Падшие ангелы в погонах

И вот — последние мили. Все восемнадцать транспортов с грузами, которые могут спасти Мальту, благополучно дошли до цели, и заходят в порт Валетты к спешно для них освобожденным причалам. Выгрузка начнется незамедлительно. Вместе с транспортами остаются четыре эсминца и крейсера «Кент» и «Девоншир». Базируясь на Мальту, эти два хоть и устаревших, но еще сильных охотника могут создать итальянцам большие проблемы для их африканских конвоев уже одним фактом своего присутствия, вынуждая задействовать для охраны конвоев большие силы. Остальные корабли охранения сразу же уйдут обратно в Гибралтар, чтобы не искушать судьбу, слишком долго оставаясь на одном месте совсем рядом с итальянскими аэродромами на Сицилии, от которой всего двадцать минут лету.

Когда все, кто должен был остаться на Мальте, оказались внутри акватории порта, адмирал Сифрет облегченно вздохнул. Его задача выполнена, причем выполнена блестяще. Конвой без потерь дошел до Мальты. Теперь предстоит путь назад, полный опасностей. Но теперь все же будет гораздо проще — можно не отвлекаться на охрану «купцов», подстраиваясь под их «парадный» ход в четырнадцать узлов. Сейчас единственным «тормозом» для соединения «М», как назывались корабли охранения конвоя, будет старый авианосец «Фьюриес». Больше двадцати узлов этому старичку, поврежденному при налете немецкой авиации у Лофотенских островов, вряд ли выжать. Его и выбрали-то с расчетом на переход в один конец, ибо никто не надеялся, что он уцелеет. И его единственной задачей было доставить «Харрикейны» на такое расстояние до Мальты, чтобы они самостоятельно могли долететь до мальтийского аэродрома. А в результате получилось то, что получилось. Как знать, возможно удастся еще и спасти ветерана, приведя его обратно в Гибралтар.

Обменявшись прощальными депешами с Валеттой, и доложив в Адмиралтейство об успешном завершении операции «Монумент», адмирал Сифрет отдал приказ следовать в Гибралтар. Вскоре соединение «М» скрылось за горизонтом. Противник за все время так и не появился. За исключением итальянских самолетов, которые наблюдали издалека за происходящими на рейде Валетты событиями, но не делали никаких попыток приблизиться. Море же оставалось пустынным. Вокруг не было ни одного итальянского военного корабля.

То, что игры в поддавки закончились, адмирал Сифрет понял рано утром на следующий день. От самой Мальты соединение «М» шло максимально возможным ходом, подстраиваясь под «Фьюриес», и за ночь успело уйти довольно далеко от Сицилии. Итальянские самолеты исчезли. Возможно, просто потеряли эскадру в темноте. Но оставалась опасность встречи с подводными лодками, хотя попасть им по быстроходным военным кораблям, идущим противолодочным зигзагом, было довольно трудно. Во всяком случае, все на это надеялись. Единственной наиболее уязвимой целью был старый авианосец «Фьюриес», который, ради сохранения более высокого эскадренного хода, был вынужден идти не противолодочным зигзагом, а прямым курсом, выжимая из своих машин все возможное. Но, ко всеобщему удивлению, жертвой атаки подводной лодки стал не он, а линкор «Бархам», под кормой которого произошел взрыв торпеды, уничтоживший оба правых винта. Ход корабля сразу резко упал до двенадцати узлов, но управляемость он сохранил. Все остальные корабли увеличили ход и поспешили выйти из опасного района, оставив возле поврежденного линкора четыре эсминца. Которые, как ни старались, так и не смогли обнаружить подводную лодку. Уйдя вперед, английская эскадра снова уменьшила ход, чтобы подождать отставших «Бархам» и «Фьюриес». Догнать их в подводном положении лодка бы все равно не смогла. Но поднятые с «Илластриеса» самолеты так и не обнаружили ни одной лодки поблизости. Если субмарина и была не одна, то все остальные предпочли уйти на глубину, чтобы не рисковать, поскольку видели наличие в эскадре двух авианосцев.

Однако, неприятности на этом не закончились. «Бархам» стал терять ход. С него сообщили, что усилилась вибрация левого внутреннего вала, и эту машину пришлось остановить. Теперь линкор шел на одной машине, управляясь с грехом пополам. Хоть и с черепашьей скоростью в девять узлов, но шел. Сифрет решил попытаться спасти линкор. Итальянской авиации пока нет, а от лодок уберегут самолеты «Илластриеса», постоянно барражирующие в воздухе. Как-нибудь до темноты продержатся, а там уже будет проще скрыться. В итоге «Бархам» ковылял на одной машине, управляясь, как пьяный, вокруг него патрулировали четыре эсминца, а впереди в шести милях шло противолодочным зигзагом все остальное соединение «М», стараясь не удаляться далеко от «Бархама». В таком построении был свой резон. Адмирал Сифрет не питал иллюзий, что «Бархам» уцелеет при встрече с противником. Но пока противника нет, почему бы не попробовать довести его до Гибралтара? Кроме этого, линкор играл роль своеобразной приманки для подводных лодок. Вряд ли какой командир-подводник откажется атаковать тихоходную и неповоротливую цель, предпочтя ей атаку на быстроходные корабли, идущие противолодочным зигзагом, где вероятность попадания очень мала.

