Падальщики. Книга 2. Восстание

А дальше Триггер сделал то, что завело меня в еще больший ступор. Триггер достал из-под стола бутылку, налил коньяк в стакан и пододвинул мне.

– Давай, хлопни, – сказал он.

Мне кажется, я стоял, не шевелясь, целую вечность. Я смотрел то на подвыпившего Триггера, то на стакан с коньяком, словно ждал от них подсказки к правильной реакции. Это проверка? Что я должен сделать? Мне все это впервой!

– Благодарю, сэр. Но я воздержусь, – наконец ответил я.

Я все же солдат и побратимством заниматься не собираюсь. Особенно с ним. И снова ревность включила бензопилу и подкрадывалась к моим нервам.

Триггер усмехнулся.

– Знаешь, в чем отличие между тобой и Тесс? – говорил он, впиваясь в меня красными глазами. – Она была еще той истеричкой!

Я молчал. Мне сейчас не хотелось слышать из его уст даже ее имени, не говоря уже о выводах о ее жизни, будто он знал ее больше, чем я.

– Помню, вскоре после ее назначения Генерал наложил запрет на вылазки на целый месяц, потому что в последнее время мы теряли очень много людей наверху. Но Тесс страдала от амбиций новичка, а мы испытывали перебои со светом. Помнишь?

– Да. Миссия на месторождение редкоземельных металлов, – ответил я.

Мы тогда привезли нашим инженерам целые валуны, из которых они выскоблили церий, лантан и еще кучу всего для создания дополнительных аккумуляторов под солнечные панели. После этого у нас восстановилась нормальная работа электросетей. В простонародье мы те времена так и зовем «Эра мрака».

– Тогда в медицинском блоке из-за перебоев с электричеством начали отказывать системы жизнеобеспечения, и пациенты стали умирать один за другим. Генерал поставил на них крест, мол, они и так бесполезные, чего на них ресурсы тратить, и распорядился отключить питание медицинского отсека.

Я замер. Я не знал об этом. Видимо, это и есть командирская жизнь: Полковник начинает делиться секретами о подводных камнях базы, ты погружаешься в дерьмо взаимоотношений званий высокого уровня и пытаешься выжить в этих хитросплетениях. Кажется, я даже услышал, как в моей левой подмышке лопнула луковица, из которой дал росток первый седой волос на новой территории.

– Тесса никогда не говорила об этом распоряжении Генерала, – медленно произнес я, словно бросал вызов правдивости рассказа Триггера.

На что он снова ухмыльнулся.

– А Тесса вообще малоговорливой была, если ты не заметил.

Костяшки хрустнули в кулаках, а цепь на бензопиле пришла в движение, обдувая мои нервы легким ветерком: у Тессы и Триггера были секреты, о которых она мне не рассказывала.

– Тесса тогда и закатила свою первую истерику прямо там, где ты стоишь, – Триггер махнул рукой в мою сторону.

Снова сердце защемило. На мгновение показалось, что я ощущаю ее призрак рядом с собой.

– Я ей говорю, что запрет будет действовать еще три недели. А она мне говорит: «Тогда передайте Генералу, пусть целует меня в зад!». Представляешь? – Триггер вдруг рассмеялся. – Командир мне приказывает передать сообщение Генералу!

Триггер смеялся как-то печально и горестно. Он утер слезы, причину которым я не понимал – смех или боль?

– И ведь пошла! Собрала вас всех, и спецотряды пошли на поверхность без разрешения!

Я помнил тот день четыре года назад. Мы знали, что на поверхность нам путь заказан, но Тесса вошла в штаб командиров Падальщиков и смело заявила, что нам дали зеленый свет на поверхность. Вдруг все воспоминания стали складываться в новую, но такую яркую и логичную мозаику под названием «Как ты раньше этого не заметил?».

