Паладин. Начало

Обреза ткани или рубахи какой мне не бросили, но парень точно подуспокоился, так как уже более настойчиво повторил свой жест, что мне надо срочно вылезать в мир мирской на суд людской. Очень хотелось услышать знакомое «шнеле», но новые слова не походили ни на один из когда-либо слышанных мной земных языков. Обидно. До последнего верил в чудо. Немецкий я хоть немного понимал.

Не дожидаясь, пока мой парламентер грохнется вниз, в очередной раз активно жестикулируя с занятыми руками, я все же направился ползком к окну. Как парень убрался из проема, немного подождав, спустил с окна свою спасительную лестницу. Перед этим на мгновение задумался.

Забрать её, что ли? Вместо копья буду таскать, все-таки жизнь спасла…

Но мои сомнения быстро развенчали, бодро её подхватили и буквально вырвали из рук.

Запасливые…

Выбросил неуместные в сложившейся ситуации шутки и, развернувшись задом к оконному проему, начал спускаться с чердака.

Ожидал какой-то бурной реакции на мое ню-дефиле, однако смеха, свиста или прочих выкриков, похожих на удивление или пошлые шутки, не услышал. И это при том, что за этим представлением наблюдало, человек двадцать, а то и более.

Такое поведение настораживало. То ли потери, вызванные этой туманной напастью, так повлияли на настроение деревенских, то ли они мужиков в трусах не видели, то ли мне здесь не рады и сейчас будут сжигать на костре. Напряженное молчание от такой толпы позитива не прибавляет.

Спустившись и оглядев собравшихся, попытался прочитать какие-либо эмоции в глазах людей. Будучи в своем мире, теперь уже старом, руководителем, хоть и среднего звена, я отлично научился считывать эмоции при выступлениях на публике. Но здесь не совпадала наша когнитивная матрица или люди были вымотаны длительным стрессом — ничего из известных мне эмоций явно в собравшихся не читалось. Злости на меня также не читалось, что радовало, так как сгорать заживо в этот чудной день очень не хотелось. Скорее, было какое-то массовое недоумение. Как если бы посреди белого дня на Красной площади спустился звездолет и из него вышли улыбающиеся инопланетяне.

Внешний вид людей при этом не соответствовал моим представлениям о средневековье — все приятные внешне, здоровые и опрятно одетые. Заметил даже несколько мужчин «поперек себя шире». Это разительно отличалось от моих познаний из редких исторических справок и было ближе к романам в стиле героического фэнтэзи.

Насколько я помнил, европейское средневековье на Земле не располагало ни к высокому росту, ни к объемному мышечному корсету. Постоянный недостаток еды с раннего детства, частые болезни и тяжелый ежедневный труд у крестьян делали низких, жилистых и выносливых людей без каких-либо излишеств. За исключением, возможно, викингов и прочих воинственных племен, живших войной и активной охотой, на которых местные ни по внешне, ни по архитектуре и языку не походили. Хотя экспертом по средневековью я никогда не был и больше предполагаю, нежели располагаю. Да и мир совершенно иной, даже не параллельный — звездная карта не врет.

Все эти мысли успели пронестись в голове, ибо замешательство деревенских продолжалось и мне оно отчасти было понятно. С чердака вылез голый и окровавленный мужик, стоящий сейчас молча и осматривающий собравшихся с придурковатой улыбкой. По моему скромному мнению, на Земле такого блаженного подняли бы на вилы или сожгли, просто от греха.

— Гуте нахт! — продолжая улыбаться, выдал я.

Немецкий, конечно, кажется похожим на местный язык, но риск ляпнуть что-нибудь навроде подросткового «я вот только от ваших мамок, здорово на чердаке время провели» остается высоким. Лучше, пока не разберусь в местных реалиях, не трепаться.

Первым «отвис» залезавший за мной парень, который, видимо, уже пережил все муки идентификации, увидев меня на чердаке. Повысив голос, он что-то сказал в толпу, и из неё вышел крепкий мужчина, лет эдак под пятьдесят. Не сложно предположить, что это местный староста или некий местный управленец.

Холщовая рубаха на новом незнакомце была расшита узорами и выглядела намного свежее, чем у того парнишки, что ко мне заглянул. Начальство — оно и в магическом мире начальство. Узоры, кстати, очень напоминали гравировку на том подоле статуи, у которой я пришел в себя, попав в этот фэнтезийный мир. Но это, наверное, и логично, ибо когда у тебя нет модных журналов, интернета или ТВ-каналов, а чувство прекрасного есть, то музой становится религия или красота еще не загаженной индустриализацией природы. Все же статуя изображала божество и местные люди ему поклоняются.

Хорошо, если религия адекватная и без жертвоприношений, тогда с местным обществом можно договориться. Так как религия — это всегда хоть какой-то, но порядок. Тем более что я тоже вроде как «за терранов» и под иноверца не подхожу.

Вот я и стоял, продолжая излучать благонадежность и доброжелательность, чтобы не спугнуть установившуюся спокойную атмосферу.

Староста обратился ко мне голосом, но осмыслив, что я его не понимаю, продолжил общение на универсальном языке всех времен и народов — нет, не матерном, а жестами. Не знаю, является ли это особенностью человеческой расы или местные такие смышленые, но, как и в первый раз, контакт нам удалось установить достаточно быстро.

Образы, которые мы друг другу транслировали, в большинстве случаев совпадали и, как мне кажется, интерпретировались нами однозначно. Несмотря на разницу в планетах, общие правила в физике и биомеханике тел не отличались, что делало уже как минимум жесты указания направления, движения конечностями и элементарные действия понятными обоим. Опять же — как кажется мне.

Чтобы немного снизить градус недоверия, попытался дать местным и старосте немного информации, объяснив свои приключения. Сперва попробовал найти глазами статую, но это сделать не удалось, тогда изобразил подол, указал на рану, после чего постарался воспроизвести звуки твари, бег и финалом указал на лестницу и чердачный проем. Староста, дождавшись завершения пантомимы, покивал мне привычным для землян способом и, видимо ничего не поняв, кроме того, что я все же блаженный, поманил за собой.

Мы пошли через робко переговаривающуюся толпу, почтительно расступающуюся перед моим провожатым, выйдя из нее, направились к самому высокому зданию в деревне. Видимо, к дому старосты или местной таверне.

Двигаясь за старостой, я попытался разглядеть окружающие постройки. Особо успехов не добился, ибо центральное освещение отсутствовало или не было активировано, большинство окон были закрыты ставнями, а в темноте видно было мало. Зато свет местного магического фонаря старосты делал прекрасно видными темные следы на утоптанной дороге. Следы больше похожи на глубокие лунки. Не самая удачная форма для перемещения по мягкому, еще и влажному от тумана грунту, а в болоте, думаю, и вовсе провальный выверт местной эволюции. Однако, судя по тому, что у охотника получилось найти жертв, не все так и плохо.

Хоть людей и жалко, внутри я очень обрадовался, что все же не познакомился с владельцем этих ходуль вживую. Ну его нафиг. Судя по всему, штука эта крупная, а то, что она как-то попала в закрытый бревенчатый дом с внушительной дверью и ставнями, — еще и сильная.

Еще раз прокрутив свое появление, отсутствие одежды, оружия и понимания происходящего, постарался окончательно себя успокоить. Сунулся помогать — только сгинул в начале своего, очевидно, долгого и интересного путешествия в новом мире. Под эти размышления мы добрались до места назначения.

Высоким срубом в целых два этажа оказался местный трактир. Что для меня даже лучше. Все же я не горел желанием в первую же ночь, в одних трусах, крови и грязи, пугать домочадцев и испытывать на прочность гостеприимство семейства старосты. А это здание казенное — здесь заботы по приведению жилища в порядок после такого грязного меня лягут на плечи обслуживающего персонала, который за это деньги или иные блага получает.

Зайдя в помещение, я осмотрелся. Обычная такая знакомая нам всем по играм и кино особо не примечательная деревенская харчевня с жилыми номерами. С одной стороны — подобие барной стойки, за которой просматривается открытая кухня, где спешно разводили огонь в нескольких крупных печках разной конфигурации молодые девушки в сарафанах и передниках, да тихо и уверенно командующий ими крепкий мужик, стоящий к нам спиной. С другой стороны — длинные деревянные столы с лавками, за которыми еще никого не было, а в углу лестница на второй этаж с номерами.