Палачи и казни в истории России и СССР

ВЫДАЧА И КАЗНИ СОЛДАТ И ОФИЦЕРОВ РОА И КАЗАКОВ

В конце войны на территориях, занятых союзниками, оказались миллионы наших соотечественников: военнопленных Красной Армии, солдат и офицеров РОА и других коллаборационистских соединений, граждан, угнанных на принудительные работы в Германию, членов семей казаков и коллаборационистов, ушедших на запад вместе с немцами.

Всего в СССР было репатриировано свыше 1 млн 866 тыс. бывших военнопленных и свыше 3,5 млн гражданских лиц. Отказались вернуться в СССР свыше 450 тыс. человек, в том числе около 160 тыс. бывших военнопленных. Основанием для репатриации стало подписанное 11 февраля 1945 г. в Ялте соглашение о выдаче всех находящихся в англо-американской зоне советских граждан. Обязательной репатриации, «независимо от желания и с применением силы, если это окажется необходимо» подлежали: а) взятые в плен в немецкой форме; б) находившиеся в рядах советских вооруженных сил 22 июня 1941 г. и после этой даты и не демобилизованные впоследствии; в) обвиняемые советскими властями в добровольной помощи врагу... при предоставлении убедительных доказательств с советской стороны.

Основная часть репатриируемых оказалась в Европе на территории Чехословакии, Франции, Австрии, Италии, Норвегии, Финляндии и других стран. Часть из них была вывезена в лагеря на территории Англии и Северной Африки, часть оказалась в США, Иране и Ираке. Многие из подлежащих репатриации, опасаясь наказания за совершенные преступления и по другим причинам, не хотели возвращаться в Советский Союз. Трагическим эпизодом в судьбах сотен тысяч этих людей стала их насильственная выдача советской стороне, которая проходила при силовом участии английских и американских войск, приводила к самоубийствам и сопровождалась расстрелами.

Массовая выдача, задержания и расстрелы власовцев начались сразу же после вступления советской армии в освобожденную накануне дивизией Буняченко Прагу. В боях за Прагу погибли сотни солдат РОА и многие были ранены. Когда Красная Армия заняла Прагу, генерал, а позднее Маршал Советского Союза Рыбалко несколько раз посетил Чехословацкий национальный совет, где профессор доктор Альберт Пражак убедительно просил его о сохранении жизни солдатам и офицерам РОА, которые попадут в плен к Красной Армии в Праге и в ее окрестностях. Сначала Рыбалко ответил, что все они будут расстреляны. Когда же к этой просьбе присоединились и остальные члены Совета, то он пообещал не допустить расстрелов. Раненых власовцев в пражских больницах поместили в отдельных палатах, с табличками «Героические освободители Праги».

Вскоре после вступления Красной Армии в город органы СМЕРШ начали регистрацию раненых. Об их судьбе рассказывает доктор Степанек-Штемр, впоследствии эмигрировавший в Израиль: «У меня была знакомая, моя землячка из Моравска-Острава, Е. Р., молодая женщина, чудом пережившая Освенцим, Терезиениггадт и Дахау. В первые дни после окончания войны она работала в пригороде Праги Мотол. Она рассказала мне, что в больнице в Мотоле лежало около 200 раненых власовцев. Однажды в больницу явились советские солдаты, вооруженные автоматами. Они выгнали из здания врачей и санитарок, вошли в палаты, в которых лежали тяжелораненые власовцы, и вскоре оттуда раздались длинные очереди... Все раненые были расстреляны прямо в кроватях» (20: Гл. 8. РОА и Пражское восстание).

Такая же судьба постигла и солдат, лежавших в других больницах. При регистрации раненых власовцев сотрудниками СМЕРШ больничный персонал обязали удалить с палат надписи о героических освободителях Праги. Врачи отказывались выписывать раненых из госпиталей, однако 15 мая офицеры СМЕРШ насильно увели их в госпитальных халатах. С. Ауски на основании достоверных источников сообщает о расстреле в Праге и окрестностях более 600 солдат и офицеров 1-й дивизии РОА. «Они были похоронены на Ольшанском кладбище в секторе, который прилегает к Мланоневицкой улице (ныне имени Яна Желивского)».

