Падальщик

— Тогда вы умрёте. Все.

— Да как ты… — потащил из ножен меч, но замер на месте, словно замороженный ледяным взглядом глаз, никогда не виданной прежде полосатой расцветки.

Чужой между тем повторил:

— Если вы не уйдете назад — живых не будет.

— Я… Я передам твои слова…

Завизжав от боли в раздираемом удилами рту, его конь умчался, а Ратибор устало взглянул на выход из провала, по которому шла дорога, — отвесные стены не дадут напасть на него сбоку. Всего один проход. Так что… Он справится. Прикрыл глаза. Как ему не хотелось этого делать! Но два дня назад в столицу Анклава пришли жуткие вести о судьбе Тросны и Фатежа, приграничных с Империей Эхава городов. Владыки Анклава всё же были правы… Да и… Потянулся к фляге, сделал глоток воды. Та уже нагрелась, и, сглотнув, воин сплюнул на песок. Надежды на то, что Маркиз Смерти, как прозвали командующего имперской армии змеелюдов, послушает его, не было ни малейшей. Значит… Издалека донёсся гнусавый звук трубы, призывающей к бою. Так тому и быть. Пусть эти люди и не самые лучшие правители, которых он знал в своей жизни, но их подданные ничем не виноваты. И заслуживают жизни…

Гулкий грохот барабана. Шеренга за шеренгой выходя из ложбины, разворачиваются стрелки, выстраиваясь в линию. Красиво блестя на солнце стальными латами, с которых сняты походные чехлы, разворачиваются в атакующий клин рыцари, с бессильно обвисшими флажками на длинных копьях. Позади них — «черепаха» огромных щитов тяжёлой пехоты, ощетинившаяся пятиметровыми сариссами. Немало. На глаз — около семи-семи с половиной тысяч. И целых двести рыцарей… Впрочем, рыцарями их после того, что было сотворено в павших городах, назвать нельзя… Поднялся с камня, сбросил с себя плащ. Ну начнём, пожалуй… Сомнений в своей правоте у Ратибора не было. Пусть он уходил из столицы ночью, и его никто не видел и не провожал. Если есть возможность спасти людей ценой жизни змеелюдов — раздумывать нечего… Вновь голос трубы и гулкий удар большого барабана. Шеренги сделали первый шаг. Лучники не стреляли. И в этом была их основная ошибка. Впрочем, ему их стрелы не страшны. Щит удержит даже пули и снаряды, если бы они у них были…

Человек вскинул руки к небу, в ушах зашумела прихлынувшая к мозгу кровь. Повинуясь его жесту, земля вскипела, когда из неё в воздух стали подниматься камни. Самые разные. Большие, маленькие, совсем крохотные и побольше. Они медленно поднимались в воздух, образуя самый настоящий каменный водоворот, медленно вращающийся вокруг Ратибора. Маркиз спохватился — в воздух взмыло облако стрел, но он опоздал — камни уже поднялись выше головы, и стальные наконечники бессильно высекали россыпи искр отточенными жалами… Руки чужака указали на нападающих, и воздух взвыл, рассекаемый острыми гранями устремившихся в цель с невероятной скоростью импровизированных снарядов. Они прошивали доспехи и щиты насквозь, дробили кости, ломали копья и мечи…

Суд богов

— Господа, вас просят занять свои места в зале.

Объёмное изображение служащего возникло в большой комнате. Сидящие в помещении люди стали медленно подниматься со своих мест и не спеша потянулись к единственной двери. Кроме десятка стульев и дверного полотна, здесь ничего не было…

…Длинный узкий коридор, освещаемый сиянием силового поля. Убегающие вдаль вспышки-стробоскопы, указывающие путь. И — ни одной живой души. Ничего, кроме хмурых глазков голокамер, фиксирующих каждый шаг, каждое движение шествующих по вызову. Те, кто совершал свой путь к месту принятия решения, были разными — мужчины и женщины, молодые и старые. Объединяли их одна одежда, а также математика. Случайный выбор вычислительной машины, решивший судьбу каждого из этих людей. Из миллионов обитателей Вселенной кибернетический разум выбрал именно эту десятку. Самые среднестатистические жители их всех. Это — закон. Закон, избравший присяжных для суда…

