Падение в песок

Глава 3

Разумеется, мы были подавлены. Нам было противно от одной мысли, что среди нас была гниль. Весь взвод был не в духе, но прибывшая почта смогла немного поднять нам настроение. Я почти не удивился, когда снова получил аккуратный конверт из Мэна.

– Сукин ты сын, Денни, – беззлобно ругнулся я, отрывая край. – Черт знает, что ты там ему написал.

Я быстро пробежал взглядом по неровным строчкам. Красивая мама, умерший отец, иракцы, оружие (куда без него), любит читать. Будто я получил письмо от самого себя в возрасте 15 лет. Я хмыкнул и спрятал письмо в нагрудной карман.

– От кого послание?– пропел Жаворонок, плюхаясь рядом со мной на ведро, служившее импровизированным стулом.

– От твоей мамаши, – по привычке ответил я. – Слушай, парень, у тебя никто вроде и не спрашивал, так что я буду первым: какого черта ты здесь забыл? В смысле, ты же того…ты же по-хорошему чокнутый. Горланишь песни, делаешь по утрам ебаную йогу. Серьезно, чел? Морской пехотинец-йог? Может, ты заделаешь всех тюрбанщиков вегетарианцами, и мы выиграем войну без потерь и применения силы?

Жаворонок сидел неподвижно, словно диковинный истукан, вырезанный из песка и камня. Он прикрыл глаза, и сквозь его веки виднелось розоватое свечение. «Вот где рождается «розовая мгла», с внезапным страхом подумал я, «В глазах солдата. А потом он взглянет на тебя, и эта мгла окажется в тебе». Неожиданно сидящий рядом морпех широко распахнул глаза, и в них отразилось голубое небо:

– Мою девушку изнасиловали, и она до сих пор проходит реабилитацию в клинике. Они называют это медицинским центром, а я скажу – это просто гребаный дурдом. Она часами пялится в стену, рвет на себе волосы и плачет. Я не мог ничего для нее сделать – может, смогу сделать что-то хотя бы для страны? А твоему отправителю я бы ответил. Мы можем хоть завтра сдохнуть, упав жопой на ядовитый кактус. Пусть о тебе останется хоть какая-то память. Мертвые писем не пишут.

Он легко, будто вспорхнув, поднялся на ноги, похлопал меня по плечу и удалился. Через некоторое время я последовал за ним, в казарму, где выпросил у ухмыляющегося Денни ручку с бумагой и сел писать ответ пятнадцатилетнему мальчику из штата Мэн.

***

Начиная с 8 лет, Адриана мучили кошмары.

Они отличались разнообразием, но заканчивались одинаково: мальчика проглатывала бездна. Он падал, убегал, прятался, но в конце огромный злобный сгусток темноты настигал его и заглатывал, а потом Адриан просыпался весь в поту. Он почему-то не кричал, так что его матери порой удавалось выспаться, хотя она почти всегда безошибочно чувствовала, когда нужно зайти в спальню сына и проверить, как он там. Она заставала его сидящим у окна, будто он высматривал кого-то, кто вот-вот вернется домой. Она сама хотела бы сидеть у окна, смотреть в него и ждать, когда из-за поворота покажется знакомая фигура, но наступало утро, у нее были дела, и эти мысли исчезали до очередной ночи.

Адриан проснулся довольно рано, на часах еще не было девяти. Была суббота, в доме стояла тишина. Сабина уехала по работе, и Адриан был совсем один.

Он спустился на кухню, приготовил себе завтрак и включил телевизор. Сегодня он подрабатывал в кафе «Айс Файв», его смена начиналась только в 10 утра, а само кафе было в пяти минутах ходьбы от дома. Свободного времени было много.

После завтрака Адриан привел в порядок свою комнату, зашел в магазин комиксов за пополнением своей коллекции, а ближе к десяти одел форму и вышел на работу.

Кафе было довольно старым, и работники в нем сменялись редко. Адриан работал там уже год, подрабатывая по выходным. В его обязанности входило делать кофе, наполнять вафельные рожки мороженым и помогать с мойкой посуды и подносов. Не работа мечты, но к концу года он сам купил себе велосипед.

