапливалась, собрал свои вещи, аккуратно упаковал в чемоданы и рюкзак, перенёс их в кузов «газика». Туда же уложил продукты, которые имелись в доме. Получилось неожиданно много. Но запас карман не тянет. Шесть мешков картошки-скороспелки. Два мешка привозной, набранной в хранилище и выделенной ему Советом деревни. Мешок муки, мешок сахара и столько же соли. Инструменты, любовно собиравшиеся им повсюду. Парень работал в колхозе механиком в гараже, и руки у него были заточены, как говорится, под всякое железо. До армии закончил профессионально-техническое училище, получил «корочки» тракториста-машиниста широкого профиля. А машину научился водить в двенадцать лет. Так что проблем с управлением транспортом Михаил не испытывал…

Допил густой чай, аккуратно сполоснул кружку, положил её в сумку. Пора! Вышел на улицу, осмотрелся. Мёртвая деревня. Никого. Ни одной живой души. Воистину мёртвая. Влез в машину, завёл двигатель. Тот на этот раз схватил с полоборота. Хороший, видимо, водитель был на заставе. А гремел — потому что давно не заводили. Тронулся с места и вдруг хлопнул себя по лбу — про станкач в доте забыл! Торопливо закрутил баранку, выворачивая машину на трассу, проходящую через деревню, придавил педаль акселератора. Мотор взвыл, пришлось переключаться на следующую передачу. Две минуты, и вездеход замер перед дотом. Заглушил движок, осмотрелся. Никого вроде. Только потрескивает остывающий коллектор, и пять тел перед дотом. Здоровые были. Потому ещё целые. Только синими пятнами начали покрываться. Отодвинул шторку, прикрывающую тайник, облегчённо вздохнул — повезло! «ПК» по-прежнему стоял в нише, как и обе коробки с лентами. Быстро забросил всё в салон, на пассажирское сиденье, в кузов полетели лампа, котелок и лопата. Снова прислушался — никого. Мотор взревел, и «ГАЗ-66» сорвался с места, выбросив фонтаны песка, когда рубчатые колёса врезались в песок обочины. А куда спешу-то?! Глубоко вздохнул, сбросил скорость. Машина плавно вошла в поворот, направляясь к причалу, до которого было два километра…

…Остановился, вышел наружу, глубоко вдохнул густой солёный воздух. Хорошо! Осмотрелся. Да. Вот он катер, на котором сюда прибыли чужаки… Свинцового цвета. Не очень большой, можно сказать, крохотный, по сравнению с сиротливо замершими у плавучего причала траулерами… Подхватив рукой автомат и сняв его с предохранителя, чуть пригнувшись, направился к врезавшемуся носом в берег кораблику. Легко взобрался на борт, осторожно обошёл его с носа до кормы. Как и ожидалось — никого… Только скелет в машинном отделении… Дизельный двигатель. Судя по проводке — запускается из рубки… Долго соображал, как им управлять. Наконец, разобрался. Теперь только прилива дождаться. Вечернего. Отогнать катер на большую воду, пришвартовать к плавучему причалу, перегрузить на него драгоценный груз, находящийся в кузове машины. Кто знает, что там на острове? Может, придётся… Погладил холодный ствол автомата, провёл рукой по деревянному цевью… Дизель завёлся сразу. Застучал, выплёвывая сизые клубы дыма прямо в воду. Автоматически заработала помпа. Перекрестившись, хотя никогда в Бога не верил, парень перевёл рукоятки на реверс и дал полные обороты. Мотор взревел неожиданно громко, вода за кормой просто вскипела, когда винт бешено вспорол воду. Корпус задрожал, но Михаил почувствовал лёгкое движение. Ну же, ну! Есть! Со скрежетом кораблик сполз с отмели, набирая ход. Торопливо переложил рукоятки, переключая ход, закрутил небольшой штурвал. Описывая дугу, катер развернулся, направляясь к застывшему на поверхности воды плавучему причалу. О чёрт! Торопливо осмотрелся — вот он! Конец! Болтается на носу. Медленно-медленно подвёл катер к бетонному краю. Взвизгнула резиновая подушка кранца, когда борт прошёлся вдоль неё. Выскочил наружу, глуша двигатель, быстро подхватил трос, примерился и набросил петлю на конце точно на кнехт. Спеша, стал закручивать свободный конец вокруг маленькой копии кнехта на палубе катера. Натянувшийся трос зазвенел, словно струна, но выдержал. Катер рвануло назад, и Михаил вновь заторопился выбрать слабину… Наконец кораблик замер на месте, и парень смахнул пот с лица, шумно вздохнул и опустился прямо на крашенную красным металлическую палубу. Его первый опыт судовождения завершился успешно. Да, это не на лодке по заливу вёслами махать… С мотором совсем другое ощущение. Разница всё-таки большая! Немного посидел, приходя в себя. Затем привязал катер и с кормы спустился на причал и поднялся на берег. Развернул машину, осторожно, тщательно проверяя каждый метр, съехал на причал. Остановился так, чтобы было удобно перетаскивать имущество. Затем принялся за дело. Ящик за ящиком. Мешок за мешком. Сумка за сумкой. Оружие. Продукты. Даже не поленился сходить за водой к бьющему на берегу роднику. Мало ли… Закончив работу, поднялся на борт сиротливо стоящего траулера, там тоже не было ни души. Постоял в провизинке, задумавшись — брать сейчас или потом? Жадность фраера погубит… Вышел наружу, подошёл к пластмассовому цилиндру спасательного плотика. Примерившись, отвернул крышку, вытащил аккуратно уложенный резиновый тюк ярко-желтого цвета, перетащил его на борт своего катера. Ну поехали… Дизель зафыркал, выводя катер на фарватер. Кораблик развернулся и лёг на курс. Дорога до острова была Михаилу знакома не понаслышке — ходил с ребятами туда на рыбалку не один раз, так что вести катер по знакомым ориентирам было несложно. Первый репер. Второй. Всё нормально. Шесть часов хода. По штилевой поверхности. Острый нос отбрасывал белопенные усы, разрезая свинцовую гладь. Мотор работал ровно…