Так прошел почти весь день. «Бархам» плелся в хвосте, прикрываемый эсминцами, а остальное соединение «М» «кружило в вальсе», выписывая зигзаги впереди, чтобы максимально затруднить прицеливание противнику. Ни итальянские, ни французские самолеты за весь день так и не появились. Но когда солнце уже клонилось к горизонту, и самолеты вернулись на «Илластриес», пришла новая беда. Были атакованы «Рипалс» и «Ринаун» — в каждый попало по одной торпеде. И снова взрыв под кормой, выводящий из строя винты. А спустя несколько минут — два взрыва возле борта «Бархама». Теперь стало ясно, что лодок как минимум две. Вряд ли они действовали согласованно, но получилось у них неплохо.

Нехорошие подозрения закрались в душу адмирала Сифрета. То, что «Бархам» все же добили, он нисколько не удивился. Огромный линкор представлял из себя фактически малоподвижную и неповоротливую мишень — мечта для любого подводника. Но вот как удалось так у д а ч н о попасть торпедами под корму «Рипалса» и «Ринауна», адмирал понять не мог. Пока ждал доклада о ситуации, его мысли неслись с лихорадочной скоростью, вспоминая все, что случилось в Средиземноморье за последнее время. Если раньше он не придал особого внимания месту попадания в «Бархам», посчитав, что все остальные торпеды прошли мимо, то вот теперь ему так не казалось. И в памяти начала выстраиваться четкая картина.

Попытка Средиземноморского флота адмирала Каннингхэма атаковать конвой русских. Авианосец «Игл» и крейсер «Орион» погибли от детонации боезапаса, так что здесь трудно что-либо утверждать. Но вот все остальные корабли имели взрывы торпед в корме п о д днищем, что сразу выводило из строя винты…

Далее — операция «Катапульта», бой возле Мерс-эль-Кебира. «Худ», «Вэлиент» и «Резолюшн» также получают торпеды в корму, и взрывы происходят п о д днищем. Крейсер «Аретьюза» гибнет от взрыва в погребах, а у крейсера «Энтерпрайз» тоже взрыв в корме п о д днищем…

Далее — операция возле Дакара. У всех кораблей, атакованных подводными лодками — «Гермес», «Дорсетшир» и «Австралия» также взрывы в корме, причем п о д днищем…

И сегодня. Сначала взрыв у «Бархама» в корме и п о д днищем, а потом точно такие же взрывы в корме и п о д днищем у «Рипалса» и «Ринауна»… А итальянцы ли это вообще?!

Адмирала прошиб холодный пот. Получается, что они все это время следовали, как осел за морковкой, которую несут у него перед носом. Неизвестный противник просто играл с ними, преследуя какие-то свои далеко идущие цели. Он мог легко уничтожить весь конвой еще по пути на Мальту, но почему-то предпочел этого не делать. Он и сегодня мог бы выкосить все соединение «М» без труда, но почему-то занимается точечными одиночными ударами, выбирая цели по одному лишь ему известному критерию, и не желая топить их с р а з у. Что же все это значит?!

Между тем, поступили доклады. «Бархам» тонет, эсминцы снимают с него экипаж. «Ринаун» лишился правых винтов и у него заклинен руль, управляться не может. «Рипалс» лишился правых винтов, а на левых жуткая вибрация при попытке дать полный ход, рулевое управление уцелело. Корабль двигаться может, но только лишь на малых оборотах левой внешней машины.

И адмирал Сифрет принял решение. Уцелевшим (пока) «Принцу Уэльскому» и «Илластриесу» немедленно полным ходом покинуть опасный район. Эсминцам снять экипажи с поврежденных «Рипалса» и «Ринауна», сами корабли добить торпедами, после чего догонять ушедшие вперед «Принц Уэльский» и «Илластриес». Авианосцу «Фьюриес» с эскортом из шести эсминцев следовать в Гибралтар самостоятельно. В случае появления противника и невозможности противостоять ему или уйти — снять экипаж с «Фьюриеса» на эсминцы, а сам авианосец уничтожить. Фактически это был полный разгром соединения «М». Разгром, в котором даже не удалось обнаружить противника.

Доложив в Адмиралтейство о ситуации, адмирал Сифрет повел свою эскадру не прямо к Гибралтарскому проливу, а в направлении Испании. Это хоть и вынуждало несколько дольше находиться в зоне действия итальянской авиации, но Сифрет опасался ее гораздо меньше, чем французского флота, стоявшего в Мер-эль-Кебире. Если раньше он мог оказать достойный отпор «Дюнкерку», «Страсбургу» и «Провансу» адмирала Жансуля, имея новейший линкор и два еще вполне приличных линейных крейсера с авианосцем, то теперь вероятность успеха стала призрачной. «Принцу Уэльскому» все же придется тяжко одному против «Дюнкерка» и «Страсбурга», даже если исключить из боя старый «Прованс» с его недостаточной скоростью хода. Если неизвестный противник (хотя Сифрет уже не сомневался, кто этот «неизвестный») не стал уничтожать все его корабли сразу, проведя такой выборочный отстрел, то значит он не преследует цель уничтожить его эскадру полностью. А если так, то можно попытаться спасти то, что еще уцелело. Но вот французы такими изысками утруждать себя точно не будут, поэтому лучше держаться от них подальше.