Падение Арконы
Шрифт:
Семаргла вой из под небес...
Стрибог взмахнул крылом!
Хоть в Мире больше нет чудесНо есть пока Любовь!
И есть такой еще законЗа павших отомстить!
И Род судьбе наперекор На Свете сохранить!
На Свете сохранить!
А над Арконой тень креста Мерещится в дыму.
О Велес, разомкни уста, Скажи нам, почему?!
Ответь нам, добрый Свентовит, Могучий Радигош, Неужто Кривда победит, И воцарится Ложь?!
И воцарится Ложь!?
Лежит в руинах древний храм, Сожжен, заброшен, тих...
И в Ирии придется нам, Встречать
Но Смерть в каком -нибудь году, Найдет тебя, палач!
И ты в своем родном Аду, Припомнишь детский плач!
Припомнишь детский плач!
И пусть терзается злодей Виною в смертный час.
Христа наместник на Земле Обрек на гибель нас.
Мы уплываем, бросив дом И капища в огне ...
Оплачет Желя храбрецов Склонив лицо к траве...
– Что же дальше, Инегельд? Как жить без родины, без земли предков? В Арконе вырезали всех до единого, даже кошек и собак. Злыдни поганые! обратился к нему Златоус.
– Весь мир - ваша земля. Боги - они повсюду, и служить им можно по-разному. Думаю, мишура торжественных церемоний не нужна небожителям, она выдумана смертными. Учитесь обходиться без нее! Боги в каждом из нас...
Затем он сказал погромче, чтобы слышали все:
"Надо только помнить, что вы свободные, вольные Люди! Так ли говорю, други?"
Гребцы согласно закивали.
Немного помолчав, Инегельд добавил уже тише:
– Что до меня - я ничего не забываю...
Ни хорошего, ни дурного.
Влада незаметно подошла к брату сзади и обняла его.
– А, сестренка! Что случилось? ласково произнес Всеволод.
– Сев! Мне надо сказать тебе что-то важное!
– Датский шнекар слева по курсу!
– раздался крик впередсмотрящего.
– Это по нашу душу. Поднимай всех.
Сейчас нам понадобится каждый клинок. Если отобьемся - считай, спаслись!
– услышал Сев голос теперь Верховного Волхва.
Он давно уже признал первенство Инегельда, как более опытного, умелого и сильного, хоть на силушку и сам бы не пожаловался. Гибель Светланы сблизила двух мужчин, что, увы, нередко бывает, только после смерти любимых и близких.
– Может, уйдем?
– Нет. Люди измотаны, - ответил Инегельд.
– Знаешь! Я думаю, в конце концов, у ихнего Тюра всего лишь одна рука, против нашего-то Ругевита.
– Если бы дело заключалось только в количестве рук...
– усмехнулся волхв.
– Все равно, одна голова - хорошо, а семь - лучше. Суши весла! крикнул Сев и двинулся вдоль борта по проходу между скамеек.
– Всеволод! Ты слушаешь меня?
– не обращая внимания на сигнал тревоги, Влада не отставала от него.
– Обожди, сестра. Разве не видишь? Ну, что тебе!
– Не кричи и не сердись! Ты слушаешь?
– Да, да! Пристала, как банный лист, - сердился он, - Только давай быстрее!
– Нет, ты меня не слушаешь! Да, остановись же, в конце концов! У меня будет ребенок! Ты понимаешь!
Это сын Ингвара.
– Ты уверена?
– опешил Сев.
– Да, я точно знаю, что будет мальчик. Я это чувствую.
–
Я не о том! Ты уверена, что носишь в себе...– Глупый вопрос!
– гневно оборвала его Влада- Жаль только, отец никогда об этом уже не узнает.
– Когда ж вы успели ? Дура! Ой, дура!
Да, как ты посмела спрятаться тогда в погребе!
– Понимаешь... Он еще со Святобором на материк уходил, а я боялась, я так боялась, что он не вернется... А потом, Ингвар был такой странный, словно подменили. И я не решилась сказать ему, - расплакалась сестра неожиданно.
– Ладно, все и так видно - без слов.
Слезами отца не воскресить! Разберемся с данами - потом поговорим! сухо бросил он и принялся расставлять людей, сквозь зубы поминая нехорошими словами Чернобога и всех баб на свете.
– Что случилось?
– удивился Златоус, - Ты сам не свой! Охолодись! Это на тебя не похоже.
– Что- что? Племянник у меня будет! Вот что!
– отвечал Сев.
– Так, это замечательно!
– А я разве против!
Инегельд пристально следил за быстро приближающимся врагом. Змеиная голова шнекара высовывала ядовитый раздвоенный язык и словно пыталась укусить жертву. На иссиня черном парусе преследователя не было никакого рисунка. Тем более не было зловещего креста, который ныне малюют все, кому не лень. Неужели древний знак ариев и в самом деле служит христианам охраной!
На палубе вражеского судна он насчитал семь десятков белобрысых рослых викингов, вооруженных преимущественно топорами и небольшими широкими мечами. Многие были обнажены по пояс, выставляя на показ крепкие загорелые тела, покрытые татуировками и рыжим волосом. Он услышал, как загремели круглые скандинавские шиты, снимаемые с бортов, как скрипнули взводимые тугие арбалеты. Инегельд видел, что и от этого страшного противника им не ждать послабления.
Он понял, насколько кровавой и беспощадной будет эта схватка.
Сомкнув ряды щитов, руги спокойно ждали неминуемого нападения и готовились отдать собственные жизни возможно дорого. Златоус и Сев, ободряя соратников, давали для порядка последние советы. Впрочем, в них никто не нуждался. Выжили тоже далеко не слабые и не менее опытные воины. Просто, неторопливая речь командиров снимала напряжение, повисшее в тишине над водами Янтарного моря. Лучники подбрасывали в воздух пуховые перышки, стараясь правильно учесть ветер при выстреле.
Викинги приблизились в грозном молчании.
Суда поравнялись, следуя параллельным курсом на расстоянии более десяти саженей одно от другого.
Враги разглядывали друг друга.
Скандинавы, обычно скорые на расправу, ныне не торопились.
– По всему видать, это не христианские выродки, забывшие кто они и каких кровей!
– Да, - согласился Инегельд со Златоусом, - но нам от того не легче. Это наемники, королевские берсерки. Тут ни одного немца. Свеи, даны и мурманы. Им хорошо заплатили за наши головы, и можешь не опасаться - свое дело они знают не хуже нашего и всегда готовы предстать перед одноглазым Отцом Ратей.