Падре Агостино

Изидоро быль отличный, только черезчуръ уже вспыльчивый малый, водовозъ имвшій несчастіе спьяну подраться въ таверн изъ-за какой-то двченки и зарзать своего товарища.

— Теперь въ квартир у padre не пройти отъ простого народа — вс къ нему кто за совтомъ, кто за помощью. И онъ со всми бесдуетъ, никому нтъ отказа… Онъ могъ бы разбогатть отъ своихъ проповдей — ему платятъ, какъ тенору, а у него никогда ни гроша нтъ? зато ни одинъ бднякъ не уйдетъ отъ него безъ подаянія.

На другой день я, вызжая изъ Флоренціи, встртилъ Padre Agostino на людной Via Calzaiuol съ однимъ изъ Tortogna — членомъ важнйшей флорентийской фамиліи нобилей… Какой-то носильщикъ вжливо поклонился патеру и остался съ непокрытой головой, т. е. сдлалъ знакъ что желаетъ говорить.

Монтефельтро остановился, и между ними завязался живой и фамильярный разговоръ Тортонья терпливо дожидался. Фаэтонъ мой повернулъ на Palazzo Vecchio, и интересная группа исчезла изъ моихъ глазъ. Такъ Агостино и остался въ моей памяти — между аристократомъ и оборванцемъ какъ истый представитель религіи Того. Чье ученіе пыталось сблизить между собою во имя любви и грядущаго классы, разъединенные правомъ и исторіей прошлаго.

1888.