Падение сквозь ветер

– Пока вы сами им не станете, говорить нам не о чем, – оборвал магистра Шуггер. – Я, со своей стороны, убежден, что заниматься магией обычный человек не сможет, сколько его ни натаскивай. Кстати, позвольте вас предупредить, что даже я, не обремененный особой щепетильностью, испытывал неловкость и даже некоторый страх, когда встречался с Мегаллином. В то время, когда он уже начал воображать себя способным дарить и отбирать жизнь по своему усмотрению…

– Но в действительности он не овладел этим даром? – быстро спросил Валлент.

– Если вы пройдете его путь, в чем я сомневаюсь, – неприятно улыбаясь, сказал маг, – то сможете ответить на свой вопрос. А я, как уже говорил вам, не собираюсь выдвигать никаких предположений.

Он вновь склонился над мертвой летучей собакой и отстегнул ее от пластины, вероятно, собираясь расчленить тушку на составляющие.

– Вы пользовались услугами Дессона, чтобы приготовить свою мазь? – собрав в кучу разбегающиеся мысли, поинтересовался магистр. – Или это продукт вашего собственного производства?

– Я консультировался с ним, конечно, – отозвался Шуггер и принялся отделять от тела летучей собаки крылья, действуя при этом крайне осторожно, чтобы не повредить тонкую кожу перепонок. – Все-таки он самый выдающийся наш специалист в такого рода вопросах. Но смешивал компоненты я сам, иначе я просто не смог бы ее использовать, не будучи уверен в качестве смеси. Хотите попробовать? Жаль, летучих мышей больше не осталось…

– Спасибо, предпочитаю не слышать их визг. Значит, у вас теперь настолько тонкий слух, что вы в состоянии слышать через стены?

– Вот уж нет! Кажется, вы не поняли: моя мазь не повышает чувствительность ушей как таковую, она просто позволяет услышать более тонкий звук. Иными словами, если вы не слышите разговор на расстоянии двадцати шагов, то и я не услышу.

– Понятно, – разочарованно протянул Валлент, наблюдая за ловкими движениями рук мага, приступившего к свежеванию тушки. Он не верил Шуггеру. – Кстати, не вы ли изготовили все эти бесчисленные чучела, натыканные в Ордене на каждом шагу? Очень уж вы мастерски снимаете с несчастной собаки шкурку. Ей тоже предстоит красоваться где-нибудь на потолке, в одной из лабораторий?

– Что-то вы много вопросов задаете, господин следователь, – слегка резковато заметил Шуггер. – Прошу вас заметить, что таксидермическое искусство требует полной сосредоточенности, которой вы всячески пытаетесь меня лишить, интересуясь не относящимися к делу вещами. Скажите на милость, чем вам не нравятся мои симпатичные чучела? Я считаю их образцовыми творениями, несущими колоссальную эстетическую нагрузку. Кроме того, сам Мастер лично попросил меня украсить помещения Ордена образцами разнообразных животных. И я был счастлив исполнить его поручение. Легко также сообразить, что я не стал бы отрезать крылья у этого экземпляра, если бы действительно намеревался набить из него чучело. Надеюсь, вы удовлетворитесь таким ответом и оставите наконец меня в покое? – Шуггер выпрямился, сжимая в пухлой руке скальпель, и хмуро смотрел на гостя.

– Если не ошибаюсь, сейчас вы единственный с столице маг – специалист по водной стихии? – Валленту пока удавалось сохранять спокойствие.

– Вы правы, – нетерпеливо проговорил Шуггер.

– Только один, последний вопрос, – сказал Валлент, – и я с удовольствием покину вас. Кого из женщин, кроме Мунны и Халлики, вы встречали в Ордене?

– Не припомню. Кажется, никого, кроме перечисленных вами.

– Странный ответ. Как вам нравится Мунна? Судя по вашему телосложению, вы нуждаетесь в горячих обедах как никто из магов.

– Я ответил на ваш последний вопрос, так что будьте добры удалиться. – Шуггер начинал злиться, и магистр заметил, как жирная шея хозяина лаборатории наливается красным. Кажется, в любой момент он готов был разразиться проклятиями или, того хуже, применить к гостю одно из своих водяных заклинаний.

