Падение дьявольского эдема, или Последний вздох перед погружением в преисподнюю
Шрифт:
поднимая голову в сторону удаляющегося престола ты видишь, что смертельно ранивший тебя ребенок…
тоже начал свой полет с престола, который не смог удержать, также как и ты…
И в голове остается лишь один вопрос…
А стоила ли любовь таких страданий?»
Агамемнон протер лоб рукой, немного расширив глаза и выдохнул.
«Но Зевс! …Зевс пока еще на престоле и кланяться ему не приходит за это, что не может не радовать, хотя он убивает в разы чаще, чем его предшественники, что не может не пугать, и ввел полный запрет на размножение, что не может не расстраивать, но это было так давно, что уже можно сделать вывод – каждый запрет имеет возможность обхода. Первая была Афина, показавшая, что поглощение
Давай ка я тебе задам загадку, а ты попробуешь её отгадать?», – после небольшой паузы Гермес тихо проговорил:
«Если Зевс – это аббревиатура, то какие слова в ней зашифрованы?»
«Да Агамемнон, из каких слов оно состоит? Очень интересный вопрос, Гермес. Я даю тебе три попытки», – сказала Персефона и с присущей ей теплотой и нежностью в глазах, начала пристально смотреть на Агамемнона, и на её лице вновь проблеснула улыбка.
Агамемнон, немного потупив взгляд в пол, почесал правой рукой голову и задумался на минуту, после чего сказал:
– Знающий Естество Властитель Сущего.
Персефона из сжатой в кулак в ладони выпрямила указательный палец.
Спустя две минуты Агамемнон произнес
– Знамение Единого Вселенского Сознания.
Персефона выпрямила средний палец
Агамемнон задумался на три минуты, тяжело вздохнул, развел плечами и с недоумением на лице сказал
– Земное Единовластное Воплощение Справедливости
Тут все присутствующие в кабинете заулыбались, Гермес даже немного усмехнулся на выдохе и продолжил: «Справедливости…ты…тут немного…перегнул, но могу тебе сказать, что одно слово ты почти угадал имя Зевса дано ему не просто, значение оно носит…»
В этот момент Посейдон тихонько кашлянул в кулак.
Гермес переглянулся с Персефоной. Персефона подняла одну бровь и с загадочной улыбкой на лице кивнула Гермесу.
«Как раз и проверим, мил ли он ему, или нет. Агамемнон, ты же готов умереть вот прямо вот в этот момент, узнав ответ на эту загадку?», – зловеще улыбаясь спросил Гермес.
Агамемнон нервно проглотил слюну, его глаза заблуждали из стороны в сторону: «Сегодня я увидел больше, чем может быть мне предназначено было, и куда больше, чем все те, кого я знаю. В принципе, я готов, хотя ощущение того, что я умер меня преследовало, с того момента как вы воплотились в этом кабинете»
Руки Агамемнона похолодели и на лбу выступили капли пота.
Гермес, выждав небольшую паузу, медленно и тихо сказал:
«Это ты правильно подметил, что изменения в твоей жизни сегодня подобны смерти людской.
Агамемнон, Зевс носит имя данное ему, не просто так. Зевс – это Зародышево Естественный Вычислитель Спаривания. Он выпускает на этот свет того, кого считает необходимым, и не позволяет появляться тому, в чьем появлении не видит смысла».
Агамемнон, медленно перевел взгляд на пол и на некоторое время ушел в себя, а Гермес продолжал все с такой же зловещей интонацией в голосе: «Ты же понимаешь, что эксгумация с последующей заменой на бионические протезы половых желез у мужчин и женщин проводится не в рамках контроля численности населения, и даже не в рамках матриархального права выбора партнера для рождения ребенка…
Он…знает…не просто кто должен родиться…его прогностические способности гораздо…гораздо шире охватывают цепь полимеразных превращений при слиянии дезоксирибонуклеиновых кислот людей…
Рождение олимпийцев – это не просто вычисление наиболее доминирующих особей с предоставлением права полной свободы деятельности»
В этот момент со стороны стола Персефоны раздался еле слышный звуковой сигнал. Она
взглянула на Гермеса и кивнула головой.«Не более трех минут, Персик», – быстро сказал Гермес.
