Палачи
Шрифт:
Глава 21
Котко приблизился, вытирая запачканные кровью руки о носовой платок. Брезгливо бросил его прямо в корзинку для бросовых бумаг. Не промахнулся.
– Что это значит?
– Я выразился вразумительно.
– Не дерзи нам, правительственный щенок... Эй, а ты чем занята?
Обладательница длинных серебристых волос пересекла комнату, стала на колени рядом с Гретой, которая беспомощно всхлипывала, откатившись к самой стене. Кровь безнадежно испятнала ее джемпер, испоганила клетчатые брюки, да и ворсистому ковру на пользу не пошла, но кровь, заметил я, хлестала из носа. А такая кровь не свидетельствует о серьезных повреждениях, и цена ей -
Блондинка обернулась, и я уразумел, отчего она штукатурит и отделывает лицо на манер бульварной шлюхи. Под правым глазом красовался преизрядный "фонарь".
– Склеиваю разбитое, Линк, - спокойным, грудным, очень чувственным голосом отозвалась девица.
– Потом, если захочешь, разбирай на части снова... Не плачь, дорогая, лучше подымись: Мисти не может поставить малышку на ноги сама... Вот, пойдем теперь.
Котко следил, как женщины весьма нетвердо ковыляли в угол у очага. Серебристая блондинка, по-видимому, звавшаяся Мисти, усадила пострадавшую в кресло и захлопотала подле нее. Котко пожал плечами, на время позабыл обеих, уставился в - упор:
– Шутить изволишь, Хелм? Не люблю ни шуток, ни шутников.
– Увы, мистер Котко, нас надули. Вынудили невольно сделаться паяцами, кувыркаться на арене... Виноват, вас не вынудили. Вы изображали публику. А мы, бедолаги, представляли балаганное действо, трюковую мелодраму под названием "Норвежский нефтяной грабеж". Увы, мы все - от американского правительства до хлыща Нормана Йэля - сами того не зная, плясали на незримых нитях, убеждали зрителя, что состряпан заговор века, и состряпан исключительно ради вящего котковского процветания. Тьфу! Но расчет был верен: вы получили концессию в Торботтене, отнюдь не удовольствовались причитавшейся по соглашению долей, решили втихомолку отрезать еще кусочек... Жадное это племя - дельцы. А жадность, извините за трюизм, не приводит к добру... Очнитесь! Даже будь вся катавасия чистейшей правдой - сколь долго, по-вашему, норски потерпели бы подобную наглость?
Котко, пожалуй, неплохо играл в покер. Ни единая лицевая мышца не дрогнула.
– Не думаю, - сказал он спокойно, - что нашим норвежским друзьям понравилось бы словцо "норски".
– Тьфу! Да я сам по батюшке свенск, и норсков могу называть как захочется! Наши страны долгие столетия по-соседски драли друг друга за вихры. Норвежцы со злости собственный язык искорежили, чтоб он хоть немного отличался от шведского! Любопытствуете, мистер Котко? Тогда начинаем краткую ознакомительную лекцию касаемо исторических связей и раздоров между норсками и свенсками. Норвегия вошла в состав Королевства Шведского еще...
Котко отвесил мне здоровенную оплеуху.
– Не люблю ни шуток, ни шутников, - повторил он.
– Олух, - ответил я насколько мог добродушно.
– К чему обзаводиться новыми смертельными врагами, если старых полным-полно, и с минуты на минуту они могут вцепиться вам в глотку, а? Заметьте, о некоторых, наиболее страшных и неумолимых, вы даже не подозреваете!
Крепыш отказался проглотить наживку, я бойко продолжил:
– Совершите первый осмысленный шаг. Изучите-ка попристальнее лежащую на столе галиматью. Или сначала требуется отлупить кого-нибудь? Милости просим, противиться не буду.
С минуту Котко созерцал меня безо всякого определенного выражения.
– На столе, - сказал он, - действительно галиматья, полная галиматья, и ничего помимо галиматьи. Настоящие документы, настоящие чертежи - где они?
Я покосился на Денисона.