Такая же судьба постигла и других добровольцев, принявших участие в Пражском восстании: «Во Французской гимназии, находящейся на Билой улице в районе Праги Дейвице, еще перед восстанием была размещена-часть русских добровольцев. По-видимому, это был один из центров сосредоточения Запасной бригады РОА. Во время восстания эта часть принимала участие в боях на Ганспалке против частей СС, находящихся в общежитиях имени Масарика. Ввиду того, что эта добровольческая часть не принадлежала к 1-й дивизии РОА и командование дивизии о ней определенно не знало, она не получила приказа к отступлению из Праги и была захвачена в плен Красной Армией. Около 400 бойцов этой части были проконвоированы по улице На-Писках, начиная с Ганспалки вплоть до Боржиславки и на том месте, которое в настоящее время застроено блоком домов между Велварской и Суданской улицами, они были расстреляны из автоматов. Дальнейшие казни были произведены в местах с названиями На-Юлишце, Под Градбами, на Оржеховце и в Певностни улице. Казни, производимые иногда невероятно жестоким образом, происходили в присутствии гражданского населения и даже детей» (21).

Генералы РОА Трухин, Боярский, Шаповалов, Благовещенский и Богданов были захвачены в районе города Пршибрама партизанами-коммунистами на пути в Прагу, где они надеялись установить связь с Власовым. Боярский 5 мая въехал в Пршибрам, который уже захватили партизаны-коммунисты. Его задержали и привели к командиру отряда «Смерть фашизму», капитану Советской армии Олесинскому, который стал осыпать его оскорблениями. Боярский, человек вспыльчивый и горячий, не сдержавшись, дал советскому офицеру пощечину, и тот, вне себя от ярости, приказал повесить генерала.

Трухин, выбравший с генерал-майором Шаповаловым и немецким офицером связи майором Оттендорфом тот же путь, утром 8 мая попал у Пршибрама в засаду. Подробности стали известны из рассказа его адъютанта, старшего лейтенанта Ромашкина, которого позже освободили власовцы. Пригрозив оружием, Трухина заставили выйти из машины перед партизанским штабом. Шаповалова, привезенного в штаб в первой машине, уже увели куда-то и затем расстреляли. Капитан Красной Армии в форме, видимо тот же Олесинский, отобрал у Трухина и сопровождавших его власовцев оружие и документы и посадил всех под охраной в одиночки. Утром 9 мая генерал-майора Трухина передали представителям советских военных властей, которые отправили его из Дрездена самолетом в Москву.

В том же районе в руки к партизанам попали генералы Благовещенский и Богданов. Утром 10 мая Власова принял американский генерал, командующий округом, который сказал ему о предстоящей безоговорочной капитуляции, без каких бы то ни было гарантий от выдачи. Американские офицеры намекали Власову,чтоемутгего спутникам лучше всего бежать, и обещали снабдить их штатской одеждой и бензином. Некоторые офицеры власовского эскорта склонялись к тому, чтобы принять это предложение, но Власов отказался, объяснив старшему лейтенанту В. Реслеру, что не может бросить своих беззащитных солдат на произвол судьбы. Он послал офицеров в 1-ю дивизию с поручением передать, что он не видит иного выхода, как только согласиться на капитуляцию на американских условиях. (Власов был задержан сотрудниками СМЕРШ в Чехословакии в американской зоне 12 мая.)

Днем 10 мая 1-я дивизия РОА оказалась в американской зоне, где власовцы были взяты под стражу и интернированы как военнопленные. Американские офицеры приказали власовцам сдать оружие, при этом, как и в южной группе РОА, офицерам разрешалось оставить себе пистолеты и по 10 человек в каждой роте могли сохранить личное оружие. В полдень 12 мая приказ Власова был выполнен. Буняченко в последний раз вызвал по радио командиров полков и других офицеров в штаб дивизии. От имени Власова он освободил командиров от присяги и попросил их как можно скорей отправить солдат небольшими группками, минуя шоссе и населенные пункты, по направлению к немецкой границе. Полки РОА получили последний приказ: «Разойдись!»

До этого момента в частях сохранялся относительный порядок, но теперь все рушилось. Среди солдат царило отчаяние. Одни подходили к командирам, прощались, просили последнего совета, другие, не в силах снести надвигающийся ужас, покончили с собой, в лесу то и дело гремели выстрелы. Третьи, охваченные апатией, покорно ждали своей участи. Большинство же устремилось на юг и юго-запад к американской зоне. Командир 90-й пехотной дивизии генерал-майор Ирнест приказал любыми средствами задерживать бегущих. Однако, несмотря на приказ, американцы вели себя в этой ситуации по-разному. Например, командир 359-го пехотного полка разрешил власовцам пройти в американскую зону; в то же время в других полках их не пропускали и даже угрожали оружием. Однако переход границы американской зоны не гарантировал безопасности: любой встретившийся офицер мог отправить беглецов на место сбора для выдачи советским властям.