Персефона показала четыре пальца, и Гермес кивнул ей в ответ, после чего продолжил:
«И вкладывания всех имеющихся ресурсов в их творческие увлечения и эксперименты – это не бессмысленное следование за вожаками…
Зевс видит на что они способны, еще до момента объединения цепей днк, и выбирает…
исходя из ситуации… кто необходим в данный момент… Но есть одно но, дважды один и тот же олимпиец рожден быть не может, как и клонирование его не принесет подобных результатов»
«По утверждению Зевса», -недовольно добавила Персефона: «Ладно он уже добрался до зоны призрачного леса. Агамемнон, ты берешь на себя управление оленями, и будь пожалуйста поаккуратнее их в этой зоне только два, Гермес на тебе стая волков, Посейдон ты в Полифеме»
Посейдон впервые за всё это время моргнул, также медленно и неохотно, как поднимал руку перед тем как покашлять в кулак в прошлый раз.
…
Сквозь бурелом вечернего леса мчался обрызганный со всех сторон бордовой кровью черный внедорожник, в радиаторную решетку которого намертво впилась острыми черными рогами оторванная по горло бычья голова, в водительскую дверь был воткнут огромный окровавленный двусторонний топор с бриллиантовыми лезвиями, на краю рукояти которого трепетала по ветру метровая рубиновая цепь, на конце которой болталась огромная четырёхпалая оторванная кисть без ногтей с вытатуированным на тыльной части номером -семьсот сорок семь и тремя черепами под каждой из цифр.
«Ебать, не братан, ну ты глянь, как они там распизделись, помнишь, да мы, да вы, а что в итоге. А в итоге – на нахуй и уже восемь кругов за спиной, еще шажок и баю-баю цепи, а потом мы вернемся сюда, но не сразу, конечно, не сразу. Для нас с тобой нужен простор, иначе никак, но им этого не понять никак, хватит тут на подачках сидеть, берешь свою и отстаиваешь, вот это правильно…вот это правильно»
«Цербер, ты же, ты же уверен, да?», – протирая кровь, текущую из сломанного носа, сказал мужчина, сидящий на пассажирском кресле, в одноцветной черной форме с красным черепом обведенным кругом – мишенью на груди, в области сердца, и надписью центральный. Пощупав разбитую голову и нащупав сорванный большой кусок кожи вместе с волосами, он молча взглянул на окровавленную ладонь.
«Да не ссы ты, ща секунду, братан», – Цербер достал из бокового коленного кармана на штанах бело-голубой баллончик: «Во…во… на братан, ща будет легче»
Мужчина в форме взял баллончик, встряхнул его хорошенько и нанес на разбитую голову синий газ, кровь начала быстро сворачиваться, и на скальпированной части головы образовалась молочно-голубая корка. Потом нанес на разбитый нос, и разорванная кожа, тоже покрылась коркой, но кровь из носа течь не переставала: «Ухх… он с обезболом что ли?»
«Хах… и не только, минут пять подожди и станет даже весело», – ответил Цербер.
«Слушай братан, мне всё-таки немного палевно, а что, если тот минотавр не просто пытался напугать?», – нервно проговорил мужчина в форме.
«Бляха, мужик… да не умеют эти твари пиздеть, это всё Персефона тебе пыль в глаза пускала, хорош очковать, она просто понимаешь… она на подкорке просто тебе пыталась и всем прописать, что все под колпаком, а по сути только пугает…», – Цербер быстро и глубоко вдохнул каплю крови, которая хотела сорваться из ноздри, его зрачки на несколько секунд расширились и он продолжил: «Кто они такие вообще, чтобы так поступать с нами?! …Ты знаешь сколько раз она мне пиздела, что только я этажный микрорайон покину, и сразу сдетонирует заряд во мне! …а что в итоге?! Хуй там! Потом пиздела, что Аидов мост из Тар-Тара в Ад не работает…и что?!.. Хуй там тоже! …вот я здесь и жму что есть сил на кушетку газа…пфф…не на того напали, до меня им надо еще чуток… вот сижу с тобой и восьмой круг позади, осталась что?! …Хуйня! …Ща пронесёмся сквозь лес, а там уже братва ждет, они люди серьезные и пиздеть как она не будут, по карте при переходе уже было видно, что кентавры кружат вокруг Адовых стен, просто кому-то надо научиться отпускать не считая, что люди могут кому-то принадлежать, так что не ссы, свой круг ты покинул и не ёбнуло, и сейчас не ёбнет…мы что зря тебя провели на ручном сканере?! …нет в тебе ни грамма взрывчатки… не очкуй, братан!», – сказал грубым низким баритоном Цербер и по-братски похлопал мужчину в форме по плечу, улыбнувшись, и глядя в глаза.