Падальщик

— От твоей страны ничего не осталось. Имею в виду — живых людей. Человек сто-сто десять наберётся. На всю Японию. Больше я не вижу. Можешь вернуться туда. Доставлю без проблем. Но есть ещё вариант.

— Какой?

Ого! Впервые она осмелилась подать голос в его присутствии. А что делать? Теперь ей больше не с кем общаться…

— Остаться у горожан. Я попрошу Николая, их старшину. Они тебя примут в клан. Будешь жить вместе со всеми. Люди тебя не обидят. У наших это не в чести.

Задумалась. Или ему кажется? Глаза округлились даже. Удивил? Наверное…

— До весны побудешь здесь. Как-то не по-людски тебя сейчас выкидывать. Тем более, что обещал старшине. Снег сойдёт, и я тебя в город отвезу. Но если не хочешь ждать — то хоть завтра отвезу.

…Опять молчит…

— Так завтра или весной?

— Можно я подумаю? До утра?

— Без проблем. Только если утром ответ дашь, то я смогу тебя только на следующее утро в город доставить. Надо катер с консервации снимать, а это как раз сутки займёт.

— А… В Японию?

— Почти мгновенно. Тут принцип транспортировки другой.

Поднялся со стула. Поставил грязную посуду в мойку, вернулся за стол, налил себе кофе. Медленно мешал изукрашенной ложечкой, задумчиво глядя на коричневую поверхность.

— Гос… Господин… А можно мне вначале побывать на родине? Хотя бы на час? Потом вернуться и тогда принять решение?

…Не поверила. Что же… Достаточно того, что он исковеркал жизнь ребёнку. Этой девочке с соломенными волосами. А Ния смотрит с надеждой в карих глазах. Для неё это вопрос жизни и смерти. Скажи, что нет — смолчит. Решит вернуться, и там её убьют через два дня очумевшие от спиртного и наркотиков бандиты. Ради смеха. Выберет остаться — проживёт долгую жизнь. По крайней мере, как человек. Выйдет замуж, родит двух детей, девчонок… Сделал большой глоток, колеблясь с ответом. Потом всё же решился:

— Хорошо. Иди, одевайся…

Глава 15

…Они стояли на крыше одного из токийских небоскрёбов, смотря на расстилающуюся перед ними панораму. Зияющие выбитыми стёклами здания, ржавые автомобили на улицах. Выгоревшие на солнце рекламные щиты, припорошённые мелким снегом. Печать тлена и запустения. Мёртвый город. И ни единого следа от живых. Ни дымка от огня, ни дрожания тёплого воздуха, ни тем более человеческого следа на нетронутом белом покрове. Ничего.

— Ты мне не поверила? Убедись сама.

Отошёл к краю крыши. Вынул из ножен тесак, задумчиво провёл по матово сияющему лезвию большим пальцем. Странная здесь зима. Влажно настолько, что на металл мгновенно осел конденсат. Пар изо рта практически не идёт. Тепло. Может, градус ниже ноля. Всего-навсего. Покосился на одетую в тёплый лётный комбинезон девушку, застывшую неподвижно у перил ограждения. Та прикрыла глаза, жадно, полной грудью вдыхала родной воздух. Ладно. Час он ей обещал… Прикрыл глаза буквально на миг, а когда открыл — её уже не было. Рванулся было, но гулкий сочный удар услышал раньше, чем сообразил, что к чему. Выругался, бессильно ударил по трубе ограждения кулаком. Неожиданно острая боль отрезвила. Ведь слышал же про такие заморочки у японцев! Камикадзе… Сеппуку… Бусидо… Правда, на уровне сказок, но… Вот же… Дура! Решила исполнить свой долг, как она его понимает… А то, что долг женщины дать жизнь другому существу, что люди не вымерли, и их история не стёрта с лица планеты? И чего стоит всё его хвалёное предвидение, если не смог увидеть такой конец этой несчастной девочки, потерявшей всё?! Проклятие!..

…Спустился вниз, подошёл к распростёртому на продавленной крыше какого-то автомобиля телу. Кровь, брызги стекла. Изломанные конечности, нелепо распростёртые…

— Каждый выбирает себе судьбу сам, — произнёс глухо и зашагал к порталу транспортной системы. Благо рядом. Всего-то с километр по широкой улице.