…Огромный круглый зал, до отказа набитый зрителями. Не зеваками. А потерпевшими. Впрочем, пострадать от деятельности обвиняемых могли все. Без исключения. Все живые и неживые, существующие и уже ушедшие из жизни. Из разных миров, из разных времён. Вот и те, кого сейчас станут судить, трое мужчин, находящихся в клетке силового поля. Мерцающие вспышки время от времени пробегали по мареву стен, демонстрируя мощность генераторов…

…В стене суда распахнулись десять проходов, и столько же людей, облачённых в траурно-чёрную форму присяжных, появились из стены, прошли к своим, изолированным точно так же, как и те, над кем будет вершиться суд, местам. Заняли свои кресла. Никто не должен оказывать давление на суд. Решение должно быть полностью беспристрастным…

— Прошу всех встать! Суд идёт! — Громовой голос исполнительного механизма разрывает воцарившуюся при появлении членов Суда тишину в зале.

Двадцать пять тысяч человек присутствующих. По одному от каждого из населённых миров Вселенной. Лёгкий шум от одежды, от единого движения…

…Прокурор. Обвинитель. Адвокат. Трое. Всё заседание фиксируется и записывается на умные мыслительные машины. И одновременно идёт прямая трансляция на все планеты. Пожалуй, впервые в истории космоса…

Прокурор подходит к своему столу, дожидается, когда его коллеги займут места рядом, садится сам и говорит:

— Прошу садиться. Суд начинается.

Короткая заминка, пока люди в зале устраиваются поудобней. Звучный голос из невидимых динамиков начинает речь:

— Излагаю суть рассматриваемого дела. Трое обвиняемых, Олла Хе, Изу Кротус, бу Дха, виновны в создании универсального биологического оружия, призванного уничтожить наш мир…

…Пауза, и словно ледяной ветер пронёсся по аудитории, обдав кожу каждого присутствующего морозом…

— Данный вид вооружения уничтожает всё. Живую и неживую материю Вселенной. Оставляя после себя лишь тлен. Ничто…

…Один из присяжных прикрыл глаза в своей кабинке и устало откинулся на спинку кресла. Опять? Сколько уже можно? Однако обвинитель опытный специалист, и должен добиться того приговора, который заслужили негодяи… О проклятие… Опять ушёл в свои мысли… Он спохватился и движением век вновь включил внешние микрофоны, осторожно проверяя, не заметил ли кто его ухода в медитацию…

— Итак, ваша честь, данные индивидуумы создали новый вид ракового вируса, от которого нет спасения.

Судья недоумевающе взглянул на выступающего:

— Поясните? Не понимаю вас. Даже если они способны искусственно вызвать рак, у нас есть лекарства и другие средства излечения. В чём же проблема?!

Обвинитель дёрнул плечом, словно ему стало не по себе:

— Ваша честь… Это не просто рак. Мы не смогли подобрать другой аналогии. Воздействие идёт на молекулярном уровне. И, что страшнее всего, у любого вида вещества, органики и даже энергии.

— Но это невозможно!

…Кое-кто в зале неподвижно застыл в ужасе от услышанного…

— Ваша честь, увы… Эти трое оказались гениями, породившими нашу гибель. Их вирус воздействует на всё. Абсолютно на всё. И спасения от него нет. Кроме одного — полного уничтожения заражённого организма.

— И?

— Следовательно, нам придётся не только вынести приговор этим троим, но и уничтожить большую часть людей, вступавших с ними в любой личный контакт.

Судья опустил голову. То, что когда-то было предсказано — произошло. И именно ему принимать трудное решение…

— Что скажет адвокат?

Названный им член суда поднялся с места и спокойно прошёл к трибуне. Первое, что он сделал — налил себе стакан воды и залпом осушил его, затем включил микрофоны:

— Ваша честь, господа присутствующие и смотрящие заседание на своих средствах информации! Я хочу обратить ваше внимание, что обвинение утаивает от вас часть фактов, чтобы решить собственные проблемы и удовлетворить амбиции кучки лиц…

— Адвокат! Ваши рассуждения безосновательны и бездоказательны! Выношу вам предупреждение! Говорите только по существу дела.