Падающий дождь

«Фирма» действительно не дремала. Криптографы на втором этаже американского посольства в Сайгоне, где находится главный штаб ЦРУ во Вьетнаме, ежедневно кодировали криптограммы, многие из которых начинались с грифа «Только для глаз Р. М. Х.», то есть только для глаз Ричарда Макгарры Хелмса — директора ЦРУ.

Настроение у Роэлта поднялось, он с нетерпением ждал, когда же их освободят.

Как-то Ротблат сказал Роэлту:

— Жаль, что переговоры в Париже зашли в тупик. Думаю, для нашего дела было бы выгодно, если бы американцы договорились с вьетнамцами.

И тут полковник, орудуя гантелями, развернул целую теорию перманентной войны:

— На мир не надейтесь, Генри. Это раньше мы, американцы, вели войну, чтобы ее выиграть. Теперь мы ведем войну просто для того, чтобы она велась, ибо того требует наша военизированная экономика. Война есть производство оружия. Поэтому нам нужна именно война, а не победа и тем более не перемирие. Это раз. Во-вторых, Вьетнам — наш постоянно действующий полигон. Так что, Генри, на мир не надейтесь.

— Позвольте!.. — растерялся Ротблат. — Но ведь это Гитлер приказывал своим генералам не торопиться с победой франкистов в Испании по тем же соображениям…

— Что ж из этого? Гитлер был башковитый малый. Говорят, нам нужно больше оружия, чтобы не допустить войны. На самом деле, нам нужна война, чтобы производить больше оружия. Кроме того, ширится фронт так называемого народно-освободительного движения. Запомните мои слова: контрпартизанское оружие понадобится нам в Камбодже, Лаосе, Таиланде, Малайе, на Филиппинах.

— Я и забыл, что вы магистр международного права, полковник, — зажигая сигару, сказал адвокат.

— Магистр в зеленом берете, Генри! — ответил Роэлт с улыбкой.

VI

«Мы недавно примирились с таким повсеместным явлением в международных отношениях, как шпионаж, но прежде не были известны американские масштабы политических убийств… Дело «зеленых беретов» поднимает перед американским народом глубоко волнующие вопросы. На процессе в Нюрнберге Соединенные Штаты заявили, что факт войны не отменяет моральные нормы и что люди должны нести ответственность за определенные преступления, хотя они и выполняют приказы военного времени. Если Соединенные Штаты были правы в Нюрнберге, то в каком же положении оказываются Соединенные Штаты сейчас? В каком положении оказываются воины Соединенных Штатов во Вьетнаме, не только в деле Чиена, а вообще в войне, которая ведется в нарушение конституции Соединенных Штатов?»

Из статьи американского публициста Нормана Казинса, опубликованной в журнале «Сатерди ревью»

Клифа известие о новом повороте в деле «зеленых беретов» застало в Сайгоне, куда он прилетел из Бангкока, растратив почти все свои деньги. Хорошо еще, что он догадался заблаговременно купить обратный билет. Осмелев, Клиф позвонил в Ня-Чанг, доложил новому начальству о прибытии из отпуска. Начальство было в курсе дела, советовало пока в Ня-Чанг не спешить, обещало перевести жалованье в Сайгон. Решение начальства безмерно обрадовало Клифа: он побаивался, как бы в связи с некоторым затишьем боевых действий в Южном Вьетнаме его не послали в Лаос, где уже более тысячи «зеленых беретов» дрались против местных партизан.

Клиф снова окунулся в ту жизнь, ради которой рисковал в джунглях головой. Его пьянила ницшеанская вседозволенность при полной безнаказанности.

Снова Сайгон. Снова солнце, непомерно яркое в ослепительно радужном ореоле смога. Тысячи стрекочущих и чадящих мотороллеров «хондо» на Ты-зо, десятки тысяч велорикш. Говорят, что нет сейчас в мире города с большей плотностью населения, чем Сайгон. За десять лет войны его население подскочило с четверти миллиона до трех миллионов. Газетчики, продающие «Вьетнам гардиан», маленькие юркие сине-белые такси марки «Рено», зонты и конусовидные шляпы из пальмы ко, белые костюмы в сизом дыму выхлопных газов, базары и кофейные, кофейные и базары. Школьницы в цветастых ао-даи до щиколоток поверх панталон из белого шелка, мини-юбки с пятидюймовыми шлицами, бритоголовые буддийские монахи в шафрановых рясах, серые монашки. Ватаги воинственно настроенных студентов — эти молодые люди никогда не знали мира. Толпы голодных беженцев на помойках, длинные очереди за пособием: в день семь пиастров, что равняется четырем центам. На эту сумму можно купить горсть риса. Еще недавно Южный Вьетнам был рисовой чашей Азии, теперь он сам покупает рис у Америки.

