Паладин. Благословение
Шрифт:
– Посланник от герцога? – встрепенулся граф. Лицо его сразу стало серьезным.
– Ну!
– Где он? Что велел предать?
– Так я тебе и сказал! Я только с местным авторитетом говорить буду!
– А кто здесь местный авторитет? – опешил граф.
– Белый Лев.
– А то, что перед тобой правитель этих земель для тебя не авторитетно? – начал наливаться кровью Леон де Рейзи.
– Неа, – мотнула хохолком вредная птица, – этот придурок с печаткой тебе может, и доверяет, но я мелкой шушере всякой, бычью не проверенному, нет. Что вы за фраера такие? Может на первом скачке расколетесь! Всех сдадите! Вот Белый Лев, это то, что надо. Коронованный
Попугай дотянулся до ближайшего блюда, крылом смахнул с него объедки, плюхнулся внутрь на спину, сложил крылья и лапки на груди, закрыл глазки, и приготовился отойти ко сну.
– Как придет, разбудите.
Видя, что парламентер готов уйти в нирвану, граф забеспокоился.
– Что за авторитет, объясни хоть толком!
Его слова подкинули парламентера с блюда. Глазки открылись, перья встали дыбом.
– Ты что, Шефа не знаешь? Белого Льва в законе? – попугай начал прыгать по тарелке на одной лапке, пытаясь другой лапкой выдернуть из-под перьев крыла заточку. Но, то ли он забыл, где она была спрятана, то ли был просто не совсем в кондиции… короче на стол пока сыпались только зеленые перья.
– Можно я с ним поговорю, граф, пока он себя окончательно не дощипал? – заволновался Руже.
– Попробуй, – пожал плечами хозяин замка.
– Засланец! – рявкнул Руже, командным голосом, – я рыцарь ордена Белого Льва!
Попугай прекратил заниматься мазохизмом, перевел взгляд с графа на его телохранителя.
– Со мной ты можешь говорить свободно и доверить любую тайну, – для убедительности телохранитель насупил брови, и даже обнажил плечо для достоверности. – Вот, видишь?
Попугай обозрел татуировку, пренебрежительно фыркнул.
– А корона иде? Я шо, раскладов не вижу? Шестерка ты бубновая, а не король. Свободен! Хотя нет баклан, еще сгодишься. Слышь, фраерок, накапай мне полпампурика, и организуй по-быстрому маленький бордельеро, тогда помилую. И ваще, это шо за сходняк? Музыки нет, девочек нет, не по понятиям живете в натуре! Я Шефу маляву притаранил, а тут такой отстой! А ну быстро, рому, конопли и зрелищ!
Совет опух окончательно. Все смотрели на пьяного попугая, ножки которого в очередной раз подогнулись, заставив плюхнуться обратно в блюдо. При нем был перстень герцога Антуйского, что подтверждало его полномочия, но при этом он требовал для переговоров неведомого всем присутствующим какого-то авторитета в законе.
– Так, где девочки? – капризно каркнул из блюда попугай, – я разрешаю, начинайте!
– Сейчас начнем, – обнадежил граф де Рейзи попугая, засучивая рукава камзола, и протянул руку к блюду, где сибаритствовал парламентер, однако приступить к экзекуции не успел.
Над пиршественным столом замерцало марево портала. Рыцари ордена Белого Льва молниеносно выхватили мечи, но увидев, кто из него вываливается, замерли, с занесенным вверх, изготовленным для удара оружием. А из портала на стол грохнулась сексапильная девица, одежда которой состояла только из сапог, и чего-то белого на груди и на бедрах. То, что было на бедрах, попыталось взметнуться вверх, но девица, испуганно пискнув, торопливо одернула материю вниз.
Хохолок на гребне попугая встал дыбом, и он резко сел на своем блюде.
– Фраер, а ты тему хорошо вкурил. Еще одну можешь, чтоб они на пару для меня танец живота зажгли?
Рядом с Юлией на стол грохнулась Офелия в своей монашеской рясе, которая порывом воздуха тоже взметнулась вверх.
– Монашка! –
возликовал попугай, – молоденькая! Без мужиков дозревшая! Да это же мечта! Молодец, баклан, эти зажгут!И тут из портала посыплись все остальные: гномики, Люка, Зырг… гигантской туши тролля стол не выдержал, и Кевин рухнул уже в огромную кучу малу, состоящую из членов его команды, обломков стола, и всего что на нем только что стояло. Сложившийся пополам стол отправил парламентера вместе с блюдом в полет.
– Э! Баклан, я только девочек заказывал! – возмущенно каркнул на лету попугай, – пасть пор…
Блюдо грохнулось о стену, разлетелось на мелкие осколки, и вместе с зеленым комком перьев осыпалось на пол.
Первым из кучи малы выполз весь перемазанный каким-то экзотическим салатом Люка с Юлией под мышкой, затем его шеф с головы до ног залитый вином. Он тоже волок за собой самое дорогое: Офелию в изрядно помятой монашеской рясе. Тряхнув головой, юноша вытряс из волос осколки разбившегося об его лоб кувшина, огляделся и, нащупав глазами графа, виновато съежился.
– Слышь, крестный, прости, что без приглашения… нам бы это… – рыцарь покосился на свою чумазую команду, – помыться…
– Выпить, – поспешил добавить Люка.
– Пожрать, – поднялся на ноги тролль.
– И поспать, – простонала Офелия, – не знаю как эти обормоты, а я уже вторые сутки на ногах!
– А лючше всо это вмэстэ! – попросил Гиви.
– И сразу! – радостно закивал головой Вано, соглашаясь с просьбой брата.
– Сынок, Офелия… – лицо старого графа болезненно сморщилось, но, не смотря на дикое усилие воли, предательские слезы, все же брызнули из глаз.
11
– Так, шеф, держи!
Кевин подрал глаза, спустил ноги с кровати, с наслаждением потянулся, сладко зевнул, и начал натягивать на себя штаны.
– Держи говорю! – бесенок сунул в руки юноше свернутый в трубочку, перехваченный тесемкой кусок кожи.
– Что это?
– С карты копию снял. Пока ты дрых твой друг работал. Мало ли что случится? Дощечка золотая, на нее покуситься могут, а на кусок исчерканной кожи никто не позариться. И спрятать ее легко. Хоть в карман, хоть в памперсы засунул, – никто не найдет!
– А где оригинал?
– Вот, – протянул Люка рыцарю золотую дощечку.
Кевин повертел ее в руках, хмыкнул, и засунул ее к себе в карман.
– Э, мы так не договаривались!
– Так надежней, – отрезал юноша, возвращая бесенку кожаный свиток, – я давно заметил, что у тебя к презренному металлу нездоровый интерес. Как ты думаешь, нас не заждались?
– Только тебя ждем, – сердито буркнул Люка.
– Ну, так пошли.
Оказалось, ждали не только рыцаря. Дамы к ужину тоже слегка припоздали, так как команда портных не успела дошить их наряды к моменту пробуждения подружек, но, к счастью задержались они ненадолго. Итак, ближе к закату, все собрались опять в трапезной, где уже стоял новый стол, который ломился от яств. Граф де Рейзи буквально лучился от счастья.
– Сюда, сюда, сынок… рядом садись, здесь твое место. Герцогиня, ах вы с графом Ромейским? Не смею перечить. Друзья, располагайтесь, как вам будет удобней!
Граф так хлопотал, стараясь угодить рыцарю и его друзьям, что те, слегка смущенные столь радушным приемом, не сразу заметили, главное украшение стола. На самом центре его стояла золотая клетка, внутри которой сидела мрачная нахохлившаяся птица.
– Ой, Люка, тебе этот дятел никого не напоминает?
Попугай возмущенно фыркнул, и повернулся к рыцарю хвостом.