Шёл спокойно — живых в округе действительно не было. Не ощущалось, во всяком случае. И вдруг замер на месте — большая вывеска латинскими буквами «Tokyo National Museum». Музей? Вдруг проснулось острое любопытство. Двери из чёрного дерева оказались незапертыми, и Михаил попал внутрь… Залы живописи, архитектуры, скульптуры. Оружие… Красота японских мечей поразила его сразу. Взял чёрные лаковые ножны в руки, потянул рукоятку, словно прилипшую к ладони, такую шершавую и приятную… Волнистый след на поверхности клинка, благородный плавный изгиб лезвия… Не в силах расстаться, смотрел и смотрел на меч, которому сотни лет. Оружию, пережившему цивилизацию, создавшую его… Задвинул клинок в ножны, осмотрелся вновь по сторонам. Решение принято…

…Аккуратно поставил последний меч на специальную подставку, отступил на шаг, прищурился — красиво выглядит. Но внушительно. Теперь осталось научиться пользоваться этим оружием. И ещё — последнее дело. Он дал слово отомстить за Оксану и Свету. Где находятся их убийцы, он знает…

…Метель началась внезапно, как всегда бывает в этих краях. Но в этот раз Людмила сердцем чувствовала, что в завываниях ветра что-то не так. Уж слишком целенаправленно тот дул, злобно, вздымая ввысь снег, сметая крошечные льдинки и направляя их в лицо часовым. Она поёжилась, торопливо вернулась под крышу. Всем это место хорошо, но вот по нужде приходится наружу выходить, канализация забита до отказа, и всё дерьмо замёрзло. Так что… Почему-то стало вдруг очень холодно, и она тщательней закуталась в одеяло. Полностью, с головой, оставив снаружи только кончик носа…

…Часовой выругался сквозь зубы. Не слишком громко, чтобы не услышал старший, если опять решит нагрянуть с проверкой. Что толку морозить сопли на улице, если не видно ни зги? Снег перед глазами сплошной стеной. Высекает из глаз слёзы, а когда попробовал одеть защитные очки, окуляры мгновенно забило, и пришлось практически сразу их сдёргивать. Ничего, скоро пересменка. Опять в тепло, к огню. Его очередь отдыхать… Синие от холода губы растянула кривая улыбка… Да так и осталась приклеенной навсегда, когда голова, снесённая одним ударом невиданного в этих краях меча, упала в сугроб… Михаил прикрыл глаза, чуть напрягся — это последний. Ещё двое внутри, возле входа в здание. Но здесь не один ход. Внутрь можно проникнуть под землёй. По каналу, где проходят трубы, когда-то доставлявшие воду и тепло в помещение цеха механического завода. Там тесновато, но проползти можно… Снова сосредоточился, скользнул в сторону. Времени у него не так много. Скоро часовых должны сменить. Максимум минут тридцать. В лучшем случае — тридцать пять… Крышка колодца послушно подалась, словно её недавно открывали, легла в сторону. Скользнул по скобам, вбитым в бетонную стену вниз. Вот он, зияющий чернотой прямоугольный зев трассы. Лёг на рубероид, прикрывающий минвату, перебирая локтями, заскользил в глубину, тщательно прислушиваясь к своим ощущениям… Сюда! Извернулся, выпрямился. Нащупал ряд скоб. Взлетел наверх в мгновение ока, упёрся в крышку. Чуть надавил, чугун едва заметно шевельнулся. Значит, в нужный момент откроется легко. Нащупал находящиеся пока в кобурах пистолеты, проверил запасные обоймы. Меч в ножнах, закреплённых на спине. Ждём. Прикрыл глаза, собираясь с силами и ожидая момента. Несколько минут ничего не происходило, потом вдруг началась беготня, шум, крики. Обнаружили, что часовые пропали. Отлично. Значит, совсем немного осталось… И верно — топот множества ног. Ну насчёт множества он загнул. Человек двадцать. Точно, двадцать. Ага. Ещё один. С густо чёрной аурой. Все здесь? Слышен грубый голос вожака, приказывающий разобрать оружие и приготовиться к драке… Неслышно, очень осторожно выжал на пальцах массивную крышку. Опустил назад. Поднялся на две скобы. Снова приподнял тяжёлый чугунный блин, положил рядом с обрезом колодца, скрытого стоящим над ним столом, покрытым длинной скатертью, брусок жёлтого цвета, обвязанный лентой с надсечёнными пассатижами гвоздями-двухсотками, торопливо поставил на место крышку, скользнул вниз, извиваясь ужом, вполз в нутро теплотрассы, уже там вытащил из кармана небольшой пульт, надавил на единственную кнопку. Специально делал тугой, чтобы ненароком не нажать раньше времени… Взрыв был ужасающ. Самодельный радиодетонатор не подвёл. Полкило тротила рвануло так, что дно колодца превратилось в мгновенно вскипевшую от осколков чугуна кашу. Трубы, проходящие там, изрешетило насквозь. А наверху вряд ли кто остался в живых. Что-то он милосерден стал… Потянуло кислым запахом сгоревшей взрывчатки, вскипевшей крови. Выполз наружу, вытащил из ушей затычки, заранее вставленные, перед тем как включил детонатор. Не будь их — оглох бы навсегда с гарантией… Выбрался наверх по иссечённому колодцу, осмотрелся… Да уж… Пятна крови на остатках стены. Потолка нет. В дыре — мельтешащие беспорядочно снежинки, отсвечивающие в пламени начинающего разгораться пожара… Кое-где слышны стоны. Ещё бы — всё здание рухнуло. Цех-то небольшой, и стена в полкирпича. Плюс дополнительные заряды вдоль стен помогли. А может, и не цех это был, а что-то вроде заводоуправления. Не его дело. Во всяком случае, станков здесь не было. Так, просто ряд бетонных возвышений в середине квадратного помещения… Осмотрелся по сторонам. Ничего не видно. Груды кирпича, какие-то доски, балки… Прикрыл глаза, проверяя всё вокруг внутренним зрением… Быстро остывающие на ворвавшемся внутрь морозе алые пятна. Это уже мертвецы. Им не выбраться из-под завалов. Хм… Ничего себе! Счастливчик нашёлся! Раньше о таком только в книжках про войну читал! Взрывной волной выбросило наружу, вот и уцелел! Потянул из ножен меч, зашагал прямо сквозь белую круговерть метели к бездумно ворочающемуся в снегу телу. Уже занёс над головой, готовясь разрубить мародёра-убийцу пополам, как остановился — больно хрупкий бандит попался… Женщина, что ли? Нагнулся, вздёрнул за воротник куртки, одетой на той… Абсолютно пустые глаза, без проблесков разума. Контузило её неслабо… Тонкая струйка крови, стекающая по виску из-под шапки коротких волос неопределённо грязного цвета…