– Твой покровитель вообще умеет слушать? Или просто ушей по утрам не промывает? Поспешно сделал полшага назад.
– Английским языком повторяю: не было никаких подлинных, настоящих бумаг! Не
было сведений! И никто в правительстве никогда не дал бы официального разрешения обворовывать союзную страну! Все, что когда-либо вообще наличествовало в этой сумасшедшей затее, покоится у вас под носом, на столешнице! Посмотрите пристальнее, ведь, по словам Денисона, вы с проворством лингвистического гения изучили норвежский... Или надобно стать на колени, чтоб вы соизволили шевельнуть своими ослиными извилинами? Используйте серое вещество, как выражался Эркюль Пуаро.– Заткнись, - прервал Котко.
– Слушаюсь.
– Иди сюда.
– Повинуюсь.
Удара не воспоследовало.
– Будь любезен, объяснись, а я спокойно выслушаю.
Неторопливо и осторожно, дабы не всполошить ненароком Поля Денисона, помнившего о пистолете, засунутом в левый носок, я обогнул письменный стол. Остановился подле Котко. Указал на первую попавшуюся колонку цифр.
– Что это значит, мистер Котко?
– Ничего.
– Рядом начертаны разъяснения. Что значат они? А?
– Ты же сам владеешь языком.
– Не в такой степени, чтобы читать ученые или псевдоученые трактаты. Переведите, пожалуйста.
– Хорошо. "Барьерная плотность равняется девятистам восемнадцати десятитысячным долям процента".
– И?
– Всю жизнь занимаясь нефтяными разработками, - процедил смуглый миллионер, - я не слыхал о барьерной плотности. Это свинячья чушь. Равно как и все прочее. Кстати, если на то пошло, плотность измеряется не в процентах, а в единицах массы и объема, к примеру: столько-то граммов на кубический сантиметр. Хотя бы в школе учился, Хелм?
– Некоторое время.
Озадаченный, загнанный в тупик, миллионер заговорил почти по-людски:
– Все эти паршивые примечания состряпаны, как стишок "Тарбармошки" из "Алисы в Зазеркалье". Читали?.. Научные тарбармошки, мистер Хелм.
– То есть, - подхватил я, - некто задал себе известный труд, чтобы состряпать их. Ведь и бессмысленные стишки единым махом не напишешь... "Розгрень, юрзкие хомейки просвертели весь травас..." Помните? Ведь гораздо проще и легче было бы передрать несколько десятков страниц из норвежского научного журнала. Понимаете? "И айяют брыскунчейки под скорячий ры-чисжас..." Тарбармошки нелегко сочинить, они требуют живого и прилежного воображения, милостивый государь. Взгляните на сей чертеж - говорит о чем-то?
– Чертеж подробный. Только устройство загадочное. Бессмысленное.
Времени гоготать не было, я попытался подавить неудержимый приступ смеха, но все же прыснул.
– Что веселит вас?
– полюбопытствовал Котко недобрым голосом.
Повесть уморительная и долгая.
– Изложите вкратце. Вам знакомо это приспособление?
– Да, сэр.
Можно запустить иголку в самое уязвимое и чувствительное место, если загодя вымолвить "сэр" или "милостивый государь".
– Да, сэр. Точнее, ведомо, когда создано, зачем, и где применялось.
– Где?
– рявкнул Котко.
– Во Флориде, годочек-другой назад. Разрешите краткий экскурс в тамошнюю историю. Существовала чудесная, изумительно пронырливая и назойливая организация, именовавшая себя Защитниками Окружающей Среды, сокращенно ЗОС. Они стремились поддерживать чистоту водную, земельную и воздушную, что весьма похвально, если по чести да по совести. Но любое дело надлежит вершить с умом и расчетом. Эти же экологические бюрократы учинили сокрушительную атаку не на огромные приморские фабрики, не на скотски большие танкеры, каждый месяц бьющиеся у побережий и отравляющие разом пол-океана... Отнюдь нет. Они обрушились на людей, владевших прогулочными катерами да яхтами - вы не ослышались: парусными, экологически безвредными яхтами.