Палач из Гайд-парка

– Обыкновенной, только без лошади, – ответил Телман.

– Как это без лошади? – Томас непроизвольно повысил голос. – Или это повозка, запряженная лошадью, или же тачка, которую толкают вручную.

– Я хочу сказать, что повозка не была запряжена, – раздраженно ответил Телман. – Но лошадь так и не нашли.

– Убийца отпустил ее?

– Очевидно.

– Что еще? – Питт откинулся в кресле, хотя удобнее от этого не стало. Сегодня ему в любом положении будет сидеть неудобно, такой денек выдался. – Я надеюсь, голову вы нашли, раз установили личность убитого и узнали, кто он и где живет. Его тоже прежде оглушили ударом? Полагаю, что это не ограбление, ибо у него ничего такого при себе не могло быть?

– Да, сначала ему нанесли удар, очень сильный, а затем аккуратно отрубили голову. Лучше, чем бедняге Арледжу. Он возвращался домой после работы, в униформе кондуктора, при нем были часы стоимостью фунтов пять. Кому пришло бы в голову грабить кондуктора омнибуса?

– Никому, – подавленно согласился Питт. – Вы уже навестили семью?

И без того узкие губы Телмана превратились в тонкую линию.

– Сейчас всего лишь половина девятого. – Инспектор умышленно не добавил «сэр». – Легранж уже отправился к вдове. Не думаю, что она чем-нибудь нам поможет. – Сунув руки в карманы, он стоял и глядел на Питта. – Это явно маньяк. Способен напасть на любого, как только у него начнется приступ. Без всякой причины. Думаю, снова надо побывать в психиатрических больницах. Может, они отказали кому-нибудь в помещении в больницу или кого-то выпустили на время… – В его темных глазах, однако, было мало надежды на это. Но вдруг они зажглись огнем подлинного гнева. – Кто-то же должен его знать! – яростно выкрикнул он. – Весь Лондон полон подозрительности, люди боятся собственной тени, никто никому не верит, но кто-то из нас должен же его знать! Кто-то видел его лицо после того, как он совершил убийство, знал о том, что этот парень не в себе. Может, видел даже орудие убийства или знал о нем. Иначе не может быть!

Питт нахмурился, словно не замечая взрыва гнева у коллеги. Он знал, что тот прав; он сам видел страх в глазах людей, слышал их резкие голоса, а в них – недоверие, беззащитность и упрек.

– А этот кабриолет, откуда он? – Питт выпрямился в кресле.

Вопрос застал Телмана врасплох, но он постарался скрыть это.

– Мы еще не знаем. Нет особых примет, трудно опознать.

– Что ж, скоро станет известно, кто его хозяин, но не похоже, чтобы кондуктор омнибуса ехал с работы домой в коляске, – задумчиво произнес Питт. – Отсюда вопрос: как он в ней оказался?

– Так же маловероятно, что коляска принадлежала нашему маньяку. – Телман иронично скривил губы. – Он слишком хитер.

Питт снова откинулся на спинку кресла и сам не заметил, как предложил Телману сесть.

– Опять же возникает вопрос: зачем ему понадобилась коляска? Если она не принадлежит ни ему, ни убитому, что ж, можно предположить, что он украл ее. Однако зачем ему для убийства понадобилась коляска?

– Чтобы перевезти тело из одного места в другое, – ответил Телман. – Что означает, что он мог убить его где угодно, как Арледжа.

– Да, но это означает, что убийство совершено в таком месте, которое могло выдать убийцу или где рискованно было оставить труп, – промолвил Питт, словно разговаривая сам с собой.

– То есть где его могут слишком быстро обнаружить, не так ли?

– Возможно. На какой остановке вышел кондуктор из последнего омнибуса?

– Шепердс-буш, Силгейт-лейн.

– Довольно далеко от Гайд-парка, – заметил Питт. – Он там живет?

– В четверти мили от остановки.

– Ему явно не нужна была двуколка, чтобы преодолеть эту четверть мили. Надо порасспросить, не пропала ли у кого поблизости коляска. Это не займет много времени.

Телман, немного расслабившись и откинувшись на спинку стула, предвосхитил следующий вопрос.

– Мы еще не знаем, где было совершено убийство, но произошло оно в этом районе. Либо убийца оглушил жертву ударом и отвез в коляске туда, где мог довести свое дело до конца. Не так-то просто отрубить человеку голову – надо размахнуться и рассчитать силу удара. – Он мрачно покачал головой. – Но ясно, что это произошло не в коляске. Маньяк мог просто куда-то его отвезти и, отрубив голову, снова положил тело и голову в коляску и поехал в Гайд-парк. Зачем он все это проделал? Со всех сторон, как ни гляди, непонятно.

– Значит, есть что-то, чего мы пока не знаем, – резонно заметил Питт. – Постарайтесь узнать это, Телман.

– Да, сэр.

Инспектор встал, но не торопился уходить. Томасу даже захотелось спросить его, есть ли у него вопросы, но он решил не делать этого.

– Знаете, – медленно сказал Телман, – я до сих пор не уверен, маньяк ли это. Даже сумасшедший отбирал бы своих жертв по какому-либо признаку – например, по месту жительства, работы или по внешности. Что-то должно же было действовать на него и побуждать к убийству. Но мы теперь знаем, что ни признак места, ни сходство внешности значения не имели. Жертвы мало похожи друг на друга. – Он снова сел и свободно откинулся на спинку стула. – Первые двое – возможно, хотя Уинтроп – крупный мужчина, а Арледж худ и лет на пятнадцать моложе. Кондуктор омнибуса мал ростом, лыс, широкоплеч и с солидным брюшком. На нем была его кондукторская униформа, так что за джентльмена его не примешь. Вообще его можно было принять только за того, кем он был на самом деле. – Телман даже нахмурился – так раздражала его эта загадка. – Зачем, черт возьми, понадобилось убивать кондуктора омнибуса?

– Не знаю, – так же мрачно признался Питт. – Если только он не оказался свидетелем этих убийств. Но как об этом мог узнать маньяк, это выше моего понимания.

– Шантаж? – предположил Телман.

– Как? – Питт откинулся на спинку кресла, размышляя. – Даже если он и видел убийство, то едва мог узнать убийцу и уж тем более не ведал, где его можно найти.

– Возможно, ему все же это удалось, – тоже раздумывая, медленно произнес Телман, многозначительно округлив глаза. – Что, если наш маньяк из тех, кого легко узнать любому?

Питт мгновенно сел прямо.

– Кто-то хорошо известный?

– Вот и объяснение, почему он убил кондуктора омнибуса! – Голос у Телмана окреп, лицо выражало удовлетворение.

– А другие? – спросил Томас. – Уинтроп, Арледж?

– Тут есть какая-то связь, – упрямо настаивал на своем Телман. – Я еще не знаю какая, но она есть. Где-то в его безумном мозгу эта связь существует и связывает этих двоих.

– Будь я проклят, если я что-нибудь понимаю, – признался Питт.

– Я найду ее, – сквозь зубы процедил Телман. – Я сделаю все, чтобы этот ублюдок кончил свою жизнь на виселице.

Питт благоразумно воздержался от комментариев.

Бурю вызвали сообщения в дневных выпусках газет. Убийства в Гайд-парке продолжали занимать первые полосы всех газет. Многословие сообщений не могло скрыть паники.

Около часу дня дверь кабинета Питта на Боу-стрит с грохотом распахнулась, и на пороге появился помощник комиссара городской полиции Фарнсуорт. За его спиной продолжала качаться на петлях не закрытая им дверь. Два красных пятна на скулах помощника комиссара полиции еще больше подчеркивали глинистую бледность его лица.

– Что вы намерены делать с этим, черт побери, суперинтендант Питт? Маньяк гуляет по городу, безнаказанно убивает людей! Три обезглавленных трупа, а вы до сих пор не знаете, кто он? – Он навис над столом Питта и впился в него разъяренным взглядом. – Из-за вас позор некомпетентности ложится на всю полицию. У меня опять был лорд Уинтроп; бедняга справедливо требует отчета о том, что мы сделали для того, чтобы поймать убийцу его сына. А что я могу ему сказать? Ничего! Я стоял перед ним, как дурак, и только извинялся. Все только и говорят об этом – на улицах, в клубах, дома за ужином, в театрах, на работе; даже песенки появились. Представляете, их уже поют в мюзик-холлах, с эстрады… Мы стали посмешищем, Питт! – В волнении и ярости он то и дело сжимал кулаки. – Я доверял вам, а вы меня подвели. Я поверил Драммонду, что вы свое дело знаете, как никто, но, похоже, эта работа вам не по плечу. Вы к ней не готовы!