Палата номер пять
Шрифт:
– Сами вышли. Сегодня утром.
– И как? – сочувственно спросил врач.
– Больно, блин.
– Ну и замечательно. Ты полежи пока. Надо посмотреть: мало ли кровотечение будет из кишечника. И это…руки помой.
Слышали бы вы, как ругался Главный.
И Ленин такой молодой
Лет десять назад я ещё носил офицерские погоны и ездил с проверками по различным воинским частям своего региона. Проверки проходили довольно буднично. Столовая – медпункт – казармы – всевозможные классы для обучения личного состава. Гигиена питания – коммунальная гигиена –
Собираюсь как-то на очередную проверку в отдалённую часть, а тут на столе звонит «секретный телефон».
– Старший лейтенант Гушинец! – привычно вытягиваюсь я.
Потому что по такому телефону мне обычно только один человек звонит.
– Гушинец, б…! – командиру телефон в принципе не нужен. С его голосом надо только форточку открыть и он до меня из столицы докричится. – Что у тебя за бардак на территории творится?!
Лихорадочно перебираю в голове весь бардак, который творится на моей территории. Обычный армейский бардак. Крыши у казарм текут с конца восьмидесятых, личный состав хилый пошёл, болеет, зарплата у медиков маленькая.
– Ты в Н-ской части давно был?! – подсказывает командир.
– Собираюсь, – я всегда был уверен, что наш полковник обладал телепатическими способностями. Ну вот как он за 80 километров узнал, куда я чемодан с пробирками пакую?
– Собирается он! А ты знаешь, что у тебя там вспышка?!
В Н-ской части двадцать бойцов. На этих двадцать бойцов – тридцать офицеров. Тихая и мирная часть, склад боеприпасов и топлива. Какая вспышка?!
– Только штаны просиживать умеете! – ревёт командир. – Сиди, жди. Я тебе сейчас в подмогу толкового офицера пришлю! А то ты совсем в своём лесу распустился!
И трубкой – бамс!
Поговорили. Люблю я с командиром разговаривать. Очень бодрит с утра.
И тут снова звонок. Медсестра Н-ской части.
– Павел Владимирович, у нас тут трое бойцов с какой-то кишечной инфекцией. Надо бы их проверить.
И тут меня озарило.
– Наталья, – говорю, – а вы мне первому доложили?
– Никак нет. Я сначала в столицу позвонила. А уж потом вам.
– Наталья, – вздыхаю я, – очень вас попрошу. В следующий раз мне первому звоните. Я всё-таки отвечаю за эпидсостояние региона.
– Ой! – не по-военному ужасается медсестра. – Вы уже получили?
– Не то слово.
Сижу. Жду подмогу. Приезжает целый майор Владимир Ильич. Кстати, действительно толковый эпидемиолог, опытный специалист. Выцыганиваем у медроты буханку, едем.
В части легкая паника. Троица пострадавших активно лежит в единственной палате крошечного медпункта, кайфует, вкушая плоды редкого армейского отдыха. Бедолаги. Ставим всех троих в интересные позиции. На анализ – кровь, кал, промывные воды. Рвотные массы. Как нет рвотных масс? Вы же в армии! Чтоб сейчас же были. Сею всё это добро в чашки и пробирки. Майор опрашивает пациентов.
Картина в принципе ясная. Под пытками признались, что накануне вечером сбежали в самоволку на местную автостанцию, где от души вкусили радостей жизни в виде чебуреков и пирожков с мясом. Такой удар по пищеварительной системе и подготовленный человек не вынесет. А желудок у солдата избалован рациональным
армейским пайком. Вот всех троих и подкосило.Эпидемия зарублена на корню. Пишем отчёты и идём к командиру части отчитываться. В кабинете командира уже полное собрание: сам командир, начмед, зав. столовой. Атмосфера неформальная. Представляются.
– Юрий Владимирович, – командир.
– Никита Сергеевич, – начмед.
– Владимир Ильич, – проверяющий.
И тут повисает пауза. Командиры люди в возрасте, имена-отчества быстро выстроили в логическую цепочку.
– Непорядок, – говорит командир. – Ну ладно Леонида Ильича пропустили, но уж Иосифа Виссарионовича – это мы зря.
– Константина Устиновича ещё, – подсказывает зав. столовой.
– И этого тоже можно. Товарищи офицеры, внеочередной съезд ЦК КПСС позвольте считать открытым.
И начали они заседать. Как это у военных принято. С тостами и анекдотами, которые женщинам лучше не слышать. Втихомолку подбираюсь к зав. столовой и шепчу на ухо:
– Я признаю, что лишний на этом празднике генсеков, но позвольте поинтересоваться, товарищ старший прапорщик, вас-то как по имени-отчеству? Запамятовал я, давно у вас был, уж простите.
Тот начинает хихикать.
– Не поверите, но Михаил Сергеевич!
История несостоявшегося супергероя
Для старшего поколения, а особенно для всяких бабушек, человек в форме – образец высоких моральных принципов и тайный супермен. Он обязан эту самую бабушку через дорогу перевести, без лишних слов бросится в горящее здание и спасти группу детского сада, грудастую воспитательницу и кухонного кота в придачу. В этом вопросе я не могу не согласиться с бабушками (неожиданно, да?). В начале далёких восьмидесятых мать внушала мне:
– Если потеряешься, подходи к дяде в погонах, он поможет.
С сопливого советского детства прошло почти тридцать лет, а кредит доверия к людям в погонах я не растерял. Сам стал этаким человеком в погонах, военным медиком. И готовился соответствовать. Врываться в горящие здания, спасать грудастых воспитательниц и переводить бабушек через дорогу. Пока не услышал одну историю.
Как вы помните, карьера моя начиналась в электричке. Ранним сумеречным утром в ледяные вагоны набивались десятки молодых офицеров, которым не повезло найти жильё в военном городке. И следующие два часа мы ехали на службу. Кто-то спал, кто-то общался вполголоса. На неудобной скамейке, обитой протёртым до дыр дерматином, я и познакомился с капитаном медицинской службы Виталиком.
Виталик был типичный военный хирург. Китель трещит на широченных плечах, фуражка застыла на макушке, как прибитая, в глазах – мудрость и знание людской натуры. Он-то знает, что все эти личности и характеры – всего лишь набор вяло функционирующих органов.
Едем с ним, как всегда, с утра. Холодно так, что зубы стучат. Спрятали руки в карманы, то дремлем, то переговариваемся вполголоса о чём-то своём, военно-медицинском. Слышу: в другом конце вагона какая-то возня. Поднимаю голову: так и есть. Едут у самых дверей двое работяг, страдающих после вчерашнего. Ведут дискуссию. И видно дискуссия куда-то не туда пошла, потому что один из работяг уже держит второго за воротник, а тот второй пытается попасть кулаком в лицо оппонента. Оба красные, злые, сопят.