Падший ангел

— Вас, кажется, уже попросили остановиться? Будьте добры, дождитесь того джентльмена. — И она указала на приближавшегося охранника.

Брюнет посмотрел на нее с сожалением и попытался отодвинуть. Но Инга только передернула плечами.

— Леди, вы мне мешаете, — сквозь зубы объяснил мужчина, одновременно наблюдая за своим напарником, который тем временем шел с другой стороны и был уже близко, — вы не хотите посторониться?

— Ничем не могу помочь. Просто давайте дождемся охранника. — Инге очень хотелось посмотреть, видит ли ее в этот момент Кутилина, и она уже было решила оглянуться, когда мужчина ткнул двумя пальцами ее в горло, и журналистка, нелепо выбросив ноги вперед, опрокинулась на спину. Словно поскользнулась.

Вот тут уже раздались крики. Те двое переглянулись. К ним спешила еще пара охранников.

— Вот так презентация! — не без удовлетворения выкрикнула Инга Ермакова, не вставая с пола. Так было спокойней.

Завязалась новая схватка. Но быстрая серия ударов и отвлекающих движений — и двое подбежавших охранников оказались на полу, не успев толком понять, что с ними произошло. Люди отхлынули от места драки, и наконец какая-то женщина заверещала. Действительно, мужчины, так внезапно появившиеся в зале, действовали совсем не так, как завсегдатаи презентаций.

Толпа потащила за собой Кутилину с Лагудиным. Главное — вывести ее из зала, решил он. Но выйти из зала теперь можно было, только протиснувшись мимо дерущихся, — все остальные пути отрезала испуганная толпа. Люди стояли плотным кольцом, хотя паники еще не было. Лагудин взял балерину за локоть.

— Идемте, пока здесь не началась настоящая потасовка, — тихо сказал он в самое ухо подопечной.

— Ну что вы трусите? — глаза Вероники горели лихорадочным огнем. — никакой драки не будет. Наверняка уже вызвали милицию. Да и охраны тут полно! — Вероника не отрываясь смотрела на происходящее.

— Молодой человек, — тихо проговорил кто-то прямо за спиной Лагудина, — отойдите, пожалуйста. В смысле, брысь отсюда, я сказал! А ты, — он повернулся к Веронике, — бросай цацки в сумку!

Лагудин развернулся и столкнулся с одним из тех двоих, что устроили драку с охраной. Он зажмурился и двинул его в нос головой, мужчина глухо охнул и схватился за нос.

Лагудин, не дожидаясь, достал его апперкотом в челюсть, сам подивившись своему удару. Рука достигла цели, но, падая, мужчина успел задеть Анатолия касательным ударом по лицу.

Лагудин вытер разбитую губу и оглянулся на Веронику, стоявшую практически за его спиной. Во все глаза балерина разглядывала своего телохранителя.

— Сзади! — закричал вдруг кто-то.

Второй грабитель, который был ниже ростом, находился почти рядом. Он стремительно шел на сближение с Анатолием. Все решали секунды. Лагудин сделал резкий выпад, но противник, блокируя его, отпрыгнул в сторону. Лагудин тоже резко ушел в сторону и, оказавшись позади, размашистым ударом в висок оглушил противника. А этого уже было достаточно, чтобы театрально опустить на голову противника сомкнутые руки и окончательно уложить его на пол.

Сзади пробирались, как всегда, запаздывающие служители порядка. Кто-то грубо раздвигал людей, неистово и громко матерясь при этом.

Милиционеры скрутили руки начавшим приходить в себя неудачливым грабителям и потянули их из зала. Выволокли из здания и затолкали в «воронок». Один из ментов достал телефон и протянул «грабителю»:

— Звони, сообщай кому надо.

Тот повернулся к своему напарнику и спросил:

— Севка, жив?

— Да жив! — Голованов вздохнул и осторожно присел рядом с милиционером. — Только дрался этот «ботаник» совсем не по-детски. Его что, не предупредили? — И он посмотрел на милиционера.

— Да я-то откуда знаю? Вы у начальства своего спросите.

Филя потер руку и набрал номер:

— Дэн, это мы. Да, нормально все прошло. Только бился твой ученый как гладиатор… — Он помолчал, прислушиваясь к собеседнику, и усмехнулся: — нет, не особо, просто не ожидали. Мы бы и сами подставились. Скажи ему, что с него бутылка.

— Скажи, что две, — проворчал Голованов. — Скажи, коньяку, скажи — армянского… — затем мрачно добавил: — Надеюсь, у этого психиатра теперь появится достаточно материала для его выводов?..

4

— К Кутилиной, говоришь? — строго спросила старушка-консьержка в доме на Кутузовском. — Подожди, милок, сейчас мы все проверим. Фамилия твоя как? Лагудин? Анатолий Андреевич? В списке такой есть, теперь паспорт покажи.

Пришлось подчиниться. Секунд через тридцать придирчивых сравнений последовала новая реплика:

— Что-то не похож вроде.

— Бабуля, просто там на фото я в очках, а сейчас уже не ношу. Видеть стал лучше.

— Операцию сделал или линзы вставил? — заинтересовалась старушенция. Впрочем, ответа ждать не стала. — Ну проходи. Но смотри, если что, сразу милицию вызову. В нашем деле нужно быть осторожным, а то шляются тут всякие…

— Это верно, — покивал Лагудин.

После покушения Вероника прониклась к нему особым доверием. Сегодня Вероника приболела — то ли легкая простуда, то ли переутомление, — и Лагудин пришел ее навестить. Дверь открыла Екатерина Алексеевна.

— Анатолий, это вы? Замечательно, что пришли. Вероника сама не своя после того неприятного эпизода. Вот нервы и не выдержали. Вы, наверно, знате, сегодня даже отменили ее выступление в Большом. К счастью, там много балерин, которые танцуют Одетту. Кому-то очень повезло из тех, кто в вечном резерве. Хорошо, что Вероничка сейчас в России. В Лондоне с их жесткими контрактами за такой пропуск пришлось бы заплатить неустойку. Проходите, пожалуйста, последняя дверь по коридору — это ее комната.

Вероника сидела на кровати, завернувшись в старенький пушистый плед, связанный вручную. Перед ней лежали альбомы с фотографиями, и она небрежно их листала.

— Здравствуйте, Толя. Как же я рада вас видеть!

Лагудин молча кивнул, но на лице его читался вопрос, так что Вероника сочла нужным тут же сказать:

— Вот решила денек похандрить. В нашем безумном марафоне просто необходимо иногда делать остановку.

— Конечно, Вероника, себя надо беречь. Тем более с вашими балетными нагрузками, — усмехнулся Лагудин. — Небось ножку поднять — все равно что вагончик разгрузить.

— Что-то вроде того, хотя я никогда не разгружала вагонов. — Она посмотрела на него с сомнением. Однако ничего не прочла в его бесхитростных, чуть близоруких глазах.

— И как вы хандрите? — поинтересовался Лагудин.

— Да вот свои детские фотографии рассматриваю. Хотите покажу?

— Конечно, очень интересно.

— Это архив, который я редко кому показываю.

Снимки были в основном черно-белые, на всех присутствовала глазастенькая смуглая девочка.

— Это я. В тот год, когда первый раз в училище. — Вероника показала на щупленькую девочку лет восьми-девяти. — Видите, ножку не могу дотянуть до нужного уровня. И даже косолаплю немного. Я так расстроилась, когда узнала, что меня не взяли.