Падение во грех

Он просыпается по утрам. Он чувствует холод моей кожи, когда убирает прядь с моего лица. Он может чувствовать боль, которой никогда не позволит себе поддаться… он может чувствовать и радость в такие мгновения, когда мы вот так вот собираемся вместе… когда мы пьём вино и разговариваем за столом….

Он может чувствовать и счастье, безграничную, вечную страсть… таково его стремление, его одержимость Мечтой.

Айон разрушил жизни многих. Но никогда не мстил и не ненавидел. Его врагом была лишь Система… если на его пути оказывались жертвы, он шёл вперёд, не останавливаясь… шёл по трупам… но никогда не уничтожал что-то просто так… никогда не стремился к тому, чтобы кого-то уничтожить из мести или из ненависти… он уничтожал только ради своей Мечты….

Интересно, понимают ли другие, что у Айона тоже есть жизнь?

Мы сидим за столом. Я пью настойку из трав, Мехен с Айоном пьют красное вино. Боль всегда живёт в моём сердце, но сейчас она где-то далеко от меня… проклятые всем миром… многие нас ненавидят… многие мечтают уничтожить нас, и никогда не примут нас… не поймут….

Но мы можем вот так вот сидеть вместе, смеяться и разговаривать. Можем жить… можем мечтать.

Мы живые. И тоже чувствуем боль. Хотя многие просто неспособны в это поверить….

Я смотрю на вечно гордого, спокойного Айона. А затем перевожу взгляд на Мехена….

Последнее время не узнаю его….

В голубых глазах исчез прежний холод. Мой учитель ведёт себя оживлённо, энергично, забавно… даже сложно поверить что это всё тот же прежний Мехен….

Быть может… он обрёл что-то, чего ждал так давно? Тех, с кем может поговорить даже он, кто знает слишком много?

Словно в подтверждение моих мыслей, Мехен опускает бокал и задумчиво глядит на нас.

– Когда я смотрю на вас, я верю, что у этого почти мёртвого мира ещё есть будущее, – произносит мой учитель.

Я улыбаюсь. Так странно… почти все другие считают нас проклятием для этого мира… считают, что мы способны сеять лишь разрушение….

А ведь для некоторых мы, всё-таки являемся единственной надеждой… надеждой на то, что можно будет жить, а не умирать медленной смертью….

– Когда рухнет прежний порядок, что сковал всё вокруг, родится новый мир, – медленно произносит Айон, выпив глоток вина.

Мехен усмехается, и дотрагивается до наших рук, соединяя их.

– Я всегда знал, что вы друг другу подойдёте, – произносит заклинатель. – Знал, что вы отлично поладите.

Я сощуриваю глаза и внимательно смотрю на Мехена.

– Может, вы мне теперь расскажите, откуда знаете друг друга? – проговорила я.

Мехен усмехнулся, выпрямляясь. На мгновение холод вновь вернулся в его глаза.

– Ну что ж… – проговорил мой учитель. – В своё время я и моя младшая сестра нашли демона на берегу моря… это был он. Грешник Айон.

Айон чуть усмехнулся краем губ, и глянул на меня.

– Мехен – брат Марилены, – коротко проговорил он, выпив глоток из своего бокала.

Я поражённо вскинула голову, переводя взгляд с заклинателя на демона.

– Что? Неужели? Так вот почему… – выдала я абсолютный набор слов.

Мехен положил руки на стол, сцепив их.

– Поэтому я и смог так легко забрать Эдельвейс… поэтому я и знаю Айона давно… – проговорил он. – Мою сестру отправили в исправительную школу, когда обнаружили его… мне же удалось скрыться… Айон… – Мехен внимательно посмотрел на Грешника. – Ты о многом говорил мне тогда, на берегу моря… кое-что я понять смог. И с тех пор многое узнавал… не подчинялся правилам… меня устраивала такая жизнь, в уединении… но я всегда готов помочь твоей свободе….

Айон кивнул, и ответил Мехену таким же пронзительным взглядом.

– Помощь мне никогда не помешает, – проговорил демон.

Я всё ещё глядела на них, поражённая всем, что узнала.

– Ты помнил его всё это время? – спросила я у Айона.

Тот покачал головой.

– Память о тех событиях ещё не совсем восстановилась, – сказал Грешник. – Но кое-что я вспомнил… да и Марилена в тюрьме напомнила мне эту историю… я узнал тебя, Мехен, в первую нашу встречу. Хотя полностью не был уверен, дальнейшие события лишь подтвердили мои догадки.

Я вновь перевела взгляд на своего учителя.

– Марилена… ты часто с ней виделся? – спросила я его.

Мехен усмехнулся.

– Конечно, нет, – проговорил он, отпивая ещё немного вина. – Тот путь, который выбрала моя сестрёнка… не очень-то нравился мне. Как и ей мой, впрочем. Однако она, при всём её мнении о необходимости тюремных методов, всё-таки не могла засадить за решётку своего брата. К тому же, я знал, как ею манипулировать. Потому и смог забрать Эдельвейс.

Я опустила голову, и сжала кулаки, тяжёло вздохнув.

– Эдельвейс была единственной Пробуждённой, о которой мы знали… – проговорила я. – Напрасно она решила умереть….

Айон чуть искоса глянул на меня.

– В любом случае, мы ещё успеем придумать, что делать, – сказал он. – Мы отыщем других Пробуждённых… нити судьбы сами приведут их. Те, кто мыслит схоже, рано или поздно встретятся. Со временем мы исполним всё, к чему стремились.

Я невольно прижала руку к сердцу. В душу закрался страх. Время… есть ли оно у меня?

Сегодня мне двадцать лет… но я заключила контракт… сколько ещё вздохов мне предстоит сделать?

Увижу ли я нашу победу?

Мехен чуть усмехнулся и отодвинулся от стола прямо на стуле.

– Кажется, ты, Ева, год назад сделала нечто большее, чем думала, – проговорил он.

– Что ты имеешь ввиду? – я удивлённо подняла глаза на учителя.

Мехен снова усмехнулся.

– Резонанс в астральном потоке, что ты вызвала… он просто так не исчез, – сказал он. – Ты пробудила… немногих, и сейчас они пытаются скрыть свои мысли от рабов Системы… но… резонанс продолжает действовать на тех, кто способен пробудится… в частности, на младенцев… так что, – Мехен пристально на меня глянул. – Почти все, кто теперь родится… будут пробуждены, и со временем осознав свои мысли, бросят вызов Системе.

Я ахнула, прижав ладони ко рту. Мы с Айоном обменялись взглядами. На наших лицах было написано торжество.

– Это огромный шаг к нашей победе, – проговорил Грешник, выпив ещё один глоток из бокала.

Я кивнула, прижав руки к сердцу.

Сердцу, которому, возможно, осталось сделать совсем мало ударов… но… какое это имеет значения?

Я смогла кое-что осознать.

Неважно, умру я или нет… неважно, успею ли я увидеть нашу победу….

Главное, что она всё-таки случится.