Падение Вавилона

– Оставайся в этом районе, выше не лезь. Я пойду вперед и выдам тебе картинку. Дальше – по ситуации, прием подтверди.

– Сэр, да я…

– Шестьдесят второй, подтверди! – громким, раздраженным голосом запросил бригадный генерал.

– Вас понял, сэр. Жду картинку.

– Вот так…

Генерал еще раз сверился с картой.

– Стрелок, мы идем вперед. Не стрелять без команды, веди наблюдение.

– Принято.

Генерал любил находиться в небе и любил именно вертолеты, потому что вертолет давал тебе такую степень свободы, какую не давал ни один другой летательный аппарат. Тот же F18 летает быстро, чертовски быстро – но он летает так быстро, что ты не успеваешь понять, что происходит на земле. F18 – это всего лишь сверхбыстрая платформа для доставки к цели управляемых бомб, ты жмешь на педаль и летишь так, что задница дымится, а где-то под тобой хорошие парни наводят бомбы лазером. АС-130, ударный самолет – чертовски хорошая, универсальная штука, но если в эту корову кто-нибудь успеет прицелиться с земли, то промахнуться будет крайне сложно. Им пока везло, что они не нарвались на врага с настоящей, хорошей системой ПВО – иначе бы им вломили по первое число. А вот вертолет, особенно такой, как «Апач» – это продолжение тебя самого. Это жесткая трехмерная игра на выживание… точнее ты имеешь три степени свободы, а противник – две, но это только до тех пор, пока он не выпустил по тебе ракету. На «Апаче» ты можешь наносить удары ракетами Hellfire с расстояния в несколько километров, а можешь подкрадываться к позиции противника осторожно и неторопливо, прикрываясь складками местности и выставив наружу только радар, чтобы в нужный момент, выскочив из-за складок местности, расстрелять противника в упор и унести ноги. Можно висеть в ночи, подобно летучей мыши, ожидая, пока в поле зрения появится та самая машина, в которой будет террорист, приговоренный приказом американского командования. Вертолет легче сбить, чем самолет, и это делает игру честнее – но в умелых руках, таких как его руки, вертолет смертельное оружие, способное наделать много, очень много бед.

Аккуратно педалируя и почти не трогая ручку, генерал перемещался вдоль склона, ища нужное место.

– Пилот, тебе не кажется, что нам вот-вот поджарят задницу?

– Сол, заткнись! – сказал генерал, грубо нарушая дисциплину обмена в эфире.

Та-ак… Еще… Вот так…

Едва не царапая шасси гребень вершины, вертолет перевалил через хребет. Там был еще один, а за ним – дорога.

– Чисто! – сказал стрелок, который отвечал за наблюдение, когда не занимался поражением целей.

Ракетчиков нет. Без ракетчиков жизнь была бы намного проще…

А вон там, кажется, можно и примоститься для наблюдения. Самое то место.

Генерал снова принялся за педали, буквально по метрам перемещая вертолет.

– Стрелок, готовность!

– Понял, перехожу в режим обнаружения.

Дальше шла долина. Долина реки Кабул, неоднократно зачищенная зеленка, и все равно здесь никогда не было спокойно. По краям дороги встречается подбитая техника, еще с двенадцатого года. Черт, здесь надо собирать металлолом… да, бизнес по сбору металлолома здесь обречен на успех.

– Немного левее… есть! Матерь Божья…

Генерал, нарушая правила, по которым, несмотря на то что после модернизации кокпиты стрелка и пилота вертолета абсолютно идентичны и члены экипажа могут поменять роли, даже в полете одновременно исполнять одну и ту же роль запрещено, – вывел на экран картинку, которую давал радар, – и обомлел…

По долине шла техника. Много техники, настолько много, что становилось просто не по себе. И это была не американская техника. Судя по всему – это было что-то вроде американских бригад «Страйкер», самая разная техника на едином шасси, но это были отнюдь не «Страйкеры». Восьмиколесные машины с твердыми, словно рубленными топором формами, на многих из них были большие башни. Генерал сумел опознать машину – самоходный миномет, башенный, а не как у них, похожий на русский, сто двадцать миллиметров, не меньше. Вот ракетная система залпового огня, похожая на «Град», какие были в Ираке, – но эта на том же восьмиколесном шасси. Вот… похоже, что кто-то поставил на это шасси танковую пушку, но не сто пять миллиметров, как на «Страйкер», а полноценную танковую башню, сто двадцать или сто двадцать пять миллиметров, настоящий истребитель танков получился, как итальянский «Чентауро». Их машина поддержки на базе «Страйкера» не пробьет танковую броню современного танка… а этот может пробить, вон какая пушка здоровая. А вон та дрянь, похоже, по их душу, похоже на Зулу-Сьерра-Униформа три-ноль [29] , машина, которая растерзает тебя в одно мгновение, стоит только зазеваться.

29

ЗСУ-30, она же «Тунгуска». Смертельно опасная для любого вертолета машина.

И грузовики. Один за другим грузовики, непривычной формы, не светло-песочного, а более темного, почти бурого цвета. В пятнах.

Господи, да сколько же их.

– Шестьдесят второй картинку получил, – почему-то шепотом доложил Сол.

– Разбираем цели, – так же шепотом ответил генерал, – делаем за один проход. Особое внимание – на ЗСУ.