Я помню суету. Даже не так. Я помню гонку на сборах, которой не придал значение. Нам дали десять минут на сборы для экспедиции длиной в три дня! Это противоречит не только Протоколу, но даже инстинкту самосохранения! Мы однодневные вылазки-то целую неделю готовим: наблюдаем за перемещением вражеских единиц вокруг базы, проверяем прогнозы погоды, высчитываем скорость ветра, прочищаем системы Аяксов и собираем запасы оружия, как скрупулезные бухгалтера. Но в тот день мы едва успели экипироваться, как Трухина сунула нам наспех собранные карты двухгодичной давности, где от руки нарисовала возможное расположения инфицированных вдоль траектории к месторождению, она даже не провела их оцифровку для Фелин! Нас в буквальном смысле пинком вытолкнули из базы на поверхность.

Помню, в отрядах стали перешептываться, что подготовка к вылазке прошла как-то впопыхах, но мы не успели опомниться – нам просто не дали на это время. Потому что, когда ты оказываешься на поверхности, у тебя вообще всю память отрубает из-за жесточайшего стресса быть сожранным тварями, весь мозговой потенциал занят чертежами, схемами и просчетом вероятностей выживания в следующие пару часов. Мы уже и думать забыли о наспех проведенной разведке перед вылазкой, а просто вжали педали газа в Аяксах и отправились в долгое и опасное приключение. Теперь-то я понимаю, что Тесса подгоняла нас, чтобы мы не успели вопросов задать, а Генерал не успел нас остановить.

Вот же черт, Тесс! Ты же соврала нам, сказав, что нам открыли краткосрочный коридор в порядке исключения! Мы же фактически пошли Генералу наперекор! И ладно пусть другим не сказала, но ты скрыла это от меня! Почему? Почему ты посчитала меня недостойным знать правду? Потому что думала, что я попытаюсь тебя остановить?

Внутри все упало так резко и так массивно, когда я нашел моим догадкам подтверждение. Я всегда тормозил Тесс. Любые ее фантастические теории не находили во мне должного понимания несмотря на то, что я самый приближенный к ней человек, не только как сержант, но и как друг. Снова совесть зарядила целый хор из самобичевания, стыда и раскаяния, а боль утраты, как фальшивый солист оркестра, запиликала раздражением и ненавистью к самому себе, рискуя весь концерт превратить в реальное желание засунуть дуло в рот и спустить курок.

– Конечно, вас бы не выпустили, если бы я не подмазал Трухину и не подговорил Крайслера, – Триггер продолжал поражать меня этим днем, как талантливый фокусник. – Они замолчали о вашем побеге, но долго скрывать мы не могли. У Генерала глаза и уши на каждом углу, в каждом кармане брюк, да на каждом твоем волоске. Его шпионы разрослись по базе, как сеть меланом: удалишь одну, вылезет вторая в другом месте. От него невозможно скрыть не то что побег отряда, да даже крысиный помет в углу захламленной подсобки. Этот кабинет – единственное место на базе, скрытое от глаз Генерала. И знаешь, почему я так уверен? Потому что мой кабинет закрывается на нормальный механический замок, а не на эти электронные компьютеры, которые взломать раз плюнуть!

Триггер потряс передо мной старомодным ключом, висящим на его шее.

– Иначе тут бы каждый сантиметр пищал из-за подслушивающих устройств. Можешь хоть сколько смеяться над моей прической ежиком, но старая школа уже сорок лет спасает мою задницу от стукачей!

Триггер спрятал ключ под футболку, туда же, где прятался его длинный шрам, который словно обещал искромсать любого, кто попытается снять с шеи Полковника ключ.

– Тогда Генерал поклялся, что с нас береты полетят, если мы потеряем вас всех. Но вы вернулись через три дня с минимальными потерями, да еще и с целыми булыганами, которые спасли наши задницы от каменного века. Перед таким аргументом Генерал не мог выстоять, и ему пришлось пойти на попятную. Но если ты думаешь, что наш Генерал – человек, который так легко признает свои ошибки, то ты глубоко заблуждаешься. Его Отдел пропаганды придумал красивую сказку о том, что этот краткосрочный коридор – его персональный приказ. Потому что героев не может быть много, Калеб. Герой должен быть один. Множество островов в океане создают множество разных течений, а единство мышления и надежд – это то немногое, что у нас осталось здесь под землей, чтобы выжить. Раздирая одно одеяло на куски, мы рискуем вообще без одеяла остаться. Нам необходимо единогласие и сплоченность. Только будучи единым организмом мы сможем противостоять гневу судьбы на нас.