…Остров появился на горизонте тёмным облачком. Откровенно говоря, парень уже устал от напряжения. Потом, когда привыкнет, освоится — будет легче. А сейчас — очень тяжело… На самом малом ходу ввёл катер в бухту, выбирая место для швартовки. Ого! Чего-чего, а такого он не ожидал — целая куча разных кораблей. Военные. Гражданские. Рыболовные… На нескольких полоскался алый с синим в белой окантовке крестом флаг. Норвежцы! Нарушители! Да, остров служил базой для отстоя судов, задержанных в территориальных водах СССР… Приложил к глазам массивный морской бинокль, найденный в каюте на катере. Осмотрелся. Пусто. Как и везде. Похоже, что все выжившие были на этом кораблике…

…Местный причал был деревянным. И очень длинным! Почти три километра длиной. Михаил пришвартовал катер к дальнему концу. Чуть ли не у выхода из залива. С автоматом в руках перепрыгнул на доски, поправил гранатную сумку на поясе. Теперь надо найти шахты, где располагались военные… Нужен транспорт. Пешком остров не обойдёшь. Впрочем, долго искать не пришлось — на причале стоял бортовой «ЗиЛ» с ключами в замке зажигания. Видимо, возил выживших и их вещи… Завёлся он сразу и, повинуясь водителю, послушно двинулся к видневшемуся в дальнем конце причала грунтовому въезду… Дорога была очень узкой, но проезжей. Видно, что по ней совсем недавно… Михаил грустно усмехнулся — недавно… Вчера!.. Грунтовка вывела его наверх, на гребень большой сопки, разделяющей остров вдоль. На самом верху остановился, поставил машину на ручной тормоз и передачу. По-прежнему не выпуская из рук автомат, влез на дрожащую под ногами тонкую крышу кабины…

Посёлок расстилался внизу, прямо под ним. А вторая дорога уходила в глубь Шалима… Похоже, что ему туда. По второй. Внезапно внизу, среди домов, что-то мелькнуло, и парень насторожился, сбрасывая автомат с плеча. Выживший?! Некстати… Несколько мгновений, и вдруг прямо из кустов с воем вылетел громадный, рыже-белый ком длинной шерсти. Собака! Колли! Самая настоящая колли! С жалобным лаем она запрыгала вокруг грузовика, а парень смахнул со лба пот и забросил автомат обратно за спину.

— Вот же дьявол! Напугал-то как…

Не боясь, спрыгнул на землю, и тут же лохматый вихрь налетел на него, жарко дыша и облизывая лицо. Пёс был обрадован до жути наличием человека, хозяина… Ну не могут собаки обходиться без человека. Сами себя прокормят. Выживут в лесу, в тундре, тайге. Да где угодно. Но они живут ради человека. И без него хиреют. Впрочем, и сам Михаил был рад неожиданной встрече, тем более что колли его признала за хозяина. Потрепал за ушами, взъерошил густую рыже-белую шерсть.

— Живой, живой, бедолага! Ну радуйся! Теперь — не пропадём!