Преимуществом американского «Апача» последней модернизации было то, что он мог одновременно вести больше двух десятков целей, принимая их на автоматическое сопровождение и выбирая наиболее опасные. А также согласовывать действия с другими вертолетами группы, чтобы несколько вертолетов не стали работать по одной цели. Если бы здесь была их эскадрилья в полном составе, они бы сделали из этой дороги нечто подобное кувейтской дороге смерти [30] . Но даже они двое покажут этим… кто в доме хозяин.

30

Когда иракцы побежали из Кувейта, на дороге их встретили американские штурмовики и проутюжили их так, что число погибших потом так и не подсчитали. До сих пор идут споры о военной целесообразности этой акции.

Генерал запросил на свой экран картинку с TADS, позволяющую увидеть пломбы в зубах человека на расстоянии в милю, дал две трети от максимального увеличения – и вздрогнул. На экране в светло-синем освещении медленно плыла звезда на одном из бронетранспортеров.

Красная звезда.

Генералу показалось, что он сходит с ума. Ведь они разрушили Советский Союз, ведь так? Они его разрушили, победили без боя, разве нет? Его нет и нет красной звезды, и никто не имеет права ее рисовать. Мы же все уничтожили, все, мы были на Украине, СССР нет и не будет! Это мы победили, разве не так?

Тогда откуда колонна бронетехники с красными звездами?

Генерал даже не подумал о том, что это может быть китайская техника. Потом, вспоминая об этом, он скажет, что даже на мгновение не усомнился, что русские решили им отомстить, СССР воскрес. Так силен был страх перед этой страной, даже мертвой.

В соседней кабине стрелок переключил кнопку управления огнем на R-ракеты. Восемь Хеллфайров ждали своего часа.

– Готово, – негромко сказал Стрелок, – цели разобраны. Включен режим прицеливания, есть автосопровождение.

– Бьем, потом работай ракетами. Бей по всему, что шевелится, второй проход нам сделать не дадут.

– Есть.

Колонна боевой техники плыла на экране, вот только на многих машинах были отметки системы прицеливания – разные в зависимости от степени опасности.

– Три-два-один – пошел!

Бригадный генерал дал двигателям чрезвычайную мощность и дал ручку от себя.

Удар двух американских боевых вертолетов по колонне китайской техники, плохо прикрытой с воздуха, был страшен – потом подсчитают, что эти два американских вертолета обеспечат группировке вторжения пятую часть потерь за весь первый день Третьей мировой войны.

Показавшись над гребнем, вертолет на мгновение замер и дал залп ракетами. Разом – всеми управляемыми ракетами по наиболее опасным целям, сгустки огня один за другим срывались с направляющих, уходили в сторону колонны и разрывались огненными шарами, ракеты были предназначены для борьбы с танками, бронетранспортер для них был все равно что спичечная коробка. Еще не успела последняя ракета достичь цели, как генерал бросил вертолет вперед со снижением, прижимаясь к склону, чтобы не быть столь заметным, и педалями бросая вертолет то влево, то вправо. Со стороны это казалось пританцовыванием боксера на ринге.

Вертолет окутался дымом, одна за другой ракеты калибра 2,75 дюйма уходили в колонну, щедро разбрасывая смерть. Вертолет вихрем несся над колонной, над вспухающими облаками разрывов – и каждая ракета попадала в цель, потому что промахнуться было невозможно…

– Маневр отхода!

Что-то пронеслось совсем рядом с кабиной – генерал не понял, что это. Только принял ручку на себя, нажал на педаль, разворачивая вертолет, чтобы нырнуть вон в тот прогал между горами…

На самом деле прикрытие у колонны было, вот только прикрытие хреновое. Пакистанское. Сама пакистанская армия была слабой, способной только маршировать на парадах, устраивать перевороты да воевать против собственного народа, как она делала это в восемьдесят пятом, огнем и мечом подавляя восстание племен Африди и Шинвари в пограничной зоне. Три серьезные войны – все с Индией – она проиграла, проиграла с территориальными потерями, и во вторую войну, если бы не вмешались американцы, вполне возможно, что Пакистана не стало бы вообще. Одни генералы торговали наркотиками, другие устраивали гаремы из мальчиков, все вместе брали взятки и поддерживали Талибан, явно или тайно. Вся эта трусость и никчемность передавалась вниз, и офицеры, те, от которых зависит боеспособность армии, могли просто забить на приказ, имитировать его выполнение, на самом же деле просто где-то отсиживаться. Вот так и поступил капитан Сабави, командир звена из двух вертолетов «Кобра» пакистанских ВВС, который должен был прикрывать колонну, движущуюся в сторону Джей-Бада. Он ее и прикрывал… находясь в пяти километрах от нее и намного выше, чем стоило бы. Американских самолетов он не боялся – в конце концов, своих (не только пакистанских, но и китайских) намного больше.

Так он не спеша продвигался в глубь Афганистана, ничего толком не видя из-за облака пыли, поднимаемого колонной, и только когда американские вертолеты отстреляли большую часть боезапаса, понял, что происходит что-то не то.

– Зульфикар [31]– сорок один, это ведущий Зульфикара, ты видишь, что происходит с колонной, прием?

– Никак нет, Зульфикар.

– Так продвинься вперед и выясни это!

То, что при этом нарушится строй и порядок прикрытия – капитана не особо волновало, самое главное – что вперед пойдет не он сам.

31

Меч Аллаха.