– Прежде чем уйти, я позволю себе небольшую просьбу, от лица всех горожан. Не могли бы вы почаще смывать нечистоты с улиц?

Но Шуггер не ответил, прикрыв глаза и до белизны в суставах сжимая свой окровавленный скальпель. Валлент церемонно кивнул и поспешил выйти из кабинета.

Глава 12. Вице-консул

Он подобрал оставленные им на ступеньке фолианты и поднялся в лабораторию Мегаллина. С позавчерашнего дня здесь ничего не изменилось, если не считать того, что налет запустения, лежащий на предметах, проявился еще более явственно.

Магистр прошел на рабочее место погибшего мага и сел в кресло у стола, спиной к окну. Разговор с Шуггером подействовал на него неожиданно угнетающе, и он с некоторым страхом раскрыл труд Берттола – потертую книгу в кожаной обложке, составленную из плотных, желтоватых листов бумаги. Чернила, конечно, поблекли, буквицы утратили первоначальный цвет и выглядели серыми, но текст разбирался легко. Валлент стал водить глазам по первой странице, напрягая внимание в попытке понять смысл слов древнего мага. «Вряд ли какой-нибудь другой из оставшихся трех видов магии имеет такой широкий диапазон применения, как магия воздуха, издавна пользующаяся заслуженной популярностью во многих областях человеческих знаний, применяемая как для предсказания погоды, так и для охлаждения собственного тела в жаркий полдень», – написал Берттол в предисловии.

Валлент оторвался от текста и взглянул на шкаф справа от себя, движимый неясным побуждением. С одной из полок на него взирал своим единственным стеклянным глазом набитый опилками филин. Чем-то эта птица очень не нравилась магистру. Как будто отражение сидящего за столом человека, отпечатываясь на полукруглой желтой стекляшке, заменяющей филину глаз, стекает внутрь и растворяется в мертвых внутренностях пернатого тела, оставляя там четкие следы присутствия Валлента в лаборатории.

«Научиться идеально применять даже простые заклинания, имеющие дело с самой переменчивой стихией в мире – воздухом, – нельзя. Но можно к этому стремиться, с каждым разом получая результат, все более напоминающий желаемый, но по-прежнему далекий от совершенного. Важно только помнить, что неграмотное применение заклинания может окончиться для человека, произносящего его, плачевно, о чем свидетельствуют многочисленные случаи травматизма среди стажеров. Имея дело с магией воздуха, надо быть даже более осторожным, как ни парадоксально это прозвучит, чем при оперировании с огнем. И вот почему: воздух настолько текуч, что легко поддается мысленным командам, в отличие от огня, требующего для своего зарождения значительных интеллектуальных, я бы даже сказал, мышечно-интеллектуальных усилий. Следовательно, времени для нейтрализации неверно сформулированного «воздушного» заклятия практически не остается».

Предисловие продолжалось в том же духе еще несколько страниц, на протяжении которых Валлент освежил свою память в области магии воздуха и даже узнал несколько новых для себя малозначительных деталей, связанных с пограничной, то есть переходной между уровнями магией. Первая глава, просмотренная магистром, не дала ему понимания того, по какой причине именно этот труд был выбран Мегаллином в качестве одного из ключевых для построения своей методики. Может быть, дальнейшее изложение и углубилось бы в более тонкие сферы магии воздуха, но на голодный желудок материал усваивался плохо. Валлент выглянул в окно и по расположению теней вычислил, что полдень миновал почти час назад. Вскоре единственный удар колокола подтвердил его предположение. Небо по-прежнему блистало глубокой синевой, но в здании Ордена магов сохранялась приятная прохлада.

Сунув фолианты в ящик стола, магистр отправился домой.

Там он слегка подкрепился и надел соответствующий случаю торжественный наряд, – вязаную шелковую майку, поверх нее длинную темно-сливовую джеллабу, а на ноги серые кожаные брюки и короткие сапоги из мягкой юфти. К четырем часам пополудни он вернулся в Орден и застал возле лаборатории Бессета. Юноша уважительно оглядел Валлента:

– Люблю старомодные костюмы, они такие практичные! Ни дождь им не страшен, ни ветер. Один у них недостаток – жарковато в такую погоду.