— Ы-ы-ы…

Слабое мычание красивых губ, из уголка которых вытекает такая же струйка слюны и крови. Добить? Или… Проверить? А стоит ли? Ведь и так ясно, что его предвидение обман… Нагнулся, легко поднял хрупкое тело, которое ощущалось даже под толстым слоем одёжек, напяленных в тщетной попытке спастись от холода, взвалил без всякой натуги на плечо. Та не возражала. По-прежнему тихонько, почти беззвучно выла, ничего не видя вокруг зелёными глазищами наполовину лица… Сотня метров в сторону от быстро затухающего огня — чему гореть в кирпичной коробке? Метель яростно заносит следы человека. Вспыхивает окно портала. Шаг в сияющую радугу, почти мгновенный ввод координат острова, и Михаил вываливается из тут же погаснувшего прямоугольника в тамбуре своей шахты. Его ноша так и не пришла в себя. Пощупал, не снимая с плеча, пульс на шее — бьётся. Только медленно-медленно. Значит, совсем отключилась… Остановился возле комнаты, где раньше жила Ния. Толкнул дверь — всё убрано. Постель аккуратно, даже слишком аккуратно, застелена. Осторожно снял с плеча хрупкое тело, опустил на пол. Нечего пачкать постель. Пусть сначала отмоется… Тряпки переодеться найдёт в шкафу. Тут их полно… Вышел, провернул ключ в замке. Теперь можно и нужно отдохнуть. Все долги розданы. Все обязательства выполнены. Остаётся только ждать. Весны… Впрочем… Сосредоточился, вкладывая в голову лежащей без сознания добычи кое-какую информацию. На всякий случай… Вот теперь точно всё…

…Проснулся поздно. На часах, стоящих на тумбочке, зелёные цифры показывали почти два часа дня. Неудивительно. Он вчера так вымотался: активация портала, астральная привязка, создание метели на локальном участке, и — стирание памяти. Не всей, конечно, а так, нескольких моментов. Девчонка в смерти его знакомых не замешана. Прибилась к бандитам осенью, поскольку деваться ей некуда было. Убийство произошло до её появления в банде. Поэтому, убедившись в её невиновности во время ментального сканирования, не стал добивать, а забрал с собой… Оделся, побрился, умылся. Вышел в коридор, бесшумно ступая, подошёл к двери пленницы, прислушался — тихо. Жива? Жива. Аура показывает, что она пришла в себя. Сидит неподвижно. Ждёт. Того, что будет дальше. Вздохнул, как будто собирался броситься в воду. Протянул руку, повернул ключ в замке, толкнул тяжёлую створку, перешагнул порог… Всё верно. Застыла неподвижно на кровати, завернувшись в толстый махровый халат, держа воротник руками на груди. Мать честная, да она совсем доходяга. Худенькая какая… Щёки бледные, уже ввалившиеся от постоянного недоедания. Глаза… Действительно на удивление огромные, словно у киношного персонажа. А волосы… Словно солома… Коротко остриженные, но уже тщательно промытые. Вздрогнула при его появлении, ещё сильнее запахнула ворот на почти отсутствующей груди. Под толстой махровой тканью их и незаметно почти. Так, два крошечных бугорка…

— Добрый день. Как спалось?

— Как я тут оказалась? Где все?

— Я тебя привёз. К себе. Одну.

— А остальные?!

Провёл пальцем по шее. Пояснил:

— Они убили моих близких прошлой осенью. Я отомстил.

Снова вздрогнула, еле слышно прошептала:

— Меня с ними тогда не было… Честно…

— А почему, ты думаешь, осталась жива?

Побелела от страха, хотя куда уж ещё больше? Кожа словно пергамент. Огромные глаза начали закатываться…