Падший клоун

– Доброе утро?

Вместо ответа, он поцеловал ее в губы. И пошел будить акробатов. Постучал по пологу палатки. От прикосновения жесткая ткань поменяла цвет: на белом появился отпечаток его ладони.

– Подъем!
– проорал он.

И вернулся к костерку.

Ели снова каждый свое. Не разговаривали.

– Палатку можно оставить, тут недалеко, - предупредил он.

Толстяк не стал возражать. Произвел какие-то манипуляции. И палатка будто растворилась. Сработал хваленный клоунский камуфляж. Тыну перехватил взгляд синеволосой, похоже, та думала, что от удивления он распахнет рот как дурачок на деревенской ярмарке.

– Бесполезная вещь, - хихикнула у него за спиной Эвелинка.

– Это почему?
– возмутился очкастый паренек.

Похоже, его обидело пренебрежение дикарей к чудесам цивилизации.

– Потому что от палатки пластиком несет за милю, - разжевал ему Тыну, - Ну не видно, подумаешь... да и то невидно пока птичка не пролетела или дождь не пошел. А уж воняет так, что сразу ясно: акробаты рядом.

– Сурово, - ухмыльнулся толстяк.

– Нормально, - спокойно пояснил Тыну, - сами подумайте, стали бы вам клоуны давать что-то полезное?

– А дисколеты?
– возмущенно вмешалась в спор девица, - А парализаторы?

– Попробуй в клоуна из парализатора шмальнуть, - злобно сказала Эвка.

– Или тарелку заместо дисколета получить, - добавил Тыну.

– Положим, ваш карабин тоже клоуну нипочем, - резонно заметил толстяк, - им вообще, все нипочем.

К сожалению, он был прав. Поэтому Тыну молча махнул рукой и двинул по направлению к пещерам.

– И вообще, ангелы наши друзья!
– в спину ему бросила девица, - Зачем в друзей стрелять?

Он не ответил. Его догнала Эвелинка. Он услышал, как она шипит себе под нос:

– Ангелы... Что за дура!

Ангелами пришельцев начали называть вскоре после публикации Меморандума, по которому Земля входила в галактическое братство. Мол, пришельцы добрые и разумные существа, ненавидящие насилие. Тут же подключились журналисты, те сразу учуяли, куда ветер дует, политики тоже подпели. Обычные дела, в общем. Потом пошла волна прививок добра и все. Мир изменился.

Тыну сплюнул себе под ноги.

– Не дура она, просто акробатка!
– пояснил.

– Одно и то же, - парировала Эвка и прибавила шага.

К каменоломням они подошли ближе к полудню. Солнце уже ощутимо припекало, поэтому тень от выработки была весьма кстати. До вторжения тут добывали сланец. Сейчас же шахта стояла заброшенной. Из осыпавшейся дыры входа ощутимо несло холодом.

– Выглядит жутковато, - передернув плечами, произнесла синеволосая дева.

Тыну остановился у входа, достал из кармашка ранца палочки химических светильников, один повесил на шею себе, второй передал Эвке.

– Готовы?
– спросил притихших клиентов.

Те ответили не сразу. Стояли, робко вглядываясь в темноту входа. Казалось, что какой-то гигантский кролик прорыл огромную нору в большом холме и ждет там, внутри свой обед. Но Тыну помнил еще эту шахту живой. Правда, вход в нее был со стороны поселка, а тут тогда было что-то техническое. Остатки каких-то механизмов и сейчас громоздились недалеко от дыры. Ржавые, разрушенные, ненужные.

– Парень, так это правда?
– голос толстяка прозвучал неожиданно робко.

– Что правда?
– не сразу понял Тыну.

– Она правда там?
– почему-то шепотом уточнил толстый.

Пришло время удивится Тыну.

– Если вы не были уверены, то зачем шли?

Ответил не толстяк, а паренек в очках:

– Ну, прогуляться тоже хотелось - природа, все такое...

Тыну улыбнулся понимающе. "Все такое" ночью его тоже впечатлило, на звук во всяком случае.

– Оно там есть, - это уже Эвелинка.

Похоже, ей надоело стоять. Она первая шагнула в холодный сумрак входа.

– Если не боитесь, идем?
– донеслось оттуда.

Гулко, таинственно и слегка жутковато. Клиенты еще раз переглянулись и полезли следом. Последним вошел Тыну.

Зеленый отсвет химических светильников делал галерею внутри загадочной. Шаги подхватывало эхо и утаскивало куда-то во тьму.

– Слушай, парень, - шепотом спросил толстяк, - если это правда, то как? Они же неуязвимы... Совсем!

Если бы Тыну знал как. Тогда бы можно было как-то бороться. Но он не знал. Поэтому просто в десятый раз начал свой рассказ.

– Это в первые дни было. Когда еще мы сопротивляться пытались. Тогда по дороге беженцы шли. А клоуны... Клоуны на своих тарелка иногда проносились и жгли людей. Почему-то всегда жгли только на шоссе. Дома не трогали, хутора тоже. Ну и однажды опять налетели две юлы...

– Юлы?
– перебил очкарик.

– Ну малые тарелки их так звали, - отмахнулся толстяк, - я их помню, действительно летали... И жгли... Может не понимали, что это разумные, конечно...

Тыну ухмыльнулся.

– Как же... Не понимали. Все они должны были понимать. Раз и связь сожгли, и военные базы уничтожили... Может потом передумали всех уничтожать. Решили дружить. А тогда убивали людей... Я-то помню... В общем, понеслись две юлы. А у нас в поселке, ну, тут, рядом с шахтой, поселок был... Вот в нем кюре жил. Сумасшедший дед, но хороший. Все концом света пугал, а когда эти прилетели, совсем плох стал... Но все равно. Увидел что эти летят, а они не спеша шли... Кружились так, будто друг с другом в догонялки играли... В общем, увидел он их и давай в колокола бить. Наверное, думал, люди на дороге услышат набат...

– И чего?
– нетерпеливо перебила синеволосая.

– И ничего!
– огрызнулся Тыну.

Рассказывать расхотелось. Как расскажешь об том ужасе. Завораживающий танец сияющих дисков в равнодушном небе. Гул колоколов маленькой церквушки. Пульс в ушах от страха... А потом... Одна из тарелок вздрогнула... Развалилась на две половинки и упала... А вторая... Стремительно спикировала туда, где был поселок... А потом... Черный гриб... И тишина...

– А все же?
– примиряющее сказал толстяк.