Пальчики
Шрифт:
Почему так происходит? Одни и те же слова, но чувства разные. Одно и то же прикосновение, но ощущение иное… Небо и воздух были иными, даже время, и то остановилось. Она перестала мурлыкать, но ее слова продолжали звучать у меня в голове. Они повторялись, путались, то затихали, то снова звучали из подсознания. Пыталась их уловить, но они ускользали от меня.
Оля осторожно прикоснулась к моим губам. Так осторожно, что я подумала «Этого не может быть». Но она опять прикоснулась к губам. Ощутила ее мятное дыхание, оно было прохладным и тонким, как будто боялась меня сдуть. А потом она поцеловала. Я не знала, как
– Прекрати чавкать, – чуть сердито сказала Ольга.
Ее слова буквально огрели меня. Я вздрогнула и, заморгав глазами, уставилась на нее. Похоже, что у меня вид был еще тот, и Ольга звонко засмеялась. Села, первоначально не знала, то ли обидеться, то ли тоже засмеяться. Вдруг на меня капнула капелька, потом еще и еще, начался мелкий дождик.
– Я хочу пи-пи, – сказала она и встала, – ты не хочешь? – Спросила она меня и стала расстегивать джинсы.
– Что?
– Ты пи-пи не хочешь? – Но видя, что я не совсем ее поняла, повторила, – писать не хочешь?
– Вроде нет, – сухо ответила ей.
– Как знаешь, – так же сухо ответила она и, расстегнув джинсы, быстро стянула их до колен.
Я даже не успела удивиться, как Ольга подцепила пальчиками трусики. Они были голубые в горошек, как у меня в детстве. И так же спустив к коленкам, присела.
– Ну не стесняйся, все равно дождик начался.
Ее непринужденная выходка меня развеселила. Мне тоже захотелось похулиганить. А кто видит? Эта сторона крыши выходила на пустырь, а начавшийся дождик распугал редких прохожих. Так же, как и Ольга, сняв джинсы, я присела рядом. Две струйки зажурчали и потекли по крыше, мы смотрели друг на друга и смеялись.
Я еле улавливала ее шепот. На улице шумели машины, порой стекла вздрагивали от колес автобусов, что проносились у самых окон. Под порывом сквозняка форточка постоянно то открывалась, то закрывалась. Блики, что бросало стекло, прямо попадали мне в глаза, я сильнее зажмурилась. То все вспыхивало, то мгновенно погружалось во тьму. А я слушала ее. Не знаю, что она шептала, но ее слова, еле уловимый ветерок у мочки уха, жар дыхания и почти незаметное прикосновение ее губ. А потом…
Мы были в ее подъезде, на самом верху. За стеной гудел мотор от лифта, он то включался и начинал гудеть, то так же моментально останавливался, и наступала неловкая тишина. Ольга шептала, а я слушала неразборчивые слова. Губы шептали, а пальчики скользили по моей шее. Она шептала мне в ушко, я вздрагивала, а пальчики скользили по животику. Она мурлыкала. Говорила, что делает, а я слушала ее и позволяла ей это делать. Оля шептала слова и прикасалась к моей хрупкой груди. Чувствовала, как ладонь скользила по соскам, как в груди все щемило, как тело сгибалось, будто раненое, а она продолжала шептать и ласкать меня. Я, как маленький щенок, поскуливала, помахивая своим воображаемым хвостиком, прижималась к ней.
Ольга умела шептать, умела мурлыкать неизвестные мне слова, а я умела их слушать и подставлять свое тело ее рукам.
Я поняла, зачем взрослые целуются, зачем обнимают друг друга… Многое поняла… Я слушала ее шепот и ощущала ее руки.
Жена
Рассказ из книги «Всему есть начало»
глава 5– Ты не забыла, что я твой муж?
– Что?! – возмутилась Лариса, и ее глаза округлились, словно она увидела летающую тарелку.
– Ты моя жена, – спокойно ответил молодой человек и чуть улыбнулся.
– Но?
Юля стояла в стороне и ничего не понимала. Бурная встреча двух старых друзей вдруг обернулась такой неожиданностью.
– Ты обещала быть моей, – продолжил юноша и подошел чуть ближе к Ларисе, а та от неожиданности сделала шаг назад.
– Но?
– Ты говорила, что будешь навеки моей. Ты моя жена, – еще раз сказал он.
– Но…
Детство – время экспериментов и игр. На даче все меняется, забываешь про город, про своих подружек, про свой дом и мир, в котором живешь. Тут все иное, новые друзья и новые тайны.
Лариса не любила возиться на грядках, да и зачем, если к утру сорняки опять вылезут. Поэтому мама отпускала ее играть, но настаивала, чтобы та обязательно приходила к обеду.
Наверное, так поступали все родители, иначе зачем лето, если не играть. Вот дети и собирались где-ни-будь стайкой и бегали от дома к дому, придумывая себе новые приключения.
– У тебя мама целуется с отцом? – спросила Галя.
– Ну да, бывает…
– А мои вот нет, – немного разочаровано ответила девочка.
– А ты может не видишь.
– Я все вижу, все знаю, они не целуются.
– А тебе то что от этого?
– Да так, просто странно. Вот у Генки отец вечно лезет к бабе Вере, поэтому у них куча детей, а Лешкина мама цепляется к отцу Славки, – девочка вздохнула, словно решала сложную задачу.
Лариса присела, свесила ноги с крыши и посмотрела вниз, где в загоне бегал кролик. Он что-то там рыл, прыгал, опять рыл и так весь день.
– Пойдем к Максиму, у него дедушка сделал небольшой домик для игр, обещал еще лестницу собрать и достроить чердачок.
– Там собака.
– Она же на цепи сидит.
– Все равно лает. А когда проходишь мимо, еще и рычит.
– Это ее работа – пугать всех.
Галя вздохнула, посмотрела на свою подружку, потом в сторону дома Макса и, кивнув, спрыгнула на землю.
Домик действительно оказался потрясным. Два окошка, маленький столик, из ящика дедушка сделал скамейку, а на стену прикрепил старую полку, на которой Макс расставил кучу пустых баночек.
– Надо шторки, – сказала Галя.
– И коврик на ящик, а то занозы останутся.
– А еще бутылку с водой, у нас дома есть компот.
– А у нас мама купила булочки.
– Я принесу раскраски, фломастеры еще пишут.
– А у меня есть старый плед, все равно лежит на чердаке, – сказал Витя.
– Побежали, – тут же сказала Галя, и вся детвора разлетелась в разные стороны, словно воробьи.
К вечеру маленький домик уже сверкал и стал каким-то уютным. Девочки принесли цветы, подмели, даже вытерли пыль, а парни вбили гвозди и натянули веревки, чтобы можно было повесить шторки. Вместо входной двери повесили плотную ткань, и теперь, если дул прохладный ветер, в домике все равно было тепло.