Колокольчик на двери звякнул, когда он зашел в кафе. Адриан кивнул всегда хмурому уборщику, поздоровался с управляющим и стал за прилавок. По субботам обычно был наплыв посетителей.

Ближе к двум часам дня, когда голова у Адриана шла кругом от сотни заказов, плачущих детей, к которых упало мороженое, ругани родителей, которые уронили мороженое ребенка, и смеха многочисленных школьников, которые наводнили «Айс Файв», из всеобщего гула он выловил знакомый мелодичный голос:

– Латте и «Банана сплит», пожалуйста.

Он поднял глаза и встретился глазами с застенчивой улыбкой Бетани. Эта девочка училась в его школе в параллельном классе, отлично успевала по всем предметам и выступала на соревнованиях по гимнастике от лица школы. Адриан был уверен, что в число ее фаворитов явно не входили продавцы мороженого в нелепых кепках.

Весь его опыт общения с девчонками сводился к одному не совсем удачному свиданию в седьмом классе и к поцелую в щеку от соседской девочки, которая наградила его вниманием после того, как он поймал ее убежавшего кролика. Правда, после поцелуя она, хихикая, сразу же набрала своему дружку-старшекласснику и начала свой рассказ о том, как «стремный парень по соседству» словил ее драгоценного питомца. Адриан и так знал, что девочки, свидания и поцелуи – это не для него. У него не было копны черных волос, как у главного нападающего их школьной команды, он не мог похвастаться огромными мускулами и не играл на ударных или бас-гитаре. Просто обычный парень, который любит читать. Скука.

– Эй, Бет, – вежливо улыбнулся он, – сейчас все сделаю.

– А, привет, – она на мгновение оторвалась от своей книги. – Спасибо.

Когда он поставил перед ней заказ, она снова улыбнулась ему:

– Круто, что ты подрабатываешь, – сказала она, протягивая ему деньги. – Это здорово.

– Правда? – искренне удивился он.

– Ну да, – она пожала плечами.– По крайней мере, ты не клянчишь у родителей деньги на новую Sega.

И, хихикая, она отошла к столику, где ее ждала стайка подруг.

«Да, Бет, это здорово. Но, пригласи я тебя на свидание, ты бы все равно выбрала меня, а не парня с машиной, пусть и родительской? Я не думаю. Хотя, может, мне и стоит попробовать.»

После конца смены Адриан всегда проезжал по району на велосипеде. Осень выдалась теплой, и ему нравилось слушать шелест листьев под колесами. Раньше, когда ему было лет 6 или 7, его отец катался с ним. Отец нарочно не ехал слишком быстро, а если Адриану удавалось обогнать его, отец хватался за сердце и кричал: «Притормози, гонщик, я не успеваю за тобой!»

Его отец все обращал в шутку. Даже если Сабина злилась на него, он изображал обморок, картинно закатывая глаза и медленно оседая на пол. Адриан хихикал, Сабина еще больше кипятилась, а его отец, уже лежа на полу, открывал один глаз, громко шептал «Я почти умер» и опять закрывал его. Потом он начинал щекотать ноги жены, и она уже не могла сердиться на него, а Адриан наваливался сверху и тоже начинал хохотать.

В последний раз он лежал вместе с отцом в больнице, под гул и писк многочисленных машин.

– Опухоль мозга, а? Ну и черт с ней. Ты же молодец и будешь приглядывать за мамой?

Адриан прячет лицо на груди отца, а тот неловко гладит его дрожащей рукой по волосам.

– Эй, дружище, – тихо зовет его отец в последний раз, – главное в этой жизни – никогда не киснуть, понял? Делай все, что тебе нравится, и плюй на остальных. Хотя, если ты вдруг решишь пойти в балет, на небесах мне придется сказать, что я умер от огорчения, а не от рака, понял?

Адриан тихо смеется сквозь слезы. Его папа даже уходил с улыбкой.