И всюду вокруг — американская солдатня. Клиф слышал, что на одного воюющего американского солдата во Вьетнаме приходится восемь бездельников в тыловых службах. Сайгон кишит этими жирными крысами. И разумеется, солдатами и офицерами АРВН — опоры сайгонской диктатуры Тхиеу-Ки-Кьема.

Сайгон — фронтовой город, незримо разделенный на два враждебных лагеря. Американский лагерь у всех на виду, а лагерь Вьетконга — лагерь-невидимка. Вьетконговцы наносят удар из подполья, а американцы осатанело бомбят кварталы бедноты в южновьетнамской столице.

В баре ресторана «Амираль», где всегда можно встретить летчиков авиакомпании «Эйр Америка», Клиф распил бутылку джина «Гордон» с зеленоберетчиком из бывших немцев-нацистов, знакомым по Форт-Браггу.

— Послушай, приятель, — хрипло зашептал, дыша перегаром джина, этот рыжий «берет» с погонами капитана и пистолетом «Беретта». — Вижу, норовишь ты выпить за чужой счет. Пропил все, что ли?

Клиф кивнул с пристыженно-горделивой усмешкой.

— Все до нитки спустил в Бангкоке.

— Могу помочь тебе поправить дела. — Рыжий капитан придвинулся еще ближе, зашептал еще тише: — Я тебя неплохо знаю и думаю, ты не откажешься заработать тут на одном дельце. Дядя Сэм тратит миллиарды на эту вшивую страну, вот мы и решили вернуть немного деньжат наших же налогоплательщиков. Если разобраться, эти деньги — наши деньги.

Полунамеками капитан объяснил Клифу, что в Сайгоне, как и в Бангкоке, Гонконге и других городах Юго-Восточной Азии, действует не первый год подпольный офицерский синдикат, который обложил налогом владельцев местных увеселительных и питейных заведений. В среднем с них дерут по двести долларов в неделю. В случае отказа хозяина какого-нибудь бара платить дань в ход пускаются обычные аргументы американских рэкетеров: поджог, спровоцированная драка, разговор «по душам» со строптивым хозяином. Или же злачное заведение вдруг попадает в список мест, посещение которых категорически запрещается американцам, и тогда хозяин его прогорает.

— Сегодня я должен обойти моих данников в районе притонов, — тихо сказал капитан, — а мой напарник улетел в командировку. Пойдешь со мной вместо него? Не пожалеешь.

Клиф с чувством пожал руку рыжего «берета». Слухи о подпольном офицерском синдикате давно дошли до него, да все не удавалось зацепиться за кого-нибудь, установить контакт с большими людьми. Говорили, что синдикат ворочает миллионами, торгуя контрабандным героином, опиумом и другими наркотиками.

От рыжего капитана Клиф узнал, что многие летчики американских авиакомпаний, и в первую очередь принадлежащей ЦРУ «Эйр Америка», тайно вывозят наркотики: опиум из Китая и Лаоса, гашиш из Индии — в Соединенные Штаты. Недаром компанию «Эйр Америка» называют иногда «Эйр опиум». Местные контрабандисты доставляют наркотики в Сайгон, пряча их в рога буйволов.

Бойкая торговля марихуаной идет и здесь, в Южном Вьетнаме. Разве сам Клиф Даллас Шерман не покупал сигареты с марихуаной, платя всего от пяти до пятнадцати центов за сигарету? Из этих грошей складывается огромная прибыль. Ведь покупает такие сигареты каждый третий джи-ай, плюя на все запреты и аресты. Синдикат поставил производство наркотика на широкую ногу, несмотря на то, что сайгонское правительство приняло закон, запрещающий возделывание, продажу и потребление вредного зелья. Закон этот так и остался на бумаге. То же и с опиумом: сегодня за один только доллар вы можете выкурить 10—12 трубок опиума.