Палач из Гайд-парка

– Здравствуйте, сэр, – скованно произнес Виктор и сделал два шага назад, как бы прячась за спину матери.

– Как я рада, что вы зашли. – Мина со слабой улыбкой посмотрела на Тору и ее сына. – Прошу, садитесь. Сегодня жаркий день, не хотите ли выпить чего-нибудь прохладительного? Ведь вы не спешите, надеюсь, и останетесь? – Это была не просто вежливость, а просьба.

– Конечно, дорогая, если ты хочешь, – Тора аккуратно, чтобы не помять, подобрала юбки и изящно присела на кончик мягкого ярко-красного стула. Виктор остался стоять за ее спиной, теперь уже в более непринужденной позе.

– Суперинтендант Питт только что спрашивал нас, не заходил ли Оукли вчера вечером к кому-либо из наших соседей, – пояснила Мина. – Разумеется, мы не смогли ответить ему на этот вопрос.

Тора бросила на Томаса быстрый изучающий взгляд. Это была очень миловидная женщина со свежей кожей, правильными чертами лица, несомненно неглупая и с чувством юмора и, как показалось Питту, с твердым характером.

– Трудно представить, чтобы кто-либо из знавших капитана Уинтропа мог совершить столь чудовищный… поступок, – решительно заявила она. – Это невозможно. Если бы вы хотя бы отдаленно знали его, такая мысль просто не могла бы прийти вам в голову. Это был прекрасный человек…

Мина нервно улыбнулась. Ее рука дрогнула, когда она подняла ее. Казалось, вдова сейчас закроет ею лицо, но она лишь коснулась высокого рюша у горла.

Однако Барт, как показалось Питту, болезненно сморщился и еще сильнее сжал плечо сестры, будто собирался удержать ее, хотя она продолжала сидеть.

Виктор стоял спокойно, и лицо его было непроницаемым.

– Он был морским офицером, – смело вступила в бой Тора, не отрывая взгляда от Питта, и поэтому не заметила, какое впечатление произвели на брата и сестру ее слова. – Вы не можете себе представить, какова жизнь этих людей, суперинтендант. Оукли был похож на моего покойного мужа. – Она распрямила плечи. – Отца Виктора. Муж был в чине лейтенанта и, бесспорно, дослужился бы до капитана, если бы не безвременная смерть. – Лицо ее светилось внутренней уверенностью, что именно так и было бы. – Это очень смелые, сильной воли люди. Нельзя командовать кораблем в критических ситуациях, как это случается на море, не обладая сильным характером и не зная людей рядом с тобой. – Она покачала головой. – Капитан Уинтроп никогда не поддерживал бы отношения с личностями неуравновешенными, способными на убийство, особенно такое зверское. Он, несомненно, стал жертвой маньяка. Только таким может быть ответ на ваш вопрос.

– Я не собирался подозревать кого-либо из знакомых капитана, – заверил ее Питт, кривя душой. – Я подумал, что кто-то мог видеть его до трагедии и подтвердить время и место, где это было.

– А, понимаю, – согласилась Тора и вдруг нахмурилась. – Хотя что это вам даст? Гайд-парк кишмя кишит криминальными личностями и маньяками. Лондон в этом отношении – ужасное место. – Она не отрываясь смотрела на Питта. – Кругом анархисты, подстрекающие к бунту и революции и бог знает еще к чему, непорядки в Ирландии, шинн-фейнеры [2] и прочие… но на главных улицах Лондона, слава богу, еще можно чувствовать себя в безопасности. Или, по крайней мере, думать, что это так.

2

Автор допускает анахронизм. Ирландская левая националистическая партия «Шинн Фейн» была создана в 1905 г., а действие романа происходит на 15 лет раньше.

– Я уверена, что можно, дорогая, – успокоила ее Мина. – Все, что произошло, – сущий кошмар. Я думаю, что это просто несчастный случай, роковая случайность. Возможно, это сделал кто-то из иностранцев… – Она подняла глаза на Питта. – Я слышала, китайцы курят опиум, а от него человек становится… опасным.

– От опиума китайцы просто засыпают, – возразил Барт. – Это зелье не делает их буйными. – Он взглянул на Питта. – Не так ли, суперинтендант? – И, не дожидаясь ответа, снова обратился к сестре: – Пожалуй, Мина, я склоняюсь к тому, что это может быть связано с его службой. Возможно, у Оукли с кем-то произошла размолвка. С человеком, который мог быть сильно пьян, потерял контроль над собой… Алкоголь, особенно виски, делает людей агрессивными…

Мина зябко поежилась и повела плечами.

– Возможно, ты прав. – Она не сводила глаз с Питта. – Я ничем не могу помочь вам, суперинтендант. Оукли никогда не рассказывал мне о своей жизни на корабле. Он, видимо, считал, что мне это неинтересно. Или что я ничего не пойму. – Тень печали и растерянности легла на ее лицо. – Очевидно, он был прав. Это та часть его жизни, о которой я ничего не знаю.

Барт недовольно что-то проворчал себе под нос.

Виктор посмотрел на Мину и вдруг улыбнулся ей.

– Вы не должны жалеть об этом, тетушка. Мой отец все время рассказывал нам о своей службе, и, поверьте, это было интересно услышать ровно один раз. Я уже ничего не помню, да и давно это было.

– Виктор! – В голосе матери было удивление и упрек. – Твой отец был необыкновенным человеком. Ты не должен говорить о нем в таком тоне. Его жизнь должна служить нам примером нравственной честности и порядочности.

– Да, мы все знаем, каким прекрасным человеком был лейтенант Гаррик, – подтвердила Мина, стараясь успокоить подругу. Взглянув на Питта, она снова повернулась к Виктору и улыбнулась ему. – Но я понимаю, что даже прекрасные люди иногда могут быть скучными, особенно если их рассказы повторяются. А слишком частые повторы могут привести к известной потере авторитета. Это неизбежно случается в семье, и это крест, который нам приходится нести, дорогой.

Лицо Виктора стало суровым, складки у рта стали глубже. Его взгляд был устремлен в пространство.

– Вы правы, тетушка, – спокойно сказал он. – Способность быть скучным – это вовсе не страшный грех, а просто несчастье. Осуждать же надо именно за грехи.

– Об этом просто не следует говорить, – согласилась вполне удовлетворенная окончанием разговора Тора.

Питт хотел было возразить и, продолжив разговор, ненароком спросить у Виктора, что он понимает под грехами, но сообразил, что ответа все равно не получит. Одно он знал точно: Оукли Уинтропа убили не за то, что тот был скучным человеком.

– Возможно, миссис Уинтроп, – обратился он к вдове, – у вас есть адреса кого-либо из сослуживцев вашего мужа, тех, кого он недавно видел, или тех, кто живет поблизости, в этой части Лондона?

Барт Митчелл настороженно взглянул на него.

– Неплохая мысль, – согласился он. – Если ссора произошла на корабле, об этом будет всем известно. Из-за какой-либо провинности подчиненного или нарушения устава. Возможно, даже состоялся полевой суд, кого-то могли списать с корабля или строго наказать. Вполне могла быть допущена несправедливость…

– Ты так считаешь? – быстро спросила Мина и повернулась к нему всем корпусом, хотя достаточно было лишь повернуть голову. – Да, это вполне могло стать причиной, не так ли? – Теперь она смотрела на суперинтенданта. – Как вы думаете, мистер Питт?

– Разумеется, мы все это проверим, – согласился тот.

Но Тора выразила сомнение.

– Вы считаете, что морские офицеры способны на подобное зверство? – Она покачала головой. – Не представляю. Они прекрасно воспитаны, привыкли к приказам и самодисциплине.

– Разве у них не бывает срывов? – Виктор скептически выпятил губы, при этом продолжал смотреть в пространство. Видимо, он хотел еще что-то сказать, но передумал и снова сжал губы.

– Какая нелепость! – резко вмешалась Тора. – Они совсем другие люди. Если бы они вели себя так, Виктор, никто не доверил бы им командовать кораблем, более того, оставаться на нем. – В голосе ее звучала уверенность. – Тебе следовало бы служить на флоте – перед тобой открылась бы прекрасная карьера. Я уверена в этом. У тебя есть все способности для этой службы, а имя твоего отца и его заслуги дали бы тебе все шансы многого достигнуть.