Падение Света

Аномандер кивает. — Легион Урусандера готов наступать. — Он осматривает вражеские ряды и задает самый опасный вопрос: — Как поживает Мать Тьма?

Похоже, Драконус дрогнул от простого вопроса. — Она отвергает меня. Боюсь, она проникла в мои мысли и наши отношения ранены.

— Смертельно?

— Не могу сказать? Ты был бы доволен?

Аномандер качает головой. — Нет, вовсе нет, Драконус.

Проходят немногие мгновения, армии медлят, небо теряет волю и дождь затихает. Странное изможденное безмолвие овладевает закатом. И Драконус говорит: — Я смогу исправить.

Что-то мелькает на лице Аномандера — словно ему дали пощечину — но он кивает. — Драконус, я могу назвать это лишь любовью. И великим мужеством.

— Я всё исправлю, — повторяет Драконус.

— Так примите командование флангом, сир. Айвис и Сильхас ждут.

— Я поведу своих клинков, — говорит Драконус. — Вашему брату оставлю его отряд.

— Как пожелаете.

— Аномандер?

— Да?

— Мы не сдадимся.

— Да, Драконус, я и не думал.

— Она увидит, верно?

Аномандер молчит.

Драконус проводит рукой по лицу и добавляет: — Дело в вашем брате, Сильхасе Руине.

— Драконус?

— Я мчался сюда, друг, гадая, не захватили ли вы моих домовых клинков. Не отняли ли их у меня.

— А, понимаю. А если бы?..

— Я поговорю с Айвисом. Аномандер, я решил не верить.

— Спасибо.

— Ваш брат…

— Позже, может быть? — говорит Аномандер крайне решительным тоном.

Драконус еще миг всматривается в друга, лицо каменеет в некоей покорности судьбе — и отворачивается, идет к взмыленному коню. Садится в седло и скачет на левый фланг, к своим дом-клинкам и Айвису».

Райз Херат вздрогнул, моргнул, протирая глаза. Кратчайшая пауза, и звуки битвы вернулись — скрипучий диссонанс почерневшей бронзы и белесого мрамора, статуй, плененных безнадежной войной. «Жалкая плоть подводит доспехи и гневные клинки Хастов. Пленники, преступники умирают во имя отвергнувшей их цивилизации. Им не удалось процвести, и теперь они гибнут десятками.

Айвис падает, защищая господина. Сильхас бушует, рыдая, меч хлещет всех осмелившихся подойти близко. Лорд Аномандер покрыт кровью. Он прорубил себе дорогу, но видит неминуемый исход побоища. И уходит с поля, карабкаясь по глинистой грязи склона. На гребне показывается знамя Тисте Андиев. Он подходит к юноше, его держащему. Бережно берет высокий трепещущий шест из рук…

А Драконус? Его нигде не видно. Тела не найдут.

Нелегко убить Азатеная».

Херат поднес руки к лицу, погружая жуткую сцену в благословенную темноту. «И это сделали мы. Эмрал и я… Побери нас Бездна».

Знамя накренилось и упало.

«Конец. Все кончено».

Закричав, он ушел из Комнаты Стыда, шатаясь и сталкиваясь со статуями, не отрывая карающих ладоней от глаз. Не раз он падал и неистово вскакивал. Потеряв ориентацию, покрывшись синяками и ссадинами, он шел дальше — только чтобы оказаться заблудившимся среди великанских фигур.

Они толпились вокруг. Тянули руки, уже замаранные его кровью. Визжа, он пригибался и брел… брел…

Комнату оглашали стоны. Наконец, тысяча голосов завыла от боли и горя.

Повторяя имя одного мужа.

* * *

— Она готова к встрече.

Верховная жрица Эмрал Ланир неуверенно подняла глаза, увидев в дверях Гриззина Фарла. Поднесла к губам мундштук и в очередной раз затянулась дымом. Наполнила легкие, чувствуя знакомый укус, и потрясение сменилось тихим удовольствием. Нахмурилась, качая головой в ответ бородатому здоровяку. — Простите, сир?.. Кто готов к встрече?

Почти смущенно Гриззин Фарл вошел в покои. — Мать Тьма. Ваша богиня. — Он помедлил и пожал плечами. — Раненое сердце сжимается, как кулак. Она увидит вас, а вы увидите ее. Вне темноты, явление из плоти, крови и, вероятно, слез.

Ланир испустила струю дыма и фыркнула: — Малость поздновато.

— Такое легко не проходит, Верховная Жрица. Даже для богини.

Ланир далеко не сразу отбросила трубку и встала. — Пришли вести от Тарна?

— Еще нет.

Видя его колебания, она склонила голову к плечу. — Давайте. У вас ведь есть свои… способы.

Он вздохнул. — Лорд Аномандер бросил знамя. Битва окончена. Торжествующие Лиосан приближаются к городу. Много убитых. Хотя, — добавил он, — могло быть и хуже.

Она села, вся сила ушла из ног. Дрожащая рука искала трубку. — А… Драконус?

— Пропал.

— Не погиб?

Гриззин Фарл отвел глаза. — Думаю, пропал — подходящее слово.

— Мать Тьма знает?

— Узнала некое время назад. Да.

Ланир коптила потолок, рассматривая Азатеная сквозь кольца дыма. — Теперь она желает видеть главную служительницу.

— Да.

— Зачем?

— Думаю — предположил он, — нужно готовиться. Грядет свадьба, верно?

Она тут же вскочила, оправляя платье. — Ведите, Азатенай.

Путь был недолгим. Они не обменялись и словом, пока не пришли к Палате Ночи.

* * *

Хирург Прок оперся о раму окна, ладонью правой руки плавя лед на тонком пузырчатом стекле. — Флаг на башне приспущен, — сказал он. — Поражение. Сдача. Оккупация. Но, — добавил он, обернувшись к Сорке, — они чужаки лишь по обычаям, и вскоре все размоется. Предвижу соединение и могу лишь гадать, какое племя родит сей союз. — Он поднял фляжку, глотнув спирта.

Сорка огляделась, подошла к плюшевому креслу и тяжело уселась в него. — Берегитесь факела, дыхнете — и вспыхнет.

— Если мои речи рождают пламя, то весьма вялое.

Она достала железную иглу и начала прочищать трубку.

Прок поглядел на дверь, через которую недавно ушла леди Сендалат с дочерью, спеша на судьбоносную встречу с сыном. Он слышал, что в Цитадели есть два заложника: девочка, почти одичавшая от плохого присмотра, и Орфанталь. Незаконный сын Сендалат. — Я отлично выпил, — признал он, кивая. — Но тупое облегчение кажется пародией на чувство. Сердце еще стучит, но не готово порваться. Скорее я слышу отдаленный плач. Вот сомнительные дары пьянства.