Палата № 7
Шрифт:
– Нет, нет, этого я не могу, - почти крикнула она.
– Я не могу быть с вами, неспособна на бунт. Скорее смирюсь, стану послушной рабой.
– Вы
– Может быть, вы и правы... Я не в силах с вами спорить. Сердцем я на вашей стороне... Но оставим это. Я вас потревожила по важному делу. Приехал Андрей Ефимович. Он читал о вас за границей, беседовал. И настаивает, чтобы вас немедленно освободили. Бабаджану пришлось согласиться. Но... тут есть неприятное "но". Надо же написать какой-то диагноз. Иначе придется судить Кизяк и других. Мы напишем что-нибудь туманное - что хотите. Не стоит заводить эту волынку.
– Согласен. Пишите, что хотите, -
только не психическое заболевание.– Это я предвидела. Я думаю написать невинную вещь, почти неизбежную в вашем возрасте: артериосклероз. Ладно? Так что приготовьтесь.
– Всегда готов. Ко всему готов. К жизни и смерти.
– Это хорошо. Я думаю, и других вскоре выпустят, - Николая Васильевича прежде всего. Бабаджан серьезно боится палаты № 7.
– Не только он. Палата № 7 превратится из маленькой больничной палаты в штаб борьбы за свободу... Наш колокол уже звонит на том берегу. И я верю, что недалек тот час, когда зазвонят московские колокола.
Зоя Алексеевна отвернулась, - она плакала.
* * *
Пришла дежурная сестра и отвела Валентина Алмазова в палату.
И снова была ночь, бессонница, кошмары, - и на этом я прекращаю дозволенные речи.
Москва, 1963 г.