Падшие из ада

– Вот как? – ее отец снова сел прямо. Обеспокоенность дочери начала передаваться и ему, – если я ничего не путаю, «Айсберг» – закрытый кантон, верно? «Чистым» на его территорию вход запрещен.

– Все верно. Сейчас как раз реализуется программа по расширению его границ, что и вызвало их недовольство.

– В том районе их не должно быть особо много. Там все больше солидная и обеспеченная публика обитает.

– Именно поэтому полиция и не ожидала столь массовых выступлений. Протестующих организованно собирали со всего города и из его окрестностей, все их действия, похоже, координировались из единого центра, прекрасно осведомленного о тактике сил правопорядка. Есть подозрение, что и поджог подстанции они организовали целенаправленно, не исключено, что именно она и была их основной целью.

– То есть бунтующие «чистые» на улице действовали сообща с кем-то, находящимся внутри?

– Похоже на то.

– Но кто, кто в здании мог пойти на явное преступление!? Там же все «пикированные» – жильцы, работники в офисах, обслуживающий персонал. Никто из них по определению не способен на правонарушение! А никого постороннего не должна пропускать многоуровневая система безопасности. Что и где пошло не так?

– Последние данные указывают на то, что злоумышленникам все же удалось найти уязвимое место в обороне «Айсберга».

– Выкладывай, – обреченно вздохнул Александр.

– Вчера днем служба доставки продуктов «Колобок» потеряла связь с одним из своих трейлеров, направлявшимся в комплекс. Они известили администрацию «Айсберга» о возникшей проблеме, но те заверили их, что машина благополучно прибыла на место и встала под разгрузку. Потом началась вся эта чехарда с пожаром, отключением энергоснабжения, и до грузовика никому не было дела, – Юлия снова заглянула в планшет, и отец понял, что сейчас речь опять пойдет о малоприятных вещах, – однако сегодня дорожная инспекция позвонила в «Колобок» и сообщила, что их потерявшийся трейлер нашелся и стоит на аварийной стоянке, не доехав нескольких километров до пункта назначения. Прибывшие техники подтвердили, что это та самая машина, что пропала накануне, а также порадовали, что с нее снят транспондер и карта с кодами доступа.

– Вот уж, действительно, счастья привалило, – буркнул старик, – то есть кто-то протащил на территорию «Айсберга» целый грузовик? И, надо думать, не пустой.

– Я предпочитаю исходить из наихудшего варианта. Так что да, скорей всего дело обстоит именно так.

– Но кто? Кому и зачем могло понадобиться городить весь этот огород!?

Юлия рефлекторно вновь потянулась к планшету, но в последний момент спохватилась и убрала его за спину, словно говоря: «Да-да, на самом деле все обстоит еще хуже».

– На данный момент у полиции нет ни единой существенной зацепки, кроме одного момента. По словам коменданта, протестующие, с которыми он столкнулся на заднем дворе «Айсберга», в разговорах между собой упоминали некоего «Гефеста».

Она умолкла, наблюдая за тем, как мрачнеет лицо ее отца. Именно это, последнее обстоятельство заставило ее прийти к нему с докладом об инциденте. Без данного финального штриха общая картина выглядела как тревожная, но бестолковая мазня дилетанта, в то время, как этот единственный росчерк превращал ее в леденящий кровь шедевр. И теперь происходящее грозило затянуть Клан Саттар, да и всю Лигу Корректоров в неприятности с головой.

Пауза затягивалась, и каждый взмах маятника старых напольных часов отдавался в ней все более гулким и угрожающим эхом.

– Знавал я одного «Гефеста», – медленно заговорил Александр, – и это – последний человек, о котором мне хотелось бы услышать в контексте сложившейся ситуации.

– Увы, но если мы по-прежнему исходим из наихудшего варианта развития событий…

– Полковник Семен Волочин.

– Боюсь, что да, – кивнула Юлия, – по моему запросу люди проверили все места, где он проживал или мог находиться, но обнаружить его нигде не удалось. Последний его след датирован утром пятницы.

– Значит, это действительно он.

– Но зачем Волочин это делает?

– Скорей всего, ответ кроется в его послужном списке.

– В каком из пунктов? – Юлия сверилась с планшетом, – Рязанское Десантное Училище? Участие в боевых действиях в ходе Второй Балканской Войны? Работа в парламентском Комитете по Обороне? Да, он давно и последовательно выступает против Психокоррекции, даже предлагал к рассмотрению соответствующий законопроект, но Волочин никогда не давал повода заподозрить себя в экстремизме. Прямолинейный, жесткий, порой грубый, но брать в заложники целый жилой комплекс!? Да, он там, идейный и ничем не ограниченный «чистый», среди толпы послушных пикированных теперь может резвиться, как лиса в курятнике, но зачем!? С какой целью!?

– Сбить вертолет с людьми – это, по-твоему, «резвиться»? – недовольно хмыкнул ее отец.

– Тем более непонятно! Он же тем самым отрезает себе путь к отступлению, идет ва-банк. Ради чего?

– Все ради того же – продемонстрировать обществу пагубность Психокоррекции. Все его предыдущие попытки потерпели неудачу, и теперь Волочин решился на крайние меры. Он в какой-то степени фанатик «чистоты», и сопутствующие издержки его мало волнуют. Для него цель оправдывает средства… и жертвы, если потребуется.

– Я все же не понимаю, каким образом захват «Айсберга» поможет ему в его затее?

– Трудно сказать, – Александр задумчиво помассировал лоб, – чтобы разгадать его намерения, мне потребуется более подробная информация. Пустых подозрений недостаточно. А потому ты завтра утром отправишься туда, чтобы разузнать все не месте.

– Ясно, – на лбу Юлии на секунду снова промелькнула озабоченная складка, но тут же исчезла. За годы работы она уже привыкла на ходу перекраивать свои планы в зависимости от меняющихся обстоятельств.

– Возьми с собой Тимура.

– Думаешь, все настолько серьезно?

– Ты забыла про сбитый вертолет?

– Ладно, хорошо.

– Я наделяю тебя Правом Руки. Ситуация может потребовать принятия срочных решений, и я не хочу, чтобы потребность согласовывать каждый чих мешала тебе работать. Тем не менее, по возможности держи меня в курсе происходящего.

– Да, разумеется, – на этот раз Юлия помрачнела уже более заметно. Уж если глава Клана расчехлил орудия, приготовившись при необходимости открыть огонь из всех стволов, значит дела, на его взгляд, складывались хуже некуда, – каковы мои первоочередные задачи?

– Вникнуть в ситуацию, попытаться вступить с Волочиным в переговоры, добиться освобождения заложников или хотя бы обеспечить их снабжение водой и всем самым необходимым. Люди не должны чувствовать себя брошенными в безвыходной ситуации, до них необходимо донести понимание, что их проблемами занимаются, и что скоро все наладится.

– Ты опасаешься чего-то конкретного? – Юлия не могла не обратить внимания на подчеркнутую заботу отца о положении заблокированных в здании жильцов.

– Я бы предпочел оставить свои страхи при себе, чтобы не накаркать ненароком, – Александр устало провел ладонями по лицу, – иначе вполне может статься, что Волочин – не лиса в курятнике, а пироманьяк, дорвавшийся до